Джудит Макнот - Рай. Том 2

Она поблагодарила Паркера за то, что нашел кредиторов, но, повесив трубку, призадумалась. Мередит была уверена, что никогда не слышала этого имени раньше, однако оно казалось почти знакомым.

Минуту спустя мрачный и небритый Марк Бреден появился в ее кабинете, и Мередит занялась куда более неотложными проблемами несостоявшихся взрывов.

— Я приехал сюда прямо из аэропорта, как вы хотели, — объяснил он вместо извинений и уже сбросил пальто, когда в приемной послышался хор удивленных приветствий:

— Добро пожаловать, мистер Бенкрофт! Здравствуйте, мистер Бенкрофт!

Мередит встала, мысленно готовясь к предстоящей встрече с отцом, которой так страшилась.

— Прекрасно, прекрасно, теперь давайте поговорим, — начал Филип, захлопнув за собой дверь. — Чертов самолет! Какие-то неполадки с двигателем, иначе я давно уже был бы здесь!

И, мгновенно впадая в начальственный тон, шагнул вперед, срывая на ходу пальто:

— Ну, Вреден, что вы выяснили о подложенных бомбах? Кто за этим стоит? Почему вы не в Нью-Орлеане — этот магазин, кажется, стал главной мишенью?!

— Я только сейчас вернулся из Нью-Орлеана, но пока, кроме догадок, у нас ничего нет, — терпеливо начал Марк, но тут же замолчал, увидев, что Филип подошел к компьютерам и нажал несколько клавиш.

На дисплее высветились цифры продаж для всех магазинов за целый день. Сравнив их с итогом того же числа прошлого года, он отшатнулся. Даже под свежеприобретенным загаром было видно, как посерело его лицо.

— Господи Боже! — прошептал он. — Еще хуже, чем я ожидал!

— Все скоро уладится, — попыталась утешить его Мередит, когда он рассеянно приветствовал ее запоздалым поцелуем в щеку. В других обстоятельствах она посмеялась бы над его видом. Всегда безупречно одетый, сегодня он не успел сменить помявшийся от долгого трансатлантического перелета костюм, волосы взъерошены, на щеках щетина.

— Люди сторонятся наших магазинов, — добавила она, — но через несколько дней, когда весь этот шум из-за бомб уймется, они снова вернутся.

Она попыталась отойти от стола, чтобы уступить ему место, но, к ее удивлению, Филип рассеянно сделал ей знак оставаться в кресле. Подойдя к одному из стульев, предназначенных для гостей, он устроился поудобнее, и Мередит поняла, как сильно он устал и безмерно измотан.

— Начни со дня моего отъезда, — велел он дочери. — Садитесь, Марк. Прежде чем вы начнете излагать свои догадки, я хочу услышать от Мередит некоторые факты. Вы уже закончили переговоры о покупке хаустонского участка?

При упоминании о хаустонском участке Мередит замерла и посмотрела на Марка.

— Марк, вы не оставите нас наедине на несколько минут, пока я обсужу это с…

— Не говори глупостей, Мередит, — перебил отец. — Вреден достоин доверия, и ты знаешь это.

— Знаю, — кивнула она, раздраженная его тоном, но все-таки настойчиво повторила:

— Марк, вы не дадите нам пять минут?

Она подождала, пока Марк выйдет, и обошла вокруг стола:

— Если мы собираемся говорить о хаустонском проекте, нужно сначала потолковать о Мэтте. Надеюсь, ты достаточно успокоился, чтобы выслушать меня, не впадая в бешенство?

— Ты чертовски права, нам необходимо потолковать о Фарреле! Но сначала я хочу спасти свой бизнес…

Инстинкт подсказал Мередит, что сейчас самое время рассказать ему обо всем, включая се отношения с Мэттом, именно теперь, когда он обременен Проблемами с компанией и Вреден ждет в приемной, чтобы объяснить им все, что знает. Прежде всего, у него не останется времени рвать и метать по поводу случившегося.

