Любовь Огненная - Отпусти меня завтра

Второе заведение мне понравилось своей простотой. Это был один из тех ресторанов, что отличались утонченным вкусом. Мебель, отделка, интерьер – все по минимуму, но ощущались изящество и любовь, с которой подошли к оформлению. Я очень хотела попробовать их кухню, но, к сожалению, свободных столиков к нашему приезду уже не имелось. Неудивительно в обеденное-то время.

– Забронируйте для нас столик. Мы заедем через час, – ослепительно улыбнулся Кирилл миловидной блондинке за стойкой.

– Конечно-конечно. Предпочитаете у окна? – с готовностью отозвалась она, наматывая на пальчик крупный локон. Полностью игнорировала мое нахождение здесь, будто я была пустым местом. Это как вообще называется?

Нет, конечно, я понимаю, что выгляжу сегодня не как с обложки, но элементарное какое-то уважение же должно быть?

– Вы совершенно правы. – Приподняв ее руку, он прикоснулся губами к тыльной стороне ее ладони.

– Просто… Я тоже предпочитаю сидеть у окна… – защебетала девица.

– Кхм-кхм, – громко покашляла я, привлекая к себе внимание.

Какое-то неприятное, гадкое чувство заполняло меня до краев. Я совершенно точно злилась, но было и что-то еще. Что-то такое, отчего хотелось ударить Кирилла коленом между ног, а дамочку оттаскать за волосы, чтобы неповадно было засматриваться на чужих мужиков. Но ведь это не ревность? Нееет. Я не могу ревновать этого мерзавца. Точно нет, иначе я просто потеряна для общества.

– Простите, если честно, мы торопимся. Предсвадебная подготовка, знаете ли… – протянула я, оскалившись в безумной улыбке.

– О, поздравляю вас, – ответила дамочка почти искренне, наконец обратив на меня свой взор.

– Нет-нет, увольте, – покачала я головой, выставив вперед ладони. – Женится вот этот молодой человек. У них с его возлюбленным такая любовь… Редко кому так везет в жизни. Ну и что, что такие отношения порицаются обществом? Главное, что они счастливы…

Я бежала. Из ресторана я на полном серьезе убегала под изумленными взглядами посетителей. Первым делом рванув к машине, вовремя опомнилась, что ключей у меня нет, потому как транспорт принадлежит не мне. Кирилл нагонял. Казалось, что специально дает мне фору. Чтобы могла попытаться убежать, хотя лично я в своих силах очень сильно сомневалась.

Правда, траекторию собственного полета все-таки изменила, но бегать на каблуках – то еще удовольствие. Все время кажется, что вот-вот упадешь. Особенно когда…

– Аааааааа! – воскликнула я, когда поняла, что потеряла управление собственными конечностями.

Шпилька сапога воткнулась в щель между плитками, которыми был выложен тротуар. С вполне себе понятным «хрясь» каблук решил отправиться в мир иной, а я по инерции полетела куда-то назад, собираясь встретиться затылком с землей-матушкой. И вот лечу я, понимая, что так глупо умереть могла только я. А что, если умереть сразу не удастся? Пробью больную головушку, получу сотрясение и прямиком в кому. И живи себе, Ольга, на аппаратах недолго и невесело.

Я уже была готова попрощаться с жизнью, когда чужие руки ловко поймали меня, удерживая на весу. И вот распахиваю я веки, которые с перепуга закрыла, чтобы встретиться взглядом со своим принцем-спасителем. И чтобы, как в фильмах, любовь с первого взгляда и все дела…

– Испугалась, лисенок? – улыбнулся Кирилл, медленно склоняясь к моим губам.

– Да пошел ты!

Сейчас

Она вывернулась из моих рук с самым независимым видом, на какой сейчас вообще была способна. Гордая, непокоренная. Сделав несколько шагов вперед, обернулась и смерила меня холодным взглядом. Даже не пошатнулась ни разу, хотя ее каблук так и остался, застрявший между тротуарной плиткой. Ни спасибо тебе, ни пожалуйста. В этом вся она.

Ей всегда должны. Все без исключения. Эгоистичная высокомерная сука.

– Машина в другой стороне, – сложил я руки на груди, не собираясь делать и шага ей навстречу.

Правда, она и не требовала.

Выше вздернув подбородок, она прошла мимо меня, словно по подиуму. Все ее тело говорило о том, как сильно она меня хочет. Трахнуть или убить – это уже детали. Важно то, что мне нравилось испытывать ее нервы на прочность. Я, словно ненормальный, раз за разом возвращался к ней мысленно и физически. Просто не мог не видеть ее. Эта жажда была сильнее меня.

Я хотел ее. Тело – об этом даже не стоит упоминать. Меня влекло к ней. Необъяснимо, против моей воли. Еще помнил тот запах, что сводит с ума, сбрасывая все запреты. Еще помнил, какая нежная у нее кожа, когда гладишь ладонью, очерчивая родинки, шрамы, изгибы, пока она спит. Еще помнил притворную любовь в ее глазах, когда просыпалась утром в моих объятиях. Мне этого не хватало.

Те эмоции, чувства, ощущения – они были мне жизненно необходимы. Я дышать без нее не мог, но хотел еще больше. Теперь мне было мало ее просто видеть. Мало знать, что она рядом – всего-то в соседней комнате.

Хотелось привязать ее к себе всеми мыслимыми и немыслимыми способами, но разумная часть меня понимала: это просто невозможно. Нужно отпустить. Нам с ней точно не по пути. Не теперь. Ей будет… Нет, с этим мелким засранцем ей не будет хорошо, но у нее хотя бы появится шанс вырваться из-под опеки отца. Мерзавца, что готов на все ради денег.

Я сделал ей по-настоящему роскошный подарок, и она должна быть благодарна мне за это. Но нет. Такие, как она, не знают, что такое благодарность. Такие, как она, считают, что им все обязаны.

– Куда дальше? – спросил я, заводя мотор.

– Без разницы, – сухо ответила она, отворачиваясь к окну.

Гордая. Слишком гордая, чтобы попросить вернуться домой или заехать в обувной магазин. Она может отрицать это сколько угодно, но ее по-прежнему тянет ко мне. Иначе не позволила бы прикоснуться к себе, не стонала бы от удовольствия, причиняя мне боль.

Сука.

Понимал, что сейчас мы обоюдно мстим друг другу. Каждым словом, каждым взглядом, каждым действием. За что она мстила мне? Скорее всего, за унижение, что испытала, когда я отказался от нее в кабинете отца. Но клубок нарастает, и уже невозможно остановиться. Мы, словно мазохисты, причиняем друг другу боль, упиваясь злорадством.

Мне нравилось ее доводить.

Капля за каплей, миллиметр за миллиметром.

Я искал в ней другие эмоции, но жадно выпивал то, что она отдавала. Не мог оставаться в стороне. Одергивал себя, прекрасно понимая, что не должен вмешиваться. Я сам отпустил – Алеша прав, но остановиться уже не по силам. Это выше меня.

Выше гордости, разума, здравого смысла.

Выше чести, достоинства и правил.

Хотелось сделать ее жизнь невыносимой, но каждый раз я представлял, как останавливаюсь. Просто останавливаюсь и говорю с ней начистоту.