Евгения Воронюк - По ту сторону грозы

-Просыпайся малыш – прошептал он, целуя ее в висок, и усаживаясь в кресло, у кровати. Реакция Миши была ясна. Он вспомнил Энну, и нервное потрясение свело на нет все их усилия. Но Энна до сих пор в коме, может рассказать ей о нем, и она быстрее выйдет?

Сашка, гладил ее руку, кожа ее всегда была тонкой и светлой, почти прозрачной, а теперь почему-то казалась ему еще тоньше, еще прозрачнее. Маленькие синие венки, узорами разбегались по телу. Сердце его разрывалось от боли, глядя на нее.

-Энни, ты скоро проснешься, я знаю. У меня новость, Димка стал папой, теперь у тебя есть племянница. Ее назвали Аней. Такая хорошенькая. Вот, утром приходили родители. Мама принесла горячие бутерброды. - Пик, пик, вторили ему индикаторы. – Уже почти два месяца назад очнулся Мишка, я рассказывал тебе, помнишь? Сегодня он услышал твое имя, и опять отключился. – ему померещилось, что тонкие пальцы сжали его руку. – с ним все будет в порядке, Олег Борисович сказал что это нормально. Мишка молодец, правда, приходится заново учить его всему, но скоро он уже сможет писать нам, правда, не знаю, когда заговорит.

Он еще долго рассказывал ей о событиях прошедшего дня, пока сам не отключился, положив голову на кровать, рядом с ее безжизненно лежавшей рукой.

Энна плавала в черном море, темнота окутывала ее, и успокаивала. Что- то тревожило ее, что-то требовало вынырнуть из этих мрачных глубин, но она не могла вспомнить, зачем ей это делать. Мужской голос что-то нашептывал, он приходил периодически, она слышала его, но не могла расслышать слов. Иногда ей казалось, что кто-то держит ее за руку. «Миша», услышала она так отчетливо, будто говоривший был рядом. Это слово что-то значило для нее. Что-то, важное, сердце вдруг дернулось. Но спросить было не у кого. Темнота надежно охраняла ее, от других людей.

Мужчина опять говорил, и теперь его слова звучали совсем рядом, но она их не понимала. Это какой-то чужой язык, думала она, не похожий на тот, на котором я думаю. Мужчина опять сказал слово Миша, и по его интонации она поняла, что с этим чем-то, что так называют, что-то произошло. Это было очень важным для нее, это она поняла. «Миша, мне нужно вынырнуть, нужно найти выход, мне нужно увидеть его. Миша! Это имя, да, это человек!». Какие-то воспоминания кружились в ее голове, лица и события, но разобрать их было не возможно. Сердце ее стучало все быстрее, она испугалась, что слишком долго наслаждалась этим морем темноты, и забыла, как вернуться на поверхность. «Миша», стучало в ее голове, «Миша!».

Множество невидимых рук схватили ее, они тащили и причиняли боль, она пыталась вырваться, но это было не возможным. Внезапно темнота стала сгущаться, она превращалась в темную, тягучую жидкость, дышать становилось тяжелее, и вскоре совсем невозможно. Она задыхалась, пытаясь вырваться из этих оков невидимок.

Яркий свет поразил глаза, и шум ворвался в сознание. Перед лицом мельтешили люди, они что-то говорили, но голоса их тянулись и разливались как масло в воде. Тяжесть собственного тела прижимала спиной к какой-то поверхности. Было тяжело и больно, она хотела пошевелиться, но тело не подчинялось. Хотела заговорить, но губы так и не открылись.

-Состояние стабильно – сказал мужчина.

-Будет жить – проговорила женщина, и блаженная темнота вновь сомкнулась вокруг нее.

Теперь она не плавала в ней, невесомая и прозрачная, она стояла, не видя своего тела, но ощущая его.

