Любовь Огненная - Отпусти меня завтра

– Кирилл, я способна идти сама, – вяло возмутилась я, когда меня взяли на руки.

Чувствовала себя до крайности неудобно, но сил сопротивляться просто не было. Хотелось лечь и поспать, и чтобы проснуться совсем в другом мире. В мире, в котором нет проблем. В котором я кому-то нужна.

– Я знаю, – просто ответил мужчина, но с рук не спустил.

Хотелось спрятаться у него на груди, потому что щеки пылали от стыда. Что происходит? Просто не понимала, что происходит. В голове такая каша, которую и не разобрать по полочкам. Безумно хотелось, чтобы кто-нибудь решил все проблемы по щелчку пальцев, но такого не бывает. К сожалению, не бывает.

Задумавшись, я очнулась лишь в коридоре. Кирилл прошел мимо выделенной мне спальни и толкнул дверь в свою. Туда меня и занес, чтобы в полном молчании положить на заправленную кровать. Нависал надо мной. Замер, едва наши взгляды встретились. Была уверена, что выгляжу перепуганной, но он… Его эмоции вообще распознать не могла.

Поднявшись, он прошел к двери, чтобы закрыть створку, что оставалась распахнутой. Снимал пиджак, стоя ко мне спиной. Теперь эти вещи можно только выкинуть. Испорченными были и брюки, и рубашка. Чего я ждала, когда он раздевался?

Не знаю.

Сердце билось где-то в горле, а меня саму потряхивало, будто здесь и сейчас должен был произойти мой первый раз. Не передать чувств, не передать эмоций, но я ждала. Действительно ждала. Правда, не дождалась.

Он надел домашние штаны. Вот просто взял и надел домашние штаны, а уже потом обернулся ко мне. Не сопротивлялась, когда начал раздевать. Лишь рвано выдохнула, едва мои сапоги с громким звуком упали на пол. Вздрогнула, когда его пальцы прикоснулись к полоске кожи на животе. Пуговица расстегнулась, и Кирилл осторожно стянул с меня брюки, очерчивая пальцами каждый изгиб, каждую родинку.

Приподняв, он помог мне сесть, чтобы снять кофту, которую теперь тоже можно лишь выбросить. В больнице на скамейке так и осталось мое пальто, но это было неважно. Совершенно неважно, когда я лишилась и белья тоже, а Кирилл поднял меня на руки и отнес в ванную.

Теплая вода омывала тело, согревала, пока не мой муж, не мой парень и не мой друг бережно намыливал мою кожу, не пропуская ни единого участка. Осторожно промывал мои запутанные волосы, обрабатывал царапины на лице, которые я даже не видела.

Это был просто порыв. То, что я не смогла проконтролировать. Схватила его мокрую ладонь и прижалась к ней щекой, зажмурив веки, из-под которых неспешно выскальзывали слезы. И не отпускала. Просто не могла отпустить, тихонько всхлипывая, будто он не услышит.

Он забрался ко мне в ванну прямо в штанах. Светло-серая ткань мигом потемнела, едва он сел позади меня, одной рукой крепче прижимая к себе. Развернувшись, сама прижалась к нему, обнимая настолько крепко, насколько вообще была способна.

Секунды, минуты, часы… Я не знала, сколько мы так просидели, но я просто понимала, что не могу его отпустить, не могу перестать обнимать, иначе он снова пропадет, иначе я снова останусь одна. Это был порыв отчаяния. Нет, не истерика, а именно тихое отчаяние, когда сил больше нет, когда понимаешь, что просто не можешь без человека. Когда до боли, до сумасшествия боишься его потерять.

– Мой маленький испуганный лисенок, – прошептал Кирилл мне в волосы, целуя куда-то в макушку.

Что сказать? Я была беспомощна, как маленький ребенок, а потому лишь крепче прижалась к нему. Если он сейчас уйдет, я просто не смогу догнать, не найду силы подняться.

– Все будет хорошо, лисенок. Все будет хорошо, я тебе обещаю.

Это было глупо и так по-детски, но я не отпускала его руку и тогда, когда он вытащил меня из ванны. С доброй усмешкой собирал влагу полотенцем, стирал капли с кожи, а я держала его за руку, крепко сжимая ее в своих ладонях. Пустота, боль и ни единой мысли. Наверное, я просто потерялась в собственной жизни, а точнее, в ее подобии. Это страшно. Действительно страшно.

– Оль, нужно поесть, – усадил он меня на постель, подкладывая под спину мягкие подушки.

Словно в кокон, заворачивал в мягкое одеяло, а я по-прежнему молчала, потому что мне было все равно. Если для того, чтобы он был со мной рядом, нужно есть, я буду есть. Да все что угодно, только бы снова не ушел. Только бы снова не выстроил стену.

Он кормил меня с ложки. Наверное, это Ирина принесла куриный бульон. Я не видела, кто там стоял за дверью, но вернулся Кирилл с подносом. Вроде бы и не хотелось есть, но бульон оказался очень вкусным, наваристым. В нем плавали волокна курицы, зелень, лежали половинки вареного яйца. Но больше всего мне понравились гренки. Маленькие соленые сухарики, что запекли с какими-то специями. Я ела с удовольствием ложку за ложкой, когда поняла, что почему-то ем только я.

– А ты? – кивнула я на тарелку.

Голос мой был едва слышен. Почему-то осип, ослаб. Слабость чувствовалась и в теле, в каждой мышце, в каждой клеточке.

– И я, – улыбнулся он.

Так мы и прикончили совместно тарелку бульона. Отставив поднос на столик, Кирилл собирался подняться. Он уже переоделся и снова был облачен в домашние штаны черного цвета, да только я не контролировала себя, когда схватила его за руку.

– Я хотел принести тебе одежду. Моя футболка подойдет?

Понимала, что он разговаривает со мной как с душевнобольной, но, наверное, именно такой я и была. Внутри меня что-то сломалось. Может быть, отец действительно был прав и мне место в психушке. По крайней мере, это решило бы многие мои проблемы.

От футболки пахло Кириллом. Я засыпала в его объятиях, ощущая тепло его тела и размеренный стук сердца. Боялась спать, потому что в неизвестности страшно просыпаться. Страшно просыпаться, когда не знаешь, что будет дальше.

– Спи, я никуда не уйду. – Только шепот. Всего лишь шепот на грани сна и яви. – Я тебя люблю, лисенок. Люблю больше жизни и не отдам. Никогда никому не отдам. Все будет хорошо.

И мне хотелось верить в его слова.

До отчаяния хотелось верить.

Сейчас

Я проспала до самого утра. Слишком долго, но, по крайней мере, чувствовала себя отдохнувшей. Правда, Кирилла рядом со мной не оказалось, что, с одной стороны, волновало, а с другой – принесло облегчение.

Во-первых, мне было стыдно за мое вчерашнее поведение. Голова пришла в норму, и теперь я понимала, насколько выглядела жалко в его глазах. На душе осела тяжесть. Тяжесть, от которой совершенно точно необходимо было избавиться в самое ближайшее время. Проблемы не решатся сами собой – это я понимала. Значит, пришло время их решать.

Во-вторых, я прекрасно осознавала, что меня ждал разговор с Кириллом. Я одновременно хотела его и боялась, потому что не могла на сто процентов сказать, чем он закончится. Попытаться снова быть вместе – можно, но почти невозможно. Очень трудно начинать все с чистого листа. Под силу немногим.