Мануэль Карлос - Во имя любви. Искупление.

– Чего ты развоевалась? С ума, что ли, сошла? Пошли лучше к Шареми потанцуем. Сегодня играет наш любимый самбейру.

Против такого предложения Лиза устоять не могла. Они с Женезиу очень любили настоящую народную музыку. А в небольшом подвальчике у старика Шареми собирались самые лучшие певцы и музыканты, знатоки негритянского фольклора и самбы. Публика к нему ходила тоже соответствующая, сплошь знатоки и ценители. И как же они болели за своих певцов! С новой песней, новой мелодией самбейру шли только к старику Шареми – если там оценили, можно петь где угодно.

А как у Шареми танцевали! Самба, любимая бразильская самба – танец, начинающийся с медленного притоптывания и доводящий до экстаза, зажигал кровь танцующих, палил огнем. Ох, уж это упоение танцем! А вокруг стояли и хлопали в ладоши, любуясь танцорами, остальные завсегдатаи.

Женезиу с Лизой уже успели станцеваться. Они в этом кафе-клубе были пока новичками, но старички приняли их и оценили. Конечно, Лиза бегала на все новые программы. А уж если их любимый оркестр!

– Подожди секунду! Другие туфли надену!

Через пять минут Лиза была готова. Ее способность собираться в одно мгновение Женезиу тоже оценил. Ему осточертели бабенки в возрасте, которые часами сидели перед зеркалом с мазями и притираниями. Он на них насмотрелся! А Лиза встряхнула головой, провела по волосам гребенкой, и готова! Чем на всякие глупости время тратить, лучше повеселиться и потанцевать – так она считала. И Женезиу тоже.

В этот вечер Лиза отплясывала от души. И как ей было не отплясывать, когда в первый раз в жизни Женезиу сам пришел к ней?! Он скучал без нее! Он сам сказал ей об этом!

Они танцевали в центре, а все остальные стояли кружком и хлопали.

– Ну и парочка! Огонь! Давно такого не видели, – говорили, покачивая головами, знатоки.

От этих похвал у Лизы прибывали новые силы и вдохновение.

Танец сблизил их так, как не сблизил бы целый год прогулок и встреч. Они узнали, что понимают друг друга с полуслова, с полудвижения. Могут помериться силами, посоперничать, но только для того, чтобы убедиться: они достойны друг друга, они ровня.

Вот танец повела Лиза, и Женезиу послушно подчинился ей, подыгрывает, помогает, стелется мягкой травкой возле красующейся девушки, но вот он сравнялся с ней, вот он уже ведет ее. Теперь она словно вьюнок-повелика льнет и вьется вокруг него…

Долго они не могли забыть этот вечер. Что-то произошло между ними такое, что каждый вдруг приостановился, задумался, будто на пороге решающего шага. Они даже перестали видеться на некоторое время. Близость их стала настолько очевидной, что следом должна была наступить пора серьезных перемен, но оказалось, что никто из них к ним еще не готов.

Ольвии и в голову не приходило, что у Женезиу может быть какая-то своя жизнь. Ей понравился молодой человек, и она делала все, чтобы он обратил на нее внимание, оценил ее и делал то, чего ей хотелось.

Ее отец был владельцем популярной полубульварной газетенки, сама Ольвия сотрудничала в молодежной, рангом повыше. Но Женезиу не разбирался в рангах газет. Когда сеньорина Амиду представилась ему и изъявила желание написать о молодежном бизнесе, он обрадовался. Все вокруг платят за рекламу, а тут сама реклама идет к ним в руки. Ни слова не говоря Милене, он стал бурно общаться с Ольвией, заботясь, чтобы она получила как можно больше материала. Он готовил Милене сюрприз.

Материала Ольвия получила много, но не получила того, чего добивалась, – Женезиу.

Когда она предложила ему провести вместе выходные, он отказался. Он прекрасно понимал, что вечер на берегу океана непременно должен был закончиться в постели, а спать с этой щепкой с рыбьими глазами он не хотел. Она была не в его вкусе.

Ольвии и в голову не могло прийти, что этот простой парень ее отвергает. Она и представить себе не могла, насколько он пресыщен женским вниманием. Ей казалось, что он стеснителен, застенчив, что он оробел перед возможным счастьем, и продолжала всячески ободрять его, демонстрируя свое восхищение. А его от подобного восхищения давно тошнило.

Наконец ему надоела ее навязчивость, и он решил при первом же случае объясниться с настырной девицей напрямую.

Случай не замедлил представиться. Ольвия под предлогом завязывания нужных деловых знакомств пригласила его на коктейль. Она обещала свести его с фотокорами, которые мастерски снимают показы мод и могут за совсем недорогую цену сделать рекламный буклет.

Женезиу принял предложение, потому что Милена как раз готовила очередной показ и фотографы им были нужны позарез.

Потусовавшись минут сорок и сунув в карман с десяток визитных карточек, Женезиу откланялся.

У выхода его нагнала Ольвия.

– Поедем ко мне, – предложила она. – Отберем слайды к статье в следующий номер, где будет говориться о вас.

– С каких это пор ты горишь на работе? – осведомился он насмешливо. – Лично у меня рабочий день закончен! Завтра с утра я в твоем распоряжении.

– А я в твоем распоряжении сегодня, – сказала она, глядя на него таким знакомым ему тусклым, полным желания взглядом, который он со временем возненавидел.

– Пока мне было в охотку, я трахал вас десятками, – грубо сказал он, – но я, и только я, выбирал, кого мне трахать!

Женезиу повернулся и ушел не оглядываясь. Грубость, может быть, была излишней, но эта баба его достала!

Ольвия, закусив губу, вскинула голову.

– Скотина, – процедила она сквозь зубы, – грубое животное.

Ну он у нее еще попляшет! Гомик несчастный!

Однако утром она позвонила ему как ни в чем не бывало. Женезиу оценил похвальное миролюбие, девчонка оказалась умнее, чем он думал, и он был этому рад. Говорил он с Ольвией самым добродушным и любезным тоном.

Он даже заехал за ней, чтобы отвезти ее в редакцию. Ему это казалось верхом любезности.

– Это я оказываю тебе любезность, садясь в твой старый драндулет, – фыркнула Ольвия. – Мог бы завести себе что-нибудь поприличнее.

– Заведу, когда наш бизнес станет постарше, – хмыкнул Женезиу. – Ты же лучше других знаешь наши проблемы.

– Вашими проблемами я не занимаюсь, у меня свои, – с нажимом заявила девушка.

Женезиу не понял, что она хотела этим сказать, и не стал доискиваться – видно было, что она все-таки на него обиделась, а копаться в ее обидах ему было неинтересно.

Слайды они отобрали, но Ольвия сказала, что она придет и на показ, который устраивала Милена.

На этот раз Милена уговорила и Нанду принять участие в показе. Он хоть и не любил этой работы, но раз уж Милена попросила, как он мог ей отказать? А она так гордилась своим детищем – магазином, – что не замечала неодобрения Нанду. Ей даже в голову не могло прийти, что муж далеко не в восторге от ее деятельности.