-Энна, - голос звал ее, это ее имя. Но голос чужой. Ей не хотелось откликаться на него. Вспомнилась боль, и невидимые руки, хватавшие ее, звуки, страшные и не понятные. «Не зови меня», подумала она. Но мужчина настаивал, и победил. Она открыла глаза, не сильно, лишь слегка приподняла веки. Что-то пищало справа, над самым ухом, и этот звук злил ее. Появилось мужское лицо. Темные волосы, светлые глаза. Он улыбался ей, и она знала его. Но не могла понять откуда.

-Я люблю тебя, - проговорил он, и поцеловал ее в щеку.

Но это не тот голос. Другой голос говорил эти слова, и тогда Энна им верила. Не этот. Этот добрый, но чужой.

Прошел месяц, и память постепенно возвращалась. Алекс постоянно говорил с ней, рассказывал все, что она пропустила, рассказывал о Мише, о том, что он уже пишет на планшете и Энна тоже скоро начнет. Она помнила его, помнила их жизнь. Это мой муж, вспомнила она. Но сердце не особо обрадовалось. Ее память постоянно возвращалась к другому, кто он, она не помнила. Но они часто виделись, это она помнила, но почему –то не разговаривали. Был еще Миша, он в соседней палате. Сердце ее стучало сильнее, когда Алекс рассказывала о нем, но она не могла вспомнить его лица. Она помнила родителей, помнила брата. Их она любила. Но была еще женщина, Марина, когда она приходила, Энна испытывала стыд. И радовалась, что не может говорить.

Однажды, когда она проснулась, в палате никого не было. Тишина, нарушаемая лишь звуками аппаратов, обрадовала ее. Она смогла открыть рот. Сухой язык прилип к губам, но все же ей это удалось. Ей так хотелось заговорить, но мышцы никак не могли вспомнить, что для этого нужно. Дверь открылась, и в палату зашел Алекс.

«Должно быть еще то зрелище», подумала Энна, «лежу как рыба с открытым ртом».

-Пить? – он поднес к ее губам стакан с соломинкой.

Вода смачивала пересохшие губы, и язык. Ей хотелось сказать спасибо, но звук вышел какой-то другой, сдавленный и хриплый. Слишком много сил было потрачено на это, перед тем как сгустилась тьма, она услышала, как Алекс звал врача.

Тьма расступилась, и Энна, открыла глаза. Алекс сидел в кресле, чертя узоры на ее руке.

-Привет, - сказал он – ты молодец. Олег Борисович сказал, что скоро ты будешь говорить. Я так скучаю по твоему голосу.

Она опять открыла рот, и Алекс тут же подал кружечку с водой. Энна сосредоточилась, ей так хотелось говорить. Что-то важное хотелось спросить у него, что-то, о чем он сам не говорил. Голова начала болеть от напряжения и вдруг слово само вылетело:

-Мика – прошептала она. И сказав это, вспомнила, да Мика, он тоже говорил, что любит ее, и ему она верила, еще он обещал быть рядом. Где он?

-Ты говоришь Эн! Говоришь!

Он радовался и целовал ее, но ничего не говорил о Мике!

-Миша? – спросил Алекс, когда радость поутихла.

«Да нет же», хотелось сказать ей. «Я не знаю Миши, что с Микой?!». Но Алекс не мог читать ее мысли, и рассказывал о Мише:

-Выкарабкался! Уже почти пишет. Вчера написал мне - да. Когда я предложил напиться, и даже улыбнулся. Олег Борисович просил пока не говорить о тебе, прости. Он переживает за тебя.

Почему он переживает? Кто он? Но Алекс не объяснял, а сил спросить у него просто не было.

***

С большим трудом удерживая планшет, он все же написал это! Эни! Это имя снилось ему, он слышал ее смех. Но не мог вспомнить кто она. Марина, ничего не говорила о ней, даже тот мужчина, к которому он испытывал симпатию, больше не говорил о ней. Прошел месяц и ему удалось вспомнить буквы. Марина показала азбуку, и рассматривая ее Миша вспомнил что уже знал это когда-то давно.