— Ты сказал, что хочешь выслушать меня. Я собираюсь объяснить тебе все и буду говорить коротко и перечислять события в хронологическом порядке, так что мой рассказ займет всего несколько минут, но ты должен понять, что многое в нем связано с Мэттом.

— Начинай, — приказал он, сердито хмурясь.

— Прекрасно, — кивнула она и потянулась к ежедневнику, записи в котором вела по наставлению отца, прежде чем тот отправился в круиз. Пролистав его, Мередит начала:

— Мы пытались купить землю в Хаустоне, но во время переговоров выяснилось, что на него претендует другая компания. «Интеркорп» купила его…

Филип приподнялся, яростно сверкая глазами.

— Садись и успокойся, — спокойно сказала она. — «Интеркорп» купила его за двадцать миллионов долларов и подняла цену до тридцати. Мэтт сделал это, — подчеркнула она, — желая отомстить тебе за то, что ты повлиял на Саутвилльскую комиссию по районированию и заставил наложить запрет на работы.

Он собирался также подать в суд на тебя, сенатора Дениса и Саутвилльскую комиссию.

И, заметив, что Филип побледнел, поспешно добавила.

— Все уже улажено. Иск не будет подан, и Мэтт продает нам участок за двадцать миллионов.

Мередит наблюдала за отцом, надеясь, что он немного смягчится, но лицо его застыло от усилий сдержать ярость и ненависть, и она вновь опустила глаза в ежедневник, бесцельно переворачивая страницы. Обрадованная тем, что следующий вопрос не касался Мэтта, она продолжила — Сэм Грин считает, что за последнее время на бирже возник необычный интерес к нашим акциям. До последней недели цена неуклонно росла и только потом начала падать из-за истории с бомбами. Со дня на день мы должны узнать имена наших новых акционеров и какими пакетами они владеют.

— Сэм, случайно, не употребил слово «захват»?

— Да, — неохотно обронила Мередит и перевернула следующую страницу. — Но все решили, что это, возможно, ложная тревога, потому что сейчас мы — невыгодное приобретение. Как ты знаешь, у нас уже был один звонок о якобы подложенной в нью-орлеанский магазин бомбе. Цифры продаж снизились на несколько дней, а потом все пришло в норму.

Затем Мередит перечисляла все, что случилось за последние дни, включая звонок Паркера относительно нового кредитора — Это все о бизнесе, — заключила она наконец, вглядываясь в отца и тревожась, что его больное сердце не выдержит такого напряжения.

Филип был похож на каменную статую, но цвет лица изменился к лучшему.

— Теперь речь пойдет о личных делах, особенно о Мэтью Фарреле. — И намеренно вызывающе добавила:

— Надеюсь, ты сумеешь спокойно выслушать меня?

— Да, — бросил он. Чуть смягчив голос, Мередит сообщила:

— Когда я обнаружила, что именно он купил хаустонский участок, сразу же отправилась к нему домой, чтобы объясниться. Но Мэтта дома не было. Я застала только его отца, который велел мне держаться подальше от Мэтта и обвинил в том, что я стараюсь разрушить его жизнь и что одиннадцать лет назад я сделала аборт.

Филип сцепил зубы, но Мередит спокойно продолжала:

— Тогда я поехала к Мэтту на ферму, и вместе мы сумели обнаружить, что ты сделал с нами, включая запрет видеть меня в госпитале. Правда, у меня было время подумать, — добавила она, печально улыбаясь, — и я поняла, что ты, очевидно, был уверен, будто защищаешь меня от человека, которого считал охотником за приданым, авантюристом, пытавшимся обманом пролезть в наше общество Тебе не следовало вмешиваться в мою жизнь, отец. Я любила его и так и не сумела пережить боль от сознания того, что он мог бросить меня и ребенка. Поверь, ты ранил меня куда больнее, чем это когда-либо удалось бы Мэтту. Но ты, конечно, не хотел этого, — вздохнула она, пристально глядя в ожесточенное лицо отца.