Джина Шэй - Штучка [СИ]

Сексуальная, черт ее задери, ведь нереально сексуальная — причем не нарочитой, такой естественной сексуальностью, которой и может прихвастнуть молодая девчонка. Грудь — потрясающе аппетитная, почти третий размер, если Егор, конечно, не разучился определять на ощупь. Соски темные, будто шоколадные, сладкие не столько на вкус, сколько эмоционально — стоило приникнуть к ним губами, и стало так сладко, будто Егор и вправду тающий шоколад на языке перекатывал. Кожа — золотистая, гладкая, сразу было видно, что девчонка загорает сама, а не жарится в солярии до неестественно коричневого оттенка. Ох, эти ноги, так давно смущающие Егора, бросающие вызов его самоуважению как преподавателя. Стройные, ровные, на них чертовски соблазнительно смотрелись эти телесные чулки с темной кружевной резинкой, так эротично обрамляющей принципиально важную область женского тела. Кожа нежная, бархатистая, слабо пахнет ландышем, особенно если уткнуться носом в яремную ямку. Егор ненавидит слишком навязчивые запахи духов, но вот такой — нежный, вкрадчивый, почти незаметный — приходится очень к месту. Ягодицы у Татьяны подтянутые, кажется, она находит время на фитнес. Трусы, кстати, да — красные, да — кружевные, не стринги, конечно, но наверняка с пулей в трусах стринги были бы особенно неудобны. Все равно — красные трусы с кружевной вставкой на заднице. Впрочем, черт с ним, что не стринги, все равно долой. Пусть себе висят рядом с брошенной на раковину водолазкой. Лишь бы их не было на девчонке, никаких помех сейчас между собственным членом и девичьим лоном кроме презерватива Егор и видеть не хотел, не то что чувствовать. Но как же забавно, что Татьяна очень хотела сегодня выглядеть суперэротично. Получилось отлично. Хотя сейчас Егор бы ее поимел, даже окажись на ней какие-нибудь скромные шортики с выгибающейся кошкой на лобке. Вот и что этой дурочке от преподавателя-то понадобилось, при ее-то фигуре, при ее-то внешности?

— Можно? — Татьяна прихватила ремень за пряжку чуть трясущимися пальчиками.

— Расстегни только, — рвано выдыхает Егор, пока его жадные ладони пытались насытиться телом Татьяны тактильно.

Ничего Егору уже не было нужно, никакой дрочки, никаких минетов, он сейчас ее поимеет, а уж потом будет подумать о последствиях. К слову о последствиях, где там в кармане брюк успели потеряться презервативы? Взял же перед выходом из кабинета. Был уверен, что нахалка сбежит, но все-таки взял… Как чуял, что понадобится. Хотя такое в принципе лучше предполагать, даже если точно знаешь, что не понадобится. Чтобы надорвать конвертик из фольги, нужны были две руки, но это показалось кощунством, потому что он и так оторвал одну от груди девицы, убирать вторую от задницы не хотелось настолько, что одна только мысль об этом доставила крайне резкое неудовольствие. Нет уж, он будет лапать эту чудную задницу до последнего, а то кто его знает — может, потом эта задница сбежит от Егора вместе со своей хозяйкой. Чтобы разделаться с упаковкой, пришлось пустить в ход зубы.

— Обхвати меня ногами… — девчонка замялась на секунду, но подчинилась, оставив на полу ботиночки на каблучке. Егор подхватил ее под бедра, чуть приподнял, еще крепче прижал к стене. Возможно, не самая легкая, если смотреть со стороны, позиция для секса, но у Егора давненько не было настолько стройных партнерш, а слабость трахать девицу, держа ее на весу, осталась со студенческих времен. Контроль, максимальный контроль и девушка, которая почти никак не может повлиять на ситуацию. Это его всегда заводило. Татьяна легкая, почти невесомая, так что для того, чтобы удерживать ее на весу, потребовалось совсем немного усилий. Гибкая — никакого напряжения в теле не выказала, даже не пискнула, кажется, ее можно узлом завязать — и она это выдержит. Чем дальше заходит дело, тем меньше в голове Егора оставалось места для воплей возмущенного его аморальным поведением занудства. Сейчас Егор все больше, все сильнее сходил с ума, потому что не хотеть Татьяну уже не мог.

— Меня ли хочешь, Локалова, — выдохнул Егор, впиваясь пальцами в нежные бедра.

— Тебя, тебя, Васнецов, — шепнула она, — ну давай уже!

И он дал… Вогнал член на всю длину в ее горячее тело так резко, что аж искры из глаз полетели. Маленькая дрянь, что довела его сегодня, дрожала в его руках, постанывала, задыхаясь, будь ее воля — орала бы в голос, да только Егор заткнул ей рот поцелуем. Заткнул бы кляпом, ей-богу. Хоть и не практиковал подобные игры уже целую вечность.

Хрен с ней с пошлостью, хрен с ним с этим чертовым ледяным кафелем, к которому он сейчас прижал девчонку, удерживая ее на весу. К черту закон сохранения масс, она — весь его мир сейчас.

— Сладкая моя…Танечка…

Губы шептали какую-то сопливую околесицу, впрочем, ладно, сейчас можно было дать слабину. Сейчас можно, если только сейчас. Тем более девчонка, кажется, сама пребывала в неком подобии нокаута, по бледному лицу с прикушенной губой всякий раз, когда Егор опускал девушку на свой член, казалось, что она вот-вот потеряет сознание.

Мир искрил. Мир бился в конвульсиях экстаза будто от ударов тока. Таня… Танечка… От чего же все тело готово было взорваться, откуда вдруг вылез такой космический восторг, будто за всю жизнь Егор и вовсе ни с кем не трахался. Почему сейчас себя удерживать от оргазма было так невыносимо тяжело с каждым медленным толчком внутрь нее. Не помогал даже презерватив, который так-то обычно порядком приглушал ощущения.

— Тань, смотри на меня…

Девчонка распахнула глаза, хотя видно, что ей смертельно сложно было не жмуриться. Ей не орать-то было практически невыполнимой задачей, не то что при этом еще и глаза открытыми держать. Но она должна смотреть на него сейчас. Она должна видеть, кто ее сейчас трахает, с кем ей хорошо.

Ох, какая же она… Напряженная, как натянутый лук. Раскаленная, как маленький вулкан. Тесная, как чертова девственница.

Ее оргазм оказался неожиданным, слишком уж быстро она кончила, впрочем, распаленная их «прелюдией», она наверняка во многом и не нуждалась.

— Будешь еще или хватит с тебя? — поинтересовался Егор, чуть замедляясь. В принципе, так ли много нужно было, чтобы разогреть девчонку еще раз?

— Х-хватит, — сдавленно выдохнула Татьяна тоном, будто она готова была умереть. Нет, Танечка, умирать ни в коем случае не надо, а вот Егору теперь можно уже и не сдерживаться. Можно ускорить темп.

От более резких проникновений Егор практически глохнет. Кажется, весь его мир заполнило колокольным звоном. В глазах темнеет, и наконец мир лопается, как воздушный шарик, разлетаясь на лоскуточки. Оргазм оказался даже слишком мощный, по телу сразу же начала растекаться слабость, удерживать девушку на весу стало сложнее. Но все же Егор продержался еще с минуту, уткнувшись губами в ее плечо, пока его собственная плоть, подрагивая, слабела.