Любовь Огненная - Отпусти меня завтра

Оглядев стол жадным взглядом, я с недоумением наблюдала за тем, как Кирилл пододвигает к себе все самое вкусное.

– Между прочим, тот, кто не участвует в подготовке к свадьбе, не ест, – нравоучительно заметила я, усаживаясь с другого края дивана.

– Между прочим, у меня в этом непотребстве и театре абсурда самая важная роль. Без моих магазинов эта сделка не состоялась бы. – Даже не взглянул на меня, захватывая все три вида стейков. – И, коль я теряю магазины, можно мне хотя бы поесть?

И столько укора, столько обиды в словах, что я вот взяла и придвинула к себе часть тарелок. И еще часть. И еще из тех, что стояли рядом с Кириллом. И одну тарелку с мясом собиралась у него отобрать, но, ухватившись за черную чугунную подставку, на которой в ворохе зелени и соломке овощей лежал стейк, выронила ее обратно на стол, застонав от боли.

– Ты ненормальная, что ли? Кто хватается за горячую подставку? Она же в печи стояла вместе с мясом, – мигом оказался рядом со мной Кирилл, схватив меня за запястья. Спешно осматривал мои руки. Кожа на пальцах краснела на глазах.

– Я же не знала, что она горячая, – всхлипнула я, а на глаза навернулись слезы.

– Садись, я сейчас, – усадил он меня обратно на диван, а сам спешно направился к лестнице.

Его не было всего несколько минут, в которые я безуспешно дула на обожжённые пальцы. Настолько жалко себя стало, что слезы все катились и катились из глаз, так что к моменту появления Кирилла я почти ничего и не видела за пеленой.

– Давай руки, – присел он рядом, выливая на салфетку водку из бутылки.

Осторожно протирал мои пальцы, пока я смаргивала слезы. Боль постепенно сходила, а в воздухе стоял сильный запах спирта, что буквально щипал нос.

– Вот так. Сейчас будет полегче. Чем раньше спирт попадает на обожжённою кожу, тем меньше будет ожог. Иногда удается избежать его вовсе, – объяснял он мне, словно маленькой.

– Откуда такие познания? – поинтересовалась я, точно помня, что раньше, когда обжигалась, всегда пользовалась специальной пенкой. Но и то ожоги все равно заживали медленно.

– Я всегда любил химию, – улыбнулся Кирилл, продолжая протирать мои пальцы мокрой салфеткой.

– Я не знала, – призналась честно.

Он усмехнулся. Горько.

На секунду мне стало обидно, но уже следующая мысль затолкала эту обиду далеко и надолго. Я ведь действительно не знала. Что вообще я знала о Кирилле? Знала, что он жил один, когда умерла его мать. Знала, что мы ходили в одну школу и когда-то жили в соседних дворах. Знала, что он участвовал в боях без правил и ходил на тренировки в спортивный клуб. Что любил спать, подгребая меня к себе. Что не доучился так же, как и я, но… Это все. Черт, я даже не помнила, сколько кусочков сахара он кладет в чай. И в чай ли?

– Теперь постарайся ничего не трогать руками хотя бы полчаса, – положил он салфетку на стол.

– А… – покосилась я на тарелки, тогда как желудок мой призывно заурчал, изображая настоящую руладу.

– Придется есть из моих рук.

Наверное, я позволила кормить себя только потому, что опешила от его дьявольской улыбки. О, он улыбался все время, пока резал для меня мясо, накалывал его на вилку, обмакивал в соус и осторожно проводил им по моим губам, дожидаясь, пока я открою рот. Мясо было мягким, нежным, тающим во рту, восхитительным, но с полной отдачей наслаждаться им я не могла. Еще бы! Надо мной ведь самым наглым образом издевались!

– Ты должна попробовать этот салат. Ну же, не упрямься, лисенок. – Он терпеливо ждал, пока моя гордость даст трещину.

– Я тебе ни лисенок, – вскипела я, чем мужчина и воспользовался. Пришлось жевать, но взглядом старалась как минимум прожечь в нем дыру, а как максимум – испепелить.

– Ты такая красивая, когда злишься.

– Ты такой невыносимый… – намеренно съязвила я. – Всегда.

Мы препирались еще с час, пока не перепробовали, а то и не подъели все блюда подчистую. Сама не заметила, как взаимные словесные уколы перешли в нормальную беседу. Мы обсуждали подготовку к свадьбе, предстоящее составление списка гостей, мое платье, которое я уже купила. Мы общались так, словно между нами никогда не вырастала стена и…

Все это казалось нереальным. Нереальным настолько, что мне почти до боли хотелось прервать Кирилла и…

– Я хочу обсудить то, что произошло три года назад, – произнесла я, дернувшись, испугавшись собственных слов.

Сумка моя, что стояла на диванчике рядом со мной, перевернулась, а ее содержимое вывалилось на пол. Сердце колотилось, словно вот-вот собиралось выпрыгнуть из груди. Подорвавшись с места, я тут же начала собирать все свое имущество, включая документы. Мысленно ругала себя последними словами, представляя, как глупо сейчас выгляжу, но чего совершенно точно не ожидала, так это того, что Кирилл поднимется, обойдет стол и начнет помогать мне.

– Спасибо, – тихо шепнула я. Едва ли он слышал.

– Не за что.

И эта улыбка одним уголком губ. И ямочка – такая примечательная.

– Это что? – спросил он, нахмурившись, а его лицо в секунды потеряло краски. Разглядывал какую-то бумажку, но я даже представить себе не могла, что именно привлекло его внимание. В моей сумке валялось столько всего, что и не упомнить. – Ты что? Беременна?

Сейчас

– Я? – отозвалась я, глядя на него испуганно.

Его фраза окунула меня в замешательство. Пыталась судорожно сообразить, с чего он вдруг решил, что я беременна. Я даже на живот свой глянула – да нет, не поправилась, ничего не выпирает. Мне понадобилась минута нашего обоюдного молчания для того, чтобы понять: в его руках та самая липовая справка, которую мы с Алешей предоставляли в ЗАГСе при подаче заявления.

Я даже улыбнулась, испытав чувство облегчения.

– Это не то, что ты подумал…

– А что я подумал? – перебил он меня, разом выпрямляясь.

Протягивал мне справку, но его взгляд… Мало того, что он смотрел на меня сверху вниз, так это еще и чувствовалось на каком-то подсознательном уровне. Словно я была мерзкой маленькой букашкой, которую он хотел бы раздавить, да несказанно брезговал.

– Кирилл, ты не понимаешь… – сделала я еще одну глупую попытку объясниться, вставая. Забрав бумажку, которая мне, в принципе, уже была не нужна, не беспокоясь о ее целостности, засунула ее обратно в сумку к остальному барахлу.

– Чего я не понимаю? Того, что ты забеременела от кого-то и твой отец по этой причине пытается спешно выдать тебя замуж? Не удивлюсь, если и мой… Хм… В курсе, – зло усмехнулся он, качая головой.

Психовал – я это видела. Не давал произнести ни слова, не хотел слышать возражений. Он считал, что есть только одно правильное мнение. Его.

– Черт, а ведь на месте Алеши мог бы быть я. Братец-то знает, что ему суждено воспитывать чужого ребенка? Хотя о чем это я? Он ведь у нас по мальчикам. Ему же еще лучше, так? Не придётся исполнять супружеский долг.