Вера и Марина Воробей - Игра со смертью

Первую ночь Туся провела под капельницей. «Почистим твою кровь», — сказала ей пожилая медсестра, прокалывая вену. А на утро к ней пришел врач — Василий Васильевич, которого за глаза ласково называли Вас Вас. Это был молодой мужчина в круглых очках с тонкой оправой. Из-за высокого роста ему все время приходилось наклоняться, а потому он немного сутулился. Туся уловила сладкий запах табака, которым пропахли усы и борода врача.

— Ну, Наталья, рассказывай, как ты докатилась до жизни такой? — спросил он.

Туся хотела было ответить что-то не вполне вежливое, но Вас Вас обезоруживающе улыбнулся, и она передумала.

— Вообще-то друзья зовут меня Тусей, — сказала она.

— Ну уж нет, — замотал головой врач. — Позволь называть тебя по старинке — Натальей, ладно?

— Как хотите, — пожала плечами Туся. Раньше она никогда не отзывалась на имя Наташа, уж очень оно ей не нравилось. Но она чувствовала, что теперь ей придется забыть о многих своих старых привычках.

Туся сидела на железной кровати в банном халате и болтала ногами в тапочках с помпонами. Она была совсем не накрашена, но это ее ничуть не беспокоило. Так человек, спасшийся после кораблекрушения, не задумывается о том, как он выглядит, а она чувствовала себя именно таким человеком.

— У нас, психиатров, — продолжал говорить Вас Вас, — есть свои причуды. — Я, например, придаю большое значение словам. Помнишь, как в песенке поется: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет».

— Что же получается, все это со мной случилось из-за того, что меня звали таким странным именем? — иронично спросила Туся.

— Конечно, нет. Но все-таки с этим не надо шутить. Просто так ничего не бывает.

Врач начал свой разговор издалека, расспрашивая Тусю сначала о школе, о подругах, потом об отношениях с мамой, а уж затем о Егоре. И почему-то Туся, неожиданно для себя самой, рассказала ему о своей растоптанной любви и о том оскорблении, которое ей нанес Егор. Когда Туся описывала сцену на лестничной клетке, ее голос задрожал, и она расплакалась. Всегда неудобно плакать в присутствии постороннего человека — сразу начинают утешать, сочувствовать, смотреть с жалостью. Но Вас Вас и бровью не повел. Он слушалвнимательно, но без навязчивого любопытства, не пытался залезть в душу. Это помогало Тусе говорить еще и еще, и с каждым словом боль отступала.

— Я думаю, что ничего страшного не случилось, — заключил он после долгого разговора. Просто ты устала, и тебе нужно отдохнуть пару недель. Я бы мог хоть сейчас выписать тебя домой, но думаю, что под моим присмотром процесс выздоровления пойдет быстрее. — Он улыбнулся и поднялся, чтобы уйти.

Доктор Кронин не хотел говорить своей новой пациентке, что на самом деле он не может выписать ее домой, потому что человек в ее состоянии способен совершить повторную, более удачную попытку самоубийстваю.

— Доктор! — окликнула его Туся. — Скажите, а тех таблеток, что я приняла, их хватило бы… Ну, чтобы…

— Чтобы отбросить коньки, дать дуба или сыграть в ящик? — без тени улыбки спросил Вас Вас.

— Ну, да, — смутилась Туся. — Да, я это и хотела спросить.

— Могу тебя успокоить, все было по-честному. Этой дозы хватило бы на двух таких девчонок, как ты.

Дверь за врачом закрылась, а Туся так и сидела на кровати, болтая ногами. Ее мама побеспокоилась о том, чтобы у дочери были «все условия», и Тусю положили в большую комнату, рассчитанную на четверых.

«Хорошо жить в отдельной палате, — подумала она, обводя взглядом голые стены, сияющие белизной. — И вообще хорошо жить».

Одновременно с желанием жить в Тусе проснулось любопытство.

«Интересно, какие у меня соседи? — подумала она. — Надо с ними познакомиться».

Напротив ее палаты была еще дверь, и Туся знала, что там живет симпатичная девушка, чуть постарше ее самой. Когда Туся только поступила в больницу, она видела, как соседка проходила по коридору.

«Вот бы познакомиться с ней, вместе будет не так скучно», — подумала Туся. Но знакомиться с новыми людьми всегда трудно. Ни с того ни с сего не придешь и не скажешь: «Давай дружить» или «Мне скучно, давай поговорим». Может, человек занят, или ты ему не нравишься, или у него уже есть друзья…

«Нужен предлог, — наконец, решила Туся. Приду к ней и скажу: „Нет ли у тебя кипятильника?“ Если она здесь давно, то обязательно есть. Или спрошу: „Доктор Кронин к вам не заходил?“ Главное — придумать первую фразу, а там уж я пойму — хочет она со мной разговаривать или нет».

— К вам можно? — спросила Туся, заглядывая к соседке.

Она быстро огляделась и с удивлением заметила, что в палате стоит шесть кроватей. Трое больных спали или по крайней мере казались спящими, одна женщина задумчиво смотрела в окно, другая сосредоточенно мыла пол, а девушка, которая недавно понравилась Тусе, сидела на кровати и красила ногти на правой руке.

Когда женщины увидели новое лицо, они заметно оживились. Одна перестала смотреть в окно, другая пошла полоскать тряпку, глядя на Тусю, а девушка застыла с кисточкой в руке.

— Добрый день, я хотела спросить… — начала Туся и тут же с ужасом поняла, что не знает, как закончить фразу.

— Как хорошо, когда кто-то заходит, — сказала женщина у окна.

— Проходи, девочка, — сказала поломойка. Только, пожалуйста, не топчи.

А девушка с недокрашенной рукой приветливо кивнула. Туся на цыпочках прошла по свежевымытому полу и села с ней рядом на кровать.

— Меня зовут Туся, — сказала она. — А тебя?

— Алина, — ответила девушка, продолжая наносить коричневый лак. — Почему ты здесь?

— По глупости, — ответила Туся. В подробности ей вдаваться не хотелось. — А ты?

— А я пыталась покончить с собой, — не без гордости ответила Алина. — Меня едва откачали.

Туся внимательно посмотрела на новую знакомую. На вид ей было лет восемнадцать, у нее были светлые волосы и зеленые, широко расставленные глаза. Когда Туся увидела ее в коридоре, ей показалось, что она очень красивая. Но Алина относилась к тому типу девушек, которые на расстоянии выглядят интереснее, чем на самом деле. На ней был черный шелковый халат, расшитый золотыми птицами, и такие же черные с золотом тапочки.

— Почему ты хотела это сделать? — прямо спросила Туся.

В любом другом месте этот вопрос прозвучал бы дико, но здесь, в больнице, таким вопросам никто не удивлялся.

— О-о, — значительно протянула Алина. — Это целая история.

Она смерила Тусю взглядом, как бы соображая, годится ли та для того, чтобы быть посвященной, и, видимо, решила, что — да.

— Понимаешь, у меня был друг. Он старше меня на десять лет, представляешь? — было заметно, что Алина гордится этим фактом. — Так вот, у нас были особенные отношения, как никогда и ни с кем другим. Он мне как-то позвонил, а моя мать назло ему сказала, что я ушла с другим; представляешь? А он у меня такой нервный! Так разозлился! Я ему звоню, а он говорит, что знать меня не хочет, и трубку вешает.