Янина Логвин - Зимний сон малинки

— Ты ничего не знаешь о нас с ним!

— Мне достаточно знать тебя! У тебя нет ничего — ни слова, ни имени, ни даже уважения! И не рассказывай мне об элите, я не вчера родилась! Зря ты сегодня сюда пришел, надеясь увидеть, как я расстрою его свадьбу. Я этого не сделаю. И еще, Кирилл… Тебе никогда не стать Гордеевым, ты другим родился. Петухова — вот все, чего ты заслуживаешь.

— Я ее не выношу. Она мне противна.

— Мне все равно.

Кирилл прижал меня к себе. Я дрожала, хотя холода не чувствовала.

— Машка, ты ведь его не простишь? — требовательно спросил. — Ты ведь гордая, Машка! Не простишь?

— Пусти!

— К черту нас с Гордеевым! Забудь, что было! Я любил тебя. Да, сначала хотел сделать его несчастным, а потом стал несчастлив сам. Думаешь, это легко — жить и знать, что где-то растут твои дети? Что ты не хочешь и слышать обо мне? Но мы были молоды, у нас еще могли быть годы свободы! Я строил планы, я дал тебе время подумать… А ты поступила по-своему, решив за нас двоих.

Душу и так затопила горечь, а тут словно мир померк. Если бы могла — рассмеялась.

— Какой же ты лжец! Ты бросил меня! Хотя нет, правда в твоих словах все же есть. Ты действительно строил планы, только вот я со своей конурой и хвостами, как ты сказал, в них не вписывалась. — Слезы снова пролились из глаз. — Уйди, Мамлеев! Ненавижу тебя!

— Машка, — Кирилл оплел руками мои плечи, не давая вырваться, — давай все исправим! Ты и я? Ты же любила меня! Ты простишь, я знаю…

— Нет!

— Да! — он попытался найти мои губы, и наконец вся ненависть, что вскипела во мне, что жила к нему все эти годы, обрушилась в пощечину.

Я отшатнулась от него, как от огня, оставив на щеке след от удара. Шпильки высыпались из волос, и пряди подхватил ветер.

— Нет! — за эти шесть лет я уже стала достаточно женщиной, чтобы прочитать желание в его глазах. — И не надейся, Кирилл. Никогда!

Он наклонился, набрал в горсть снега и отер щеку. Сощурив взгляд, вернулся к тону, с которого и начал разговор.

— Ну, это мы еще посмотрим, Машка! Когда он женится, а ты останешься без работы, ты заговоришь по-другому. И, возможно, у меня будет, что тебе предложить.

Я не хотела думать о работе, не хотела думать о Мамлееве и завтрашнем дне. Мне нужен был мой дом и мои крохи-малинки, чтобы вдохнуть их запах, услышать голоса и снова почувствовать, что я в этом мире не одна.

— Нам ничего не исправить, Кирилл. И я не заговорю. В моих планах больше никогда не будет тебя. Прощай!

— Стой, Машка!

На стоянке у ресторана стояло такси, я бросилась к нему, распахнула двери и села внутрь, молясь про себя, чтобы оно не оказалось заказанным. Назвала водителю домашний адрес и откинулась на сидение без сил, закрыв глаза.

За эти несколько минут на крыльце ресторана уже успели столпиться люди — мне хотелось сейчас как можно скорее уехать отсюда. От всех этих любопытных глаз и звуков шумной вечеринки, ставшей для кого-то праздником, а для меня — началом чужого счастья.

— Девушка, вы ведь из ресторана? Не знаю, что произошло, но, может быть, вам лучше вернуться и одеться? Я подожду, это не проблема.

Вопрос водителя прозвучал озадаченно, но неожиданно участливо. Я задавила в голосе всхлип.

— Нет! Пожалуйста, едемте! Просто отвезите меня домой.

— Как скажете.

Машина завелась и отъехала, замелькали дома, переулки, улицы… заиграла тихая музыка… Удивительно, но только спрятавшись от ветра внутри салона незнакомого автомобиля, я почувствовала, как сильно замерзла. Обняла себя руками за плечи и задрожала от холода. Так и проехала весь путь застывшей фигурой, не открывая глаз. Тщетно пытаясь удержать слезы под веками.

У дома кое-как рассчиталась с таксистом и пошла к подъезду — бежать не могла, ноги не слушались. Поднялась пешком на родной этаж и не сразу открыла дверь. А когда вошла в прихожую — напоролась на тишину и темноту.

— Леша?! Даша?! — пальцы испуганно скользнули по выключателю, зажигая свет. — Мама, вы где?!

Я потянулась к сумочке, оглядываясь в пустой квартире. Время для сна было не очень позднее, но для прогулки с малинками совершенно не подходящее.

Вмиг все собственные переживания померкли, оставив место нарастающему беспокойству. Включить телефон никак не получалось, руки замерзли, и сумка упала на пол. Когда все же включила и поднесла к уху, чьи-то пальцы перехватили запястье и мягко отвели телефон от щеки.

Знакомый голос раздался у макушки:

— Не надо, только напугаешь. Дети с мамой у меня, ждут нас. Я же обещал тебе, что больше не стану спать один. Я не стану, Малина. Теперь у нас с тобой будет общий дом.

Димка был здесь, за моей спиной, и слова достали до сердца. Я опустила голову, но повернуться сил не нашла. Сказала тихо:

— Дом? А как же невеста? Гордеев, я не буду твоей любовницей. Это было жестоко.

Он отобрал телефон, обнял и прижал к себе.

— Машка, прости! — зарылся губами в волосы, притягивая ближе. Оплел руками так, что не вздохнуть. — Напугала ты меня! Думал, с ума сойду, пока нашел! И раздетая убежала, заболеешь ведь!

— Дима, не надо.

— Надо, Малина. Снова не вышло у меня с признанием. Пора заканчивать играть по правилам. Когда дело касается тебя, надо просто брать и не отпускать. Больше я подобной ошибки не допущу.

Димка поцеловал меня в затылок, и от этого ласкового прикосновения заныло сердце и отозвалась тоской душа. Это и близко не походило на игру. Но тогда на что? Я не понимала. А то, что чувствовала, царапало душу и выворачивало ее наизнанку.

— Малина, я полжизни от тебя бегу, и когда мне уже казалось, что убежал, ты вернулась и заявила на меня права. Да, была Диана, и этого не изменить. Я строил жизнь, как умел, думая, что ты с Кириллом. Если бы только знал, что это не так — нашел бы тебя раньше. — Димка снова коснулся губами моих волос. — Прости, что не нашел.

С Дианой мы знакомы со времени учебы в университете, и долгое время оставались просто приятелями. Не знаю, кому первому пришла в голову мысль о нашем браке — ей или ее отцу, но моему отцу предложение понравилось. Я долго не хотел о нем слышать, но в какой-то момент одиночества подумал: почему нет? Если это поспособствует семейному бизнесу-пусть. Полюбить ее я не смогу — уже до нее знал, что бесполезно надеяться. Но, может, у нас и получится построить что-то, похожее на отношения. Тогда наши семьи и договорились о свадьбе.

Гордеев замолчал. Мы стояли без движения, я не видела ничего перед собой, только слушала, как родные стены вместе со мной впитывали слова признания.

— И тут появилась ты. Такая же синеглазая и улыбчивая Маша Малинкина, какой я тебя запомнил. Словно наш выпускной случился только вчера, ты танцевала и уходила с Кириллом, а я смотрел вам вслед. Помнишь тот первый день, когда пришла в «Гарант»?