Алиона Хильт - В ритме Болливуда [litres]

– Девочки, не забудьте взять с собой много одежды! Свадьба будет идти четыре дня: помолвка, день мехенди, свадебное представление и пиршество. Лучше, если у вас будут и индийские, и европейские наряды! – давала нам по телефону наставления взволнованная и счастливая Шаши. – Чавви будет очень рада увидеть вас! Мы все будем очень рады! Можете разучить танец в подарок молодым, у нас так все делают!

– Танец? Да не вопрос! – ответили мы хором, а между собой переглянулись: – Они что там, фильм снимают?

Все вы наверняка смотрели индийские фильмы, я же на них, можно сказать, выросла! Как бы ни был сложен и многогранен сюжет, тема любви всегда сопровождается национальными песнями, танцами, игрой взглядов и жестов. Думаете, это дань традиции и на самом деле ничего подобного не существует? Ошибаетесь. И самое яркое доказательство тому, что в таинстве отношений ничего не меняется в Индии тысячелетиями, – это индийская свадьба. В любом сословии и касте – это сцены Болливуда. У индийского брака есть особенность, отличающая его от других, – формируют молодую семейную пару не молодые, а родители жениха. Они выбирают сыну будущую жену, ведут переговоры с ее родителями о предстоящей свадьбе. Девушка может вообще не знать своего суженого, но ей остается только покориться родительской воле. Эта традиция сформировалась несколько тысячелетий назад, но с тех пор ничуть не изменилась, несмотря на большое количество в Индии каст и культур. Индийская свадьба буквально наполнена красивыми ритуалами и традициями, которые уходят корнями в далекое прошлое, ведь они не менялись с тех пор, как зародились. Причем они насквозь пропитаны символичностью, аурой соединения двух душ воедино.

Наша Чавви неоднократно говорила, что выходит замуж по любви, но на самом деле она немного лукавила. С молодого возраста ее готовили в жены Ришабу. Их родители сначала обо всем договорились, а потом познакомили детей, которым суждено было стать парой. Красавица Чавви и весельчак Ришаб полюбили друг друга, и свадьба стала логическим исходом их дружбы. Однако за всем этим с самого начала стояла договоренность их родителей.

Принимая во внимание тот факт, что обе семьи были очень обеспеченные, свадебная церемония обещала быть очень и очень пышной. Кстати, вы знали, что торжество оплачивает всегда семья невесты, а жених может заказать себе приданое?

На предыдущей свадьбе, где мы оказались под Новый год, ничего такого не было, и от любопытства чесались ладони. Теперь мы летим в Дели не просто так, а в качестве почетных гостей!

Гостиница для командировочного персонала, в которой нас поселил Агарвал, представляла собой большой трехэтажный дом на закрытой шлагбаумом территории. Внизу была просторная гостиная с окнами от пола до потолка, через которые было видно густую зелень близко посаженных деревьев. Лестница с широкими ступенями из темно-коричневого бука с резными поручнями привела нас на второй этаж к нашей комнате. Она была довольно большой, с огромной и очень красивой деревянной кроватью и отдельной ванной комнатой.

– Ух ты! Да у нас номер люкс! – сказала я и прыгнула с разбегу на мягкую перину.

– Будешь звонить Акашу? – хитро сощурившись, спросила Наташа.

– И хочется, и колется. Наверное, подожду до встречи на свадьбе, чтобы не быть слишком навязчивой.

Я мысленно похвалила себя за план и вытащила из чемодана небесно-голубой расшитый сальвар-камиз, в котором я была похожа на индийскую кинозвезду Катрину Каиф (я понятия не имела, кто это, но с тех пор как я вернула свой натуральный черный цвет волос, все вокруг только и говорили, что мы сестры-близнецы). «Он будет сражен наповал», – уверенная мысль пронеслась у меня в голове, я почему-то даже не допускала возможности, что на свадьбу кузена он может прийти не один.

Уже на следующий день мы должны были явиться при полном параде в дом невесты. Я целый час провела перед зеркалом, тщательно распрямляя волосы и прицепляя накладные пряди. Мне очень хотелось произвести неизгладимое впечатление на Акаша, которого я не видела год.

Весь сад напоминал декорации к новогоднему представлению: повсюду яркие разноцветные фонарики и оранжевые гирлянды из живых цветов. Все переливалось, сверкало и искрилось! На Чавви был красно-зеленый панджаби-сьют, полностью расшитый золотой нитью. Она светилась, как и сад ее дома:

– Девочки, как же я рада вас видеть! Неужели вы прилетели из России специально на мою свадьбу?

– Конечно! Как мы могли проигнорировать такое событие? – немного слукавили мы.

– Церемония вот-вот начнется, я должна готовиться. Простите меня?

– Конечно, Чавви! Мы пойдем найдем себе место.

В саду было разложено множество разноцветных матрасов и подушек, и мы выбрали место у дерева недалеко от входа в дом – оттуда было лучше видно импровизированную сцену, где явно будет что-то происходить.

– Тссссс! – раздалось где-то в воздухе, и кто-то резко хлопнул мне и Наташе по плечу. – Какие люди!

Даже в полной темноте я бы узнала его по манере себя вести. Это был Акаш. Он сверкнул своей белоснежной улыбкой, поднял указательный палец к виску, делая вид, что пытается что-то вспомнить, повернулся ко мне и сказал:

– А-Л-И-О-Н-А?

– Неужели ты выучил, наконец, как меня зовут? – опешила я от удивления.

– Я готовился к нашей встрече, как видишь! – Акаш хитро сощурился и добавил: – Можно, я все-таки буду называть тебя Оксана? Пожалуйста, ну пожалуйста! – И он сложил руки у груди, как бы умоляя ему это позволить.

– Называй, как тебе больше нравится, я не против, – сказала я, а у самой сердце упало в желудок и бабочки защекотали где-то под ребрами. – Садись к нам, тут свободно!

– С удовольствием! – и он сел на большой оранжевый матрас с моей стороны. – Симпатичный сальвар-камиз. Ты в нем на какую-то индийскую звезду похожа…

На импровизированной сцене, которая на самом деле оказалась храмом, началась церемония.

– Видишь большую чашу с рисом и цветами в самом центре пандала (видимо, так называлась «сцена»)? Это символ счастья, он окружен огнями. Видишь? – Акаш наклонился ко мне и очень тихо стал комментировать происходящее. – А этого дядечку в очках видишь? Вон там, на полу сидит, это брахман, он будет их женить.

Мой друг рассказывал о каждом жесте, каждой детали, происходящих на наших глазах, и от этого у меня было стойкое ощущение, что я смотрю индийский фильм с английскими субтитрами.

Брахман что-то очень долго и очень тихо говорил сначала Шаши, а затем молодым. Все выглядели очень серьезными, я бы даже сказала, грустными.

– Акаш, почему они такие грустные? Будто сейчас заплачут?