Дарья Волкова - Когда даже ангелы посылают

- Возможно, Кать, вполне возможно.

Послание второе. Вот что, ребята. Пулемёт я вам не дам.

Она утверждала, что прошло уже пять дней, он - что не более двух.

Время для Катерины Тихомировой тянулось бесконечно. А ее тянуло к Кириллу. Физически. Прижаться или хотя бы держать за руку. Причину она от себя скрывать не стала. Ей было страшно. И чем дальше - тем страшнее. И Кате казалось, что когда она его касается - ничего плохого, по-настоящему плохого с ней не случится.

А он терпел. Не отодвигался, обнимал, гладил по голове. Уже минимум два дня этот человек был ее миром. И об этом человеке Катя почти ничего не знала.

- Кирилл, опиши себя.

- Ответная любезность будет?

- Да.

- Ок. Ну, я... обыкновенный.

- Кир!

- Ну правда, обыкновенный. Ничем не примечательный. Две руки, две ноги, голова. На голове глаза, нос, рот.

- Ладно, я поняла. Начнем сбор анамнеза. Рост?

- Сто восемьдесят восемь.

- Ого, большой мальчик.

- Не маленький, - согласился Кир.

- Вес?

- Семьдесят четыре.

- Кирюша, у тебя дистрофия! Ты плохо питаешься!

- Перестань! - простонал он. - Страданиями на тему, что Кирюша плохо кушает и совсем худой, отравлено все мое детство!

- Мясо на костях вроде есть, - Катины пальцы попробовали охватить бицепс. - Впечатление изможденного не производишь.

- Я и не изможденный, - он легко похлопал ее по руке. - Порода такая. Московская борзая, - Катя рассмеялась, а Кирилл продолжил: - Версий про паразитов я тоже наслушался, но, увы - анализы все отрицательные.

- Это и к лучшему! Ладно, поехали дальше. Цвет волос?

- Обыкновенный.

- КИРИЛЛ!!!

- Ну правда обыкновенный, - принялся оправдываться он. - Кать, я вообще не мастер художественных описаний.

- Черные волосы? - Катерина и не думала сдаваться, более того, в ней проснулся спортивный азарт.

- Нет.

- Светлые?

- Нет.

- Рыжий что ли?!

- Нет.

- А какой?!

- Обыкновенный! Не знаю... как это называют. Русый, наверное. Или шатен. Ну такой... серый вперемежку со светло-коричневым. Ой, я не знаю, как это называется.

Катя рассмеялась. Он странный. Но иногда забавный. Человек, за которого она держится. Благодаря которому еще не сошла с ума.

- Глаза тоже обыкновенные, надо полагать?

- Точно, - самодовольно ответил Кир. - И их два!

- Гениально. Голубые? - внезапным озарением.

- Типа того. Светлые какие-то. То ли голубые, то ли серые.

- Ну хоть какая-то ясность. Особые приметы есть?

- А как же! - с непонятным весельем пошел на сотрудничество со следствием Кир. - Обязательно имеются. Как у всякого порядочного рецидивиста.

- Ну и...? - поторопила его Катя.

- Я лопоухий!

- Врешь! - теперь она уже хохотала.

- Можешь сама убедиться.

Она ощупала его голову, добралась до ушей.

- Да вроде не сильно торчат...

- Торчат, торчат! - закивал Кир. - А еще у меня сломанный нос, но его удачно вправили, заметно только на снимке рентгеновском.

- Ну до таких степеней знакомства, как рентгеновские снимки, мы пока не дошли, - улыбнулась в темноте Катя. - Родинки, тату?

- Родинка на спине под левой лопаткой, тату дипломатам иметь не положено.

- Ого, - пока Катя переваривала полученную информацию, Кир перехватил инициативу в допросе.

- А ты блондинка.

- Да.

- Глаза голубые.

- Да.

- Рост выше среднего.

- Сто семьдесят четыре. Мне можно ничего себе не рассказывать, ты и так все знаешь, да?

- Ты не ответила на главный вопрос. Интуиция подвела меня или нет? Ты красивая?

- Это не мне судить.

- Катя, ты кокетничаешь!

- Да? - она даже отодвинулась от него. - То есть, ты считаешь, что тут самое место для того, чтобы кокетничать с человеком, которого даже не видишь? Зато... - с внезапным румянцем, - прекрасно слышишь.

- Место вообще не подходящее, - раздалось в ответ невозмутимо. - Поэтому самое время сказать правду.

- Есть мнение, что я вполне себе ничего.

После паузы рука Кирилла снова легла на ее плечи.

- Моя интуиция меня никогда не поводила.

Хотя на самом деле сейчас интуиция молчала. И это Кирилла тревожило.

2.2

*

Даже в их подземной тюрьме грохот выстрелов казался оглушительным. Катя вскрикнула и безошибочно найдя Кира в темноте, прижалась. Он обнял ее в ответ.

А наверху грохотало. Автоматные очереди. Пулеметные. Гранатомет. Это совсем плохо. Стихло.

И стало слышно Катино взахлеб.

- Нас убьют! Убьют. Нас убьют!!!

- Нет, - только и успел сказать.

Снова загрохотало. Катю трясло. Она явно что-то говорила, но ее не было слышно. Только дрожь - ритмом грохоту наверху.

Успокаивать, говорить - бесполезно. Обнимал только крепко. Ей страшно. Да и самому Кириллу страшно - а ведь он гораздо лучше себе представляет, что там происходит наверху, и как, и зачем, и почему. И в то, что убьют - нет, не должны. Но тем и страшна Африка. Кто тут что и кому должен - меняется молниеносно. Именно от этого и страшно, и сердце колотится, и не унять его никак. Но ей-то страшнее. И что тебя понесло, дочка состоятельного папы, сюда, в это адово пекло?

Замолкло все снова. В тишине стало отчетливо слышно тяжелое надсадное дыхание рядом. И снова ее страшно тихое, безнадежное.

- Убьют...

- Нет.

Как тебя убедить в том, что все будет хорошо? Что все должно быть хорошо? Кирилл попытался найти, нащупать ее лицо. Вместо этого его нашли ее губы.

Самое последнее, что стоит делать, когда наверху идет стрельба - это целоваться. Но стрельба стихла. А поцелуй все никак не прерывался.

У нее тяжелые, чуть спутавшиеся волосы.

У него колючие щеки.

Лифчика нет.

А так и не скажешь, что всего семьдесят четыре.

Она пахнет земляникой. Откуда тут, черт побери, земляника?!

И на этом вопросе разум умолк окончательно.

И исчез куда-то блестящий выпускник МГИМО и потомственный дипломат Кирилл Коробейников. И куда-то пропала дипломированный детский лор Катерина Тихомирова. Растворились все признаки цивилизации - образование, принципы, вопросы гигиены, эпиляции и стоматологии, прочитанные книги и просмотренные фильмы, посещенные музеи и концерты. Слетело все. Где-то в сердце черного континента остались двое. Мужчина и Женщина. Он и Она.

Когда разум все же вернулся, он категорически отказался помогать Кириллу подбирать правильные слова. А надо было что-то сказать. Разрушить эту вязкую тишину. Наверху тоже было, между прочим, тихо.

Что сказать? Ну что?! Что тут вообще можно сказать?

- Извини.

- Ты дурак?

- Дурак, - покорно согласился Кир. - Потомственный.

- Дурачок, - мягко рассмеялась Катя и потерлась щекой о его грудь. - Кто же за такое извиняется?

Он на несколько секунд задумался. Предатель разум соображать отказался и повторно слинял. Ну и черт с тобой.

За второй раз Кирилл извиняться не стал.

2.3