Adrialice - Жертва [СИ]

После моих слов Майкл вдруг съехал на обочину и остановился, после чего уткнулся лицом в руль. В машине установилась тишина.

— Это так неправильно, — голос мужчины был хриплым. — Ты и не должна знать этих цен. Ты вообще не должна сталкиваться с таким, особенно в одиночку.

Что ответить на это? Что мир несправедлив? Что не все рождаются и живут в счастливых крепких семьях? Что некоторым приходится переживать смерть близких? Это пустые слова, он и так все это знает. Поэтому я промолчала.

— Я все сделаю, Кэт, — он оторвался от руля. — Не волнуйся об этом, хорошо?

— Я верну тебе деньги.

— Кэт…

— Я верну!

— Как хочешь.

Он вырулил на дорогу и поехал дальше. А я думала о том, что одна бы точно не справилась. Уже около дома Майкл снова заволновался.

— Ты уверена, что готова туда вернуться?

— Не узнаю, пока не войду.

— Но ты же позвонишь, если что?

— Майкл, у тебя и так дел достаточно, я справлюсь.

— Да к черту дела! Слышишь, к черту! Они никуда не денутся! Я один раз поставил дела выше человека, и этого человека потерял. Я выучил этот урок.

— Я чужая тебе, — Майкла разрывали эмоции, а я наоборот, оставалась абсолютно спокойной.

— Нет. Ты можешь так думать, но я считаю иначе. И знаешь, я рад этому! Я рад, что мне есть о ком позаботиться, что есть это желание — заботиться! И мне не важно, что мы не родственники, что знакомы всего ничего. Ты. Мне. Не. Чужая.

— Мне пора.

Не слушая больше его, я вылезла из машины и захлопнула дверь. Прошла по знакомой до боли дорожке к входной двери. Подрагивающими руками достала из пакета ключи и вставила их в замочную скважину. Поворот, другой, нажать ручку, толкнуть дверь. Руки дрожали все сильнее. Собравшись с духом, я сделала шаг внутрь и закрыла за собой дверь.

А в это время мужчина, сидевший в машине, не спускал взгляд с закрывшейся двери. Его сердце сжималось при виде этой хрупкой фигурки, шагающей домой. А закрытую дверь снова захотелось открыть. Слишком символичным было это движение. Как будто девушка не просто закрыла деревянное полотно — закрылась от всего мира.

Дома ничего не изменилось. Я боялась открыть дверь и увидеть кровь на полу, грязное полотенце, которое там осталось. Не было ничего. Как будто и трагедия не посещала этот дом. Но как? Майкл обещал позаботиться об этом, но он же все время был дома. Или нет? Он вызвал кого-то, чтобы убрали? Ночью? А ключи? Вчера он сам закрыл дверь, а сегодня утром они уже лежали в моем пакете, и я думала, что он вернул их еще вчера. Или нет? Да и важно ли это теперь, когда в доме чисто? Не представляю, как бы сейчас наливала воду и тряпкой оттирала кровь с пола. Не смогла бы.

А теперь дом выглядел, как обычно. Дикое чувство, будто ничего не происходило, и отец в любой момент может зайти внутрь, спросить, почему я не на работе. Будто он просто вышел.

Я медленно прошлась по гостиной, зашла на кухню. Тут тоже все было на своих местах. Я провела рукой по деревянному столу с несколькими насечками от ножа, немного отодвинула стул, зачем-то открыла холодильник. Там лежало пиво. От этого я замерла, так и не закрыв дверку. Просто стояла и смотрела на эту жестяную банку, как на ящик Пандоры. Все произошло меньше двенадцати часов назад. Не могу поверить.

Когда холодильник запищал, напоминая о потере температуры, я опомнилась и закрыла дверку. И решила сделать то, для чего мне придется собрать все силы. Зайти в комнату отца.

