Дэй Лакки - Девственница на три дня [Publisher: SelfPub]

Но времени для слабости не было.

Место, где мне сейчас нужно быть, это больница. Надеюсь, Белла не увидела этих фотографий.

Это все, помимо ее здоровья, что на самом деле должно меня волновать.

А остальное пройдет, сотрется в пыль забытья и исчезнет.

Когда-нибудь я так же забуду Рэя, как это уже наверняка сделал он.

Не было его.

Просто не было…

День выдался сумасшедшим.

Стоило отъехать от отеля, как начались звонки, звонки, звонки.

Десятки вопросов… Водоворот дел и забот, в который пришлось окунуться сразу и с головой.

Впрочем, это была исключительно моя вина. Полностью выпасть из жизни на три дня накануне гастрольного тура – это такая штука, которая не проходит бесследно. Теперь буквально за пару дней нужно окончательно отрепетировать шоу-программу с балетом, группой, световыми эффектами. И я там должен быть, чтобы точно знать, в какой точке сцены находиться каждый момент.

Сегодня генеральный прогон. Это полное сумасшествие, десятки снующих людей. Где-то что-то взрывается, падает, все носятся как безумные, но носятся по четко заданному плану, как это должно быть. Бесконечные провода, усилители и четко отлаженные движения всей команды.

Я был занят и едва успевал выпить кофе на бегу. Поэтому о том, что наши с Мелиссой пикантные фотографии попали в Сеть, узнал самым последним.

Несколько часов после того, как это случилось, я был на сцене. А все уже знали. Может, я и замечал на себе какие-то не такие, как обычно взгляды, но не обратил на них внимания. Когда я работаю, я работаю, и я сосредоточен на деле.

Поздно вечером, когда это сумасшествие закончилось, я вернулся в гримерку, обессиленный упал в кресло и все же первым делом потянулся к телефону. Мне хотелось услышать один голос, только один. Почему-то казалось, что как только я ее услышу, вся нервная суматоха и усталость сегодняшнего дня горой свалится с плеч и станет легче дышать.

Среди десятков пропущенных звонков я увидел самый важный из всех. Мелисса набирала меня трижды. Скучала… Мысль о том, что ей меня уже не хватает, отдалась теплом где-то внутри.

Странно, в моей постели побывали сотни женщин. А с ней – все как в первый раз. Хотя это был ее, а не мой первый раз.

Я нажал на вызов. Уже сейчас, еще несколько гудков, и я ее услышу, а если выберусь отсюда до полуночи, мы еще успеем увидеться. На самом деле, я здесь больше не нужен. Пусть остальное разгребает Габриель, в конце концов, он получает за это хорошие деньги.

Но гудок шел за гудком, а никто не отвечал.

Ну что ж, не только у меня полно дел, возможно, Мелисса сейчас в больнице у сестры.

Я отложил телефон и направился в душ смыть с себя пот и усталость. А когда вышел и собрался снова набрать Мелиссу, в гримерке уже сидел Габриель.

– Ты должен кое-что знать, – вид у него был серьезный и взволнованный.

И мне сразу стало ясно: того, что он сейчас скажет, я знать не хочу.

– Что еще? – раздраженно спросил я.

Вливаться в работу после отдыха оказалось непросто. Меньше всего мне сейчас нужны были плохие новости.

Габриель сунул мне в руки планшет. От того, что я увидел, все мысли обернулись сплошными матами.

На какое-то время я застыл, будто в ступоре. Фотографии… Я и Мелисса, показанные с отвратительной натуральностью, словно кто-то нарочно выбрал самые удачные ракурсы.

– Что это за хуйня? – зло бросил я. – Как в номере оказались камеры?! Ты же сказал: надежное агентство. Кто-то проверял номер, перед тем как мы там оказались? Какого хуя ты так лоханулся?!

– В том-то и дело, что проверяли, – тихо сказал Габриель, никак не реагируя на мой тон. – И перед тем, как вы туда вошли, там ничего не было. Посмотри внимательнее. Как видишь, никаких фото с самой первой ночи. Камеры появились после… Тебе не следовало оттуда выходить. Прослушал бы новый альбом позже. Зато все было бы под контролем. Видимо, твоя шлюшка, когда осталась там одна, пустила тех, кто установил камеры. Больше некому…

За одно слово «шлюшка» про Мелиссу мне захотелось удавить Габриэля, а уж за то, что он пытается списать на нее такую подставу, сделать это медленно, томительно медленно.

– Херню не пори, – отмахнулся я.

Это не могла быть Мелисса. Кто угодно, но не она.

Я скорее поверю, что сам понатыкал эти камеры. В ее натуре не было подлости и хитрости. Хорошая, чистая девочка с грустными глазами, полными боли.

Отчасти, я потому и прикипел к ней так – она не способна на предательство, что бы там ни говорил об этом Габриэль. А в мире, где тебя предают, продают за бабло и подставляют чисто ради искусства, это слишком дорого стоит.

– Почему нет? – горячо возразил Габриэль. – Девчонке нужны были деньги, она нашла возможность их заработать. Почему бы и нет?

– Потому, она даже не знала, что это я, – пояснил очевидное. – Не видела лица. На кой хер ей устраивать эротическую фотосъемку неизвестного мужика?

Габриэль уселся в кресло и раскурил вонючую сигару. Он вел себя, будто стал хозяином положения, и это бесило. Он облажался, круто облажался. Но извиняться не собирается. Как-то это на него не похоже. Обычно он всегда пытался тут же все загладить, исправить, но сейчас вроде бы не собирался делать хоть что-то.

– А ей и не нужно было этого знать, – протянул он между затяжками. – Достаточно знать, что у нее на глазах повязка, а значит человек, который с ней развлекался, не хочет, чтобы это куда-то выпало. Может быть, рассчитывала на какого-нибудь политика или олигарха с женой и кучей детишек, планировала шантаж. Когда увидела, что это ты и шантажировать особо нечем (ни жены, ни обязательств, ни политической карьеры), наверняка расстроилась. А потом додумалась продать снимки желтой газетенке. Мы нашли первоисточник. Эти уроды хорошо платят за скандальные фото, и уже от них снимки расползлись по всему интернету.

– Она не могла, – повторил уверенно я. – Это какой-то другой урод, и я хочу знать, кто именно.

Габриэлю явно не понравилась ни моя уверенность в девчонке, ни планы выяснить, кто нас так сильно подставил.

Он был уверен, что легко меня убедит, но было одно маленькое «но».

Я знаю Мелиссу. А Габриэль – нет.

Все, что мне нужно сделать сейчас – дождаться, когда Мелисса будет на связи и поговорить с ней, успокоить ее. Не хотелось даже думать, что она будет чувствовать, когда узнает о снимках.

– Н-да… – Габриель смотрел на меня, приподняв бровь, так смотрят на психически больного родственника, снисходительно и с жалостью. – Она что, так тебя зацепила?

– Тебя сейчас должно волновать не это.

– Рэй, я все понимаю, – он снова проигнорировал тон, который явно давал понять, чтобы он не лез в мою личную жизнь. – Ты живешь в своем мире, розовых пони и единорогов, и я изо всех сил старался, чтобы ты занимался только творчеством, и все столкновения с жесткой частью этого мира брал на себя. Но, черт возьми, тебе пора повзрослеть! Милые, юные девушки, которым нужны деньги и которые готовы зарабатывать их так, вовсе не несчастные жертвы. Обычно они точно знают, чего хотят от этого мира, и ебут кого только можно.