Яна Ясная - Новая история Колобка, или Как я добегалась

По мере отправки снимков счетчик обнулялся, но количество сообщений росло с такой скоростью, что было очевидно: чат семейный, и он бурлит.

Ольга со скоростью пулемета участвовала в переписке.

Я вздохнула, и вернулась к просмотру, правда, изменив порядок действий: теперь я решила сначала просматривать камеру с тропинки к домикам, и уже по времени на ней искать нужные куски на ресепшене. Так выйдет быстрее и надежней, чем по выражениям лиц отгадывать, “ведьма ты, али не ведьма”, как говаривал Высоцкий.

— Оль, а что это за отпуск у Мирослава такой странный? — между делом спросила я, старательно пялясь в ускоренную прокрутку видеозаписи пустой дорожки.

— Какой — странный? — подняла голову от ноутбука Шильцева, где как раз загружалась очередная пачка фотографий.

— Ну… гопницкий! И вообще, расскажи мне про него.

— А-а-а! — радостно протянула любящая сестра, и лицо ее озарила наиковарнейшая из улыбок. — Сейчас!

И в мессенджер улетело сообщение: “Мам, пришли мне фотографий Мирослава в юности, ну тех, которые ты не любишь!”

— Мир у нас в семье бунтарь! — осчастливила меня Ольга. И я одарила ее сомневающимся взглядом “кто бы говорил, мисс Рогнеда”. — Нас у родителей трое, Всеволод, старший, ему сейчас сорок восемь, долго был единственным ребенком, а ты знаешь, у нас это редкость, родители уже почти и не надеялись, что получится еще кто-то, поэтому вложились в единственное чадо конкретно так, вырос чудо, а не сын, по всем фронтам идеальный. А потом родились мы. И на наше воспитание сил у мамы с папой уже не хватило, поэтому что получилось, то получилось.

В голосе ее звучала отнюдь не горькая, а вовсе даже веселая ирония, и я, не стесняясь, хихикнула.

— Во, смотри! — мессенджер пикнул, выдавая запрашиваемые фото, и Ольга развернула их на весь экран.

Йо-о-олки зеленые…

— Тут ему восемнадцать, — участливо подсказала доброй души женщина, откровенно наслаждаясь моей реакцией.

На фото Мир, бритый, с гопницкой ухмылкой, с серьгой в ухе стоял, небрежно прислонившись к монстру, отдаленно похожему на мотоцикл. Я в свои восемнадцать на такое чудовище взгромоздилась бы только под страхом смертной казни. Ну, или если бы мне предложил вот этот вот синеглазый рэкетир.

Он был в футболке, и на руках отчетливо виднелись татуировки-линии энергетических каналов.

— До восемнадцати мы обязаны скрывать каналы, — пояснила Ольга, явно следя за моим взглядом и ходом мыслей. — А после — по желанию. Мир перестал сразу же, как только получил такую возможность.

На другой фотографии была запечатлена компания таких же гопников (эго удовлетворенно отметило, что мой — самый симпатичный). Еще несколько фото в общем-то отображали ту же картину.

— Тут помладше. Пятнадцать вроде.

В пятнадцать у него было побольше волос, не было серьги и татуировок, но был тот же задиристый взгляд, толстовка с черепом, куча какого-то металлолома на рюкзаке и общий вид ребенка, которого из школы лучше сразу выставить, во избежание.

— Отучился он из-под палки, — но не потому что дурак, а потому что не интересно, и в нашу компанию запихнулся в общем-то едва ли не силком. Как раз-таки на нынешнее место Славика. Севка взвыл от этого, но папа был непреклонен — хватит фигней страдать, пусть набирается реальной жизни. Правда, ко всеобщему удивлению, реальная жизнь с реальной работой Миру очень даже внезапно понравилась. Так что единственное от чего он страдал — это от дресс-кода. И при малейшей возможности выкидывал что-то вот из разряда, — Ольга хихикнула и кивнула на фотографии, а потом задумчиво постучала себя по подбородку. — Давненько у него правда срывов не было. Ты, считай, пожалуй, последний застала. Перерос, наконец, что ли?..

— Первые сорок лет самые сложные в жизни мальчика, — прокомментировала я известной фразой.

— Да-да, — активно покивала двойняшка, которая судя по физиономии, и про себя могла бы много чего интересного рассказать, но пока что наслаждалась тем, что сдавала с потрохами братца. Семейка! — Но вообще, как ни странно, он у нас в семье самый обаятельный. Собственно, поэтому ему всегда все с рук и сходило, даже все черепа и прочие извращения. И в школе его учителя обожали не благодаря, а вопреки. И в университете строгие совковые дамы души в нем не чаяли, и “татушки” не помеха. Да и вообще по жизни…

— Да, я заметила что-то такое, — пробормотала я себе под нос, и Ольга хмыкнула.

— Но ты не подумай, он не бабник, хоть по виду и не скажешь. У него наоборот с женщинами как-то не складывается. Вернее, не то, чтобы не складывается, а…

Она примолкла, подбирая слова, а я затаилась, не желая выдавать излишний интерес к подобным сплетням, но и отчаянно желая услышать, что же она расскажет.

— Просто по жизни до сих пор ему было интересно что-то другое, а не эти ваши все отношения, — наконец нашла слова Ольга. — Ему надо, чтобы так раз — и в омут с головой, и чтобы ух!

— Ага, заиметь трех трехлетних детей после одной случайной ночи, — философски поддакнула я. — Куда уж более “ух!”.

— Вот, — Шильцева не оценила сарказм, а наоборот возрадовалась. — Именно! Чтобы драйв, кипиш, и непонятно, что со всем этим делать, но делать что-то надо!

Что ж, затусить с девицей в истерике, которую только что спас от насильников вполне вписывается в концепцию драйва и кипиша!

А на вид все же такой приличный мальчик.

Сейчас. А не в восемнадцать. И не четыре года назад…

Я подумала сама себе “ой, все!” и вернулась к делу, оставив Ольгу одним глазом косить на меня с непонятным умилением, а другим продолжать участвовать в бурной семейной жизни чата.

Всего я выбрала двенадцать человек, которые двадцать первого декабря приехали отдыхать в домиках вокруг Источника.

Знакомых лиц среди них было мало — я узнала только одну, журналистку, корреспондента областной газеты и достаточно известного в городе блогера. Еще двоих помогла идентифицировать функция распознания фото в поисковике. Одна оказалась индивидуальным предпринимателем, владелицей нескольких магазинов и периодически мелькала в разномастных рекламных кампаниях; вторую выдали соцсети — эффектная дамочка активно выкладывалась в Инстаграм, Фейсбук и черт знает где еще.

Если не учитывать ту блондинку, которая у меня смутно ассоциировалась с городской администрацией, выходила треть.

Ладно, может, Макс еще кого узнает. Ну и возможности службы безопасности “Азоринвест” вряд ли исчерпываются гуглом.

С чувством выполненного долга я заварила чай (пакетированный, ужас-ужас, пьется только на работе, чтобы ни дай бог случайно не увидела Адка, а то убьет), поставила перед Ольгой ее чашку и подошла к окну.

За окном бурлила жизнь: Аделаида Константиновна вывела на прогулку вверенный её попечению зоопарк, в составе трех колобчат, двух охранников и одной ведьмы, которую осторожная моя, очевидно, боялась выпускать из виду.