Федерика Боско - SOS! Любовь!

– Вы опять говорите о моем одобрении. Я же вам объяснил, что моя задача состоит не в том, чтобы осуждать или одобрять ваши поступки. Вы должны понять: вы обязаны говорить мне все, потому что в противном случае терапия ни к чему не приведет. Вы хотите, чтобы я помог вам, и при этом скрываете от меня целые главы из вашей жизни! – без тени иронии говорит он.

– Доктор Фолли, я знаю, я ошиблась, но я же хотела как лучше! Какой смысл рассказывать Риккардо о том, что я встречалась с Андреа теперь, когда все изменилось? Для меня эта история уже в прошлом, я знаю, что люблю Риккардо, и остальное не важно. По-моему, это нормально. А вы, простите, каждой новой девушке рассказываете о тех, что были с вами прежде? – Мне кажется, это неправильно!

– Здесь немного другая ситуация. Риккардо думал, что вы больше не работаете у Андреа. И когда он увидел снимки, где вы целуетесь, это стало ужасным ударом.

Попробуйте поставить себя на его место: как бы вы себя чувствовали, если бы через месяц узнали, что он продолжает встречаться с Барбарой, и в подтверждение увидели бы фото? Вы бы ему поверили, что это все неправда? Вы не чувствовали бы себя одураченной? Оскорбленной? Униженной?

– Я всю жизнь чувствую себя униженной и оскорбленной, для меня это не новость! И потом, я же ему не изменяла, в тот момент мы не были вместе! – возражаю я.

– Да, вы не изменили ему, но вы подорвали его доверие к вам. Мы, мужчины, ужасные собственники, когда речь идет о женщине, которую мы любим. Риккардо влюблен в вас, и для него увидеть вас в объятиях другого мужчины смерти подобно!

– Что же мне теперь делать?

– Кьяра, поймите, что Риккардо сейчас глубоко потрясен, ему надо переварить новую, неприятную для него информацию. Может быть, лучше оставить его в покое, подождать, пока он не остынет, а потом попытаться все объяснить.

– Но это означает признать свою вину! Он должен поверить, что это просто видимость, что между мной и Андреа ничего нет и никогда не будет!

– Кьяра, у каждого свой ритм. Я хотел бы, чтобы вы использовали эту ситуацию для того, чтобы подумать о последствиях своих действий.

– У меня нет времени на размышления. Я сделала глупость, но я не могу смириться с мыслью, что Риккардо потерян. Моя жизнь разбита… – Я снова начинаю всхлипывать.

– Кьяра, постарайтесь успокоиться, – мягко уговаривает меня Фолли. – Я понимаю, как вам сейчас тяжело, но мы справимся. Я знаю, что сейчас ничто не может вас утешить. Но я еще раз прошу вас использовать это время, чтобы, почувствовав пустоту, попытаться не просто вытерпеть ее, а приручить. Постарайтесь сжиться с ней, как с болезнью, поймите, такое случается, но это не смертельно. Не падайте духом, сохраняйте ясный рассудок, способность действовать в своих интересах, не принося себя в жертву и не думая о том, что вы непременно заслуживаете наказания.

– Но ведь я во всем виновата!

– Кьяра, вы сейчас видите ситуацию с очень близкого расстояния и не можете рассмотреть общую картину. Ваша жизнь на этом не заканчивается, и, как бы вы в данный момент ни страдали, вы не умрете, уверяю вас. Поэтому сегодня, как никогда, вам необходимо самообладание.

– Мне очень жаль, доктор Фолли, я снова вас разочаровала.

– Тогда вот что я вам скажу: терпеть вашу ложь я больше не намерен. Последний раз прощаю, потому что вижу, что вы на собственной шкуре испытали, что бывает, когда обманываешь людей, которые тебя любят. Но другого шанса я вам не дам, – строго говорит он.

– Обещаю. – Я киваю, как прилежная ученица.

По дороге домой у меня созрел план действий.

Набираю номер телефона, сердце тревожно замирает.

– Алло, Элиза? Извини, что беспокою, это Кьяра, та самая, которая принесла тебе сотовый телефон Риккардо… прошло уже несколько месяцев…

– Ах да, конечно помню, как дела?

– Хорошо… нормально… Мне нужно кое-что у тебя узнать.

– Про Риккардо? Может, это он подослал тебя позвонить, а?

– Нет-нет… он… он уехал, и я хотела спросить, не могла бы ты дать мне его адрес в Генуе.

– Он так и жил у тебя? Я думала, что он сразу уехал. – Значит, он работает здесь, в Милане?

– Да, он ведь добился, чтобы его перевели сюда, хотел жить с тобой. В общем, он остался здесь, я сдала ему комнату.

– Понятно. А что случилось?

– Мы поссорились, и он уехал.

– Ладно, не волнуйся, я-то его знаю, он не может дуться больше двух дней. Разве что ты ему наврала – это единственное, чего он не выносит: однажды он порвал отношения со своим лучшим другом, потому что тот сказал, что не может поехать с ним в отпуск из-за семейных неурядиц, а потом все-таки поехал с девушкой, с которой недавно познакомился. И даже после того, как этот друг расстался с девушкой, Риккардо ничего не хотел о нем слышать. Можешь обижать его как угодно, но доверие для него священно.

– Понятно… я хотела поехать к нему, убедить его вернуться.

– Ладно, пиши!

Записываю адрес.

– Ну, ни пуха ни пера… Хочешь совет? Постарайся его вернуть, он не парень, а золото, посмотри, сколько психов вокруг.

– Думаю, я поняла это слишком поздно.

Выхожу из дома и еду на центральный вокзал – через два часа я уже в Генуе.

Беру такси, называю его адрес. Я мечтала насладиться Генуей, хотела, чтобы Риккардо показал мне все переулки, рассказывая смешные истории, показал мне свою школу, познакомил с друзьями. Расплачиваюсь, выхожу из машины и стою на тротуаре минут десять, спрашивая себя, не совершаю ли я очередную глупость.

Нажимаю кнопку звонка, дверь открывает улыбающаяся женщина, вытирает руки о фартук. До меня доносится запах томатного соуса.

– Здравствуйте, я – подруга Риккардо. Он дома?

– Пошел за сигаретами, он так много курит… А вы заходите, он скоро вернется.

– Нет-нет, спасибо, я здесь подожду.

– Ну что вы! Неужели я позволю подруге Риккардо ждать его на улице! Заходите, выпьем кофе. – Она мягко берет меня за рукав куртки.

Двухэтажный дом, обычный, обжитой, чувствуется, что они всегда здесь жили. Как раз то, чего мне так не хватает. Такое не купишь!

Мама Риккардо проводит меня на кухню, варит кофе, угощает шоколадным печеньем с миндалем, которое испекла для внуков. Рассказывает, что у нее шесть внуков, показывает их фотографии. Очаровательные светловолосые детки, счастливые.

Мама такая, какой и положено быть маме, – добрая и гостеприимная. Она ни о чем не спрашивает меня, ни кто я такая, ни чем занимаюсь. То, что я – подруга Риккардо, само по себе гарантия.

Минут через пятнадцать открывается входная дверь. Это Риккардо. Чувствую, как земля уходит у меня из-под ног. Мать говорит, что к нему приехала подруга. При виде меня улыбка слетает с его губ, выражение лица становится враждебным.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он резко.