Яна Егорова - #подчинюсь

– Цель помечена, – раздался второй и окончательный приказ в ухе слушавшего.

– Понял, цель вижу, – ответил мужчина в едва заметный, крохотный микрофон.

Мужчины действовали слаженно. Мгновенно из черного неприметного, такого же, как и они сами, чехла, до этой секунды стоявшего у ног одного из бандитов, появился гранатомет. Короткое приспособление, весом в тринадцать килограмм, длиной чуть больше метра. Второй мужчина с железобетонным спокойствием подготовил выстрел и вставил его в гранатомет. Не обращая внимания на прохожих, «слушавший» пристроил смертоносное оружие на своем плече и, уперев приклад в предплечье, дополнительно поправил его. Травмы в их деле – непозволительная для профессионала роскошь. Посмотрев в прицел, мужчина увидел красную лазерную метку на боку черного глянцевого автомобиля.

Сигурд не узнал, что я какое-то время отсутствовала в комнате отдыха. Не сказала ему. Сделала то, что сделала, и обратно уже ничего не вернуть. После завершенных дел в Белом доме, его водитель повез нас на еще одни важные переговоры. Говорилось что-то о том, что это будет срочное заседание на предмет крупной правительственной сделки по продаже ракетно-зенитных установок.

Признаться, мне уже было все равно. После того, что услышала от своего бывшего босса, совсем потеряла покой. Чего теперь ждать? Сигурд знает об опасности, в этом сомневаться не приходится. Мы снова всю дорогу молчим и, единственное нарушение нашей игры – это его ладонь, которая всю дорогу крепко сжимает мою руку.

Современное здание ВнешОборонСтроя, которое даже в этой тусклой, серой осенней мгле умудрялось сиять и завораживать взгляды окружающих, показалось задолго до того, как мы въехали на парковку.

Мне было страшно. Очень страшно. Может быть, так страшно не было никогда. Даже в тот момент, когда меня похитил Коля. Страшно, потому что сегодня мне уже было, что терять, кроме моей ничтожной жизни. Внезапно, я перестала быть одна. Человек со шрамом неожиданно стал центром моей вселенной. Тем самым центром, которого я теперь так сильно боюсь лишиться.

И молю бога лишь об одном. Если он решит забрать его. Пусть заберет нас обоих. Меня вместе с ним. Это единственный человек, который не просто заступился за меня, но и пожертвовал чем-то ради меня. Я знаю точно, что жизнь рядом с ним, если вдруг нам удастся миновать эту угрозу, невозможна. Однако, это будет потом. И это не главное.

Главное то, что сейчас.

Главное он. Его присутствие рядом со мной. Его защита и тепло. Это не чувства. Где я и где он, чтобы человек со шрамом что-то почувствовал ко мне, ему надо упасть слишком низко. Но сейчас, обстоятельства таковы, что границы между нами временно стерлись, дав мне нереальную возможность быть рядом с ним и узнать то, что в иной ситуации не было бы возможно ни при каких обстоятельствах.

– Мы подъезжаем, Сигурд Авдеевич, – зачем-то подал голос его водитель.

Тот момент… Когда мы въезжали на парковку. Я тоже сделала кое-что «зачем-то». Посмотрела на него…

И в это же мгновение прогремел оглушительный взрыв.

В этот день у Владлена Степановича было отличное настроение. Сегодня он избавится от проблемы, которая уже несколько недель не дает ему нормально работать. Американцы уже закручивают гайки, требуя товар, а он, из-за чертового Завьялова вынужден был остановить весь процесс. Машину, работавшую уже многие годы, приносившую ему и еще целому ряду чиновников прекрасный заработок.

За секунды до взрыва, Владлен Степанович улыбался. Ему совсем необязательно было ехать на переговоры во ВнешОборонСтрой. Но как же, именно здесь он увидит шоу. Небольшое. Выстрел по машине из гранатомета выглядит довольно тухло. Скромный прицельный бах, немного шума, немного дыма и несколько трупов тех, кто был внутри.

Чтобы ощущения были острее, он слушал то, о чем говорили наводчик с исполнителем. Он только что въехал на парковку, опаздывая за машиной Завьялова на какие-то несчастные метры. Отлично! Шоу он посмотрит в первом ряду. Плюс – стопроцентное алиби. К тому же, он всегда может сказать, что вполне возможно, это было покушение на него самого. Пусть ищут, ищейки недоделанные.

– Цель помечена.

– Понял, цель вижу.

Он услышал этот короткий разговор, раздавшийся у него в ухе за мгновение до взрыва. Хлопок. Машину лишь чуть подбросило…

Власть требует подчинения.

Но власть несет смерть. Нередко внезапную.

Нередко самой себе.

– Говорят, это Михайлов подстроил покушение, громко, с помпой.

– Да, они оба в тот момент были на парковке.

– А с Завьяловым же еще какая-то девочка была?

– Да, не повезло бедняжке. Но она не такой уж божий одуванчик. Поговаривают, Пал Севастьянович, что эта самая девочка и стала причиной взрыва.

– Да что вы говорите, Алексей Сергеевич?! И как же?

– Давайте сделаем паузу, и я вам все расскажу…

Единственное, чему я радуюсь, что у меня нет ни одного родного человека, кому бы могло стать стыдно за меня. В восемнадцать лет оказаться в тюрьме за убийство высокопоставленного чиновника – «прекрасное» начало самостоятельной жизни. У меня нет никого, кто бы мог краснеть из-за меня. А Сигурда я не считаю.

Уже не считаю.

Меня забрали прямо из ресторана. Прямо на глазах у остальных посетителей вывели из здания и увезли. Зачитали права. Это красиво и интересно лишь в фильмах – на деле, это позор.

Да. Во время последнего разговора с моим бывшим боссом, я подсунула ему в машину тот самый телефон. Выключила звук и вибрацию, и засунула его в щель между сиденьями, пока он высокомерно расспрашивал меня о Сигурде. Да, это сделала я! Но я не хотел его убивать! Я хотела, и это была единственная моя мысль, спасти, уберечь Сигруда. Перестать быть оружием Михайлова. Я хотела, чтобы он следил сам за собой, раз уж ему этого так хочется. И на свою беду, я не сказала об этом Сигурду…

Когда раздался взрыв… В каких-то метрах от нас. Глухой хлопок и последовавший за ним взрыв, никто из нас не понял, что произошло. Наш водитель отреагировал профессионально, мгновенно уехав с парковки, очевидно, у него были такие инструкции на случай чрезвычайной ситуации. Сигурду тут же позвонили, он что-то кому-то говорил, но я ничего не слышала. В момент, когда мы объезжали машину, на которую и пришелся удар – я ее узнала. И этого оказалось достаточно для меня, чтобы пробкой вылететь из реальности и не возвращаться в нее, вплоть до момента, когда оказалась в тюрьме.

По приказу человека со шрамом, водитель привез нас в ближайший ресторан, где Сигурд первым делом занялся выяснением ситуации. Он был занят, а я сидела на стуле безжизненно глядя в пространство перед собой. Смерть людей, жестокость – все это я уже видела, но это не значит, что отношусь к этому спокойно. К этому нельзя привыкнуть. Это нельзя проигнорировать.