Деревянными шагами я добралась до нужной комнаты и замерла. Руки дрожали. Толкнуть дверь было сродни поднятию валуна. Открывшаяся картина заставила задохнуться — желтоватый, тусклый от закрытых штор свет проникал в комнату. Кровать была смята, будто на ней лежали, на столе валялись какие-то журналы, мелочь, телефон, дверца шкафа приоткрыта. И затхлый воздух, с примесью сигаретного дыма и чего-то химического. Сделав несколько медленных шагов к кровати, я села. И только потом поняла, что меня колотит. Тело не слушалось, мышцы сокращались без моей на то воли, дыхание перекрывало и, кажется, начинал дрожать подбородок. Столько эмоций внутри, что захлестывало с головой, не давало вынырнуть. Не выдержав давления внутри, я закричала. Как только крик оборвался, градом потекли слезы. Свернувшись на кровати, я заревела громко, со всхлипами и подвыванием. Царапала покрывало, вжималась лицом в подушку. И не могла остановиться.

Все прекратилось тогда, когда у меня уже не осталось никаких сил. Я просто лежала, упершись пустым взглядом в потолок. На заднем фоне был какой-то шум, кажется, звонил телефон — я не ответила, даже не пошевелилась. Очнулась лишь тогда, когда поняла, что в комнате стало как-то темно. Взгляд на часы подсказал, что было уже около семи часов. Вот это да!

Тело не хотело слушаться, и я с трудом поднялась с кровати. Уходя, закрыла дверь в комнату отца, и щелчок замка в тишине дома походил на выстрел. Не смотря на то, что был вечер, есть я не хотела, а вот выпить горячего чаю просто необходимо. Внутри слишком холодно. Пока грелась вода, я сходила за своим телефоном — да, как и думала, пропущенный звонок. От Майкла. Набрала ему в ответ сообщение «я в порядке», а сама, тем временем, бросила в кружку чайный пакетик и залила его кипятком. Телефон зазвонил снова.

— Алло, — мой голос больше походил на карканье простуженной вороны.

— Знаешь, если бы ты не отзывалась еще час, я бы поехал к тебе и проверил сам.

— Не надо, я же сказала, что буду в порядке.

— Что с твоим голосом?

— Я чай пью, — зачем-то ответила ему.

— Ты не очень хорошо переводишь тему.

— Майкл, если ты хотел только проверить меня, я в порядке.

— Не только это. Нужно будет, чтобы ты подписала некоторые документы касаемо похорон.

Рука дрогнула, горячий чай плеснул на руку. Больно.

— Надо сегодня?

— Можно завтра утром.

— Хорошо.

— И еще я попросил своего юриста заняться оформлением твоего наследства. Нужно будет уладить все формальности. Встретишься с ним завтра?

— Да.

— Хорошо. Тогда завтра утром созвонимся. Береги себя, ладно?

— Пока. — Я отключила звонок и отложила телефон. Беречь? Ну, вредить себе я не собиралась, это считается?

Ладони обнимали чашку чая, грелись, голова гнала мысли о будущем. Я не умела жить одна. Всю жизнь рядом был отец — не очень добрый, не такой заботливый, как у некоторых, но свой, родной. Он всегда говорил мне, что я должна и не должна делать. Я всю жизнь была под жестким контролем. Я знала правила, следовала им, и была наказана, если нарушала. А теперь я одна. Никто ничего не запретит, никто не проследит, не направит, не подскажет. Я свободна сама решать, что мне делать. Сама расхлебывать последствия. Звучит страшно. Нет, конечно, есть еще Майкл, который продолжает помогать, и я очень благодарна за это. Без него все это превратилось бы в бесконечный кошмар. Но вопрос в том, как долго он это будет делать? Когда ему надоест? Я не могу… не могу себе позволить впустить кого-то внутрь. Терять очень больно. И снова остаться одной не хотелось. Лучше я буду держать мужчину на некотором расстоянии, как что-то временное. Зато потом не будет так больно. А он уйдет, я точно знаю. Может, найдет себе хорошую женщину, создаст семью. И для меня места в ней не останется. Все они уходят от меня.