Габриэлла Лопез - Хозяйка судьбы. Роковое признание

— Я поняла, девочка, и не сержусь на тебя. Своим мужественным решением во всем признаться ты уже искупила часть вины.

Джованни чувствовал себя как выжатый лимон. «Вот и еще одна страница перевернута», — с грустью подумал он и посмотрел на ручку двери, которая с дребезжанием подпрыгивала перед его носом.

— Ну, кто там еще хочет отведать моей печени?! — крикнул он. — Открыто! Входите!

— Я не помешаю? — В просвете двери появилось сияющее лицо доны Флавианы.

— Зависит от того образа, в котором находитесь! — недовольно буркнул Джованни. — Если пришли ко мне как жестокая теща-злодейка...

— Нет-нет, дорогой зять! — Флавиана быстро просочилась в комнату и тут же оказалась рядом с его креслом. Он всегда удивлялся ее манере передвигаться стремительно и бесшумно.

«Интересно, как будет двигаться ее привидение после смерти?» — Почему-то в его голову пришла такая глупость.

— Я пришла к тебе такая, как есть, — вернула его из заоблачных высей Флавиана. — И, пожалуйста, не пытайся со мной поссориться, тем более после того, что я узнала! Я снимаю перед тобой шляпу! — Она одобрительно похлопала зятя по коленке.

— Большое дело! — проворчал Джованни. — Вы никогда не носили шляп.

— Ты ведь прекрасно понимаешь, о чем я!

— Вы хотите сказать, что в этом пикантном вопросе с Даниэлой я поступил мудро? — вздохнул Импротта.

— Да, дорогой зять! И могу тебе признаться как на духу: мудрость, доброта, прощение всегда были твоими спутниками.

— Господь знает, чего мне это стоило! Такая хрупкая, деликатная... моя нимфа, крошка... Никто больше не будет ее так называть!

— Не расстраивайся! Ты все сделал правильно, — попыталась его подбодрить Флавиана.

— Значит, ты по-настоящему любишь Даниэлу.

— Люблю, потому что она появилась в нужное для меня время. Но все проходит, дона Флавиана. Я все время повторяю: все проходит, даже любовь...

— Так ли? А как объяснить твою давнюю, фанатичную привязанность к Марии ду Карму?

— Просто это совсем другое. Это чувство никогда не пройдет! Она всегда будет жить в моем сердце.

— Я знаю это, и искренне желаю тебе счастья! — Флавиана низко склонилась над ним и крепко поцеловала зятя в макушку. Затем она тихо вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Теперь ей предстоял еще один важный разговор, на этот раз с Жаниси.

Последнее время поведение Элеоноры, старшей дочери Жаниси, стало наводить Флавиану на разные мысли, но выводы сделать она боялась.

Флавиана доехала до дома Себастьяна и позвонила в дверь. Ей открыл сияющий Венансиу и пригласил войти.

— Как сеньор Джованни? — спросил он.

— Переживает, но держится молодцом! — подбодрила его Флавиана. — Так что можешь заниматься приготовлениями к свадьбе.

— Спасибо, дона Флавиана! Вы всегда были добры к моей невесте! — Венансиу склонился и поцеловал Флавиане руку.

В комнату вошла Жаниси.

— Что это ты делаешь, сынок?

— Репетирует сцену свадьбы, — пошутила Флавиана.

Лицо Жаниси заострилось и побледнело от переживаний после того, как она поняла, что ее дочь, любимая Элеонора, никогда не приведет в дом молодого симпатичного мужа, ее удел — любить женщин...

Леонардо вторую неделю беспробудно пил. Он очень тяжело переживал свою нелепую ссору с Марией Эдуардой.

Теперь он сидел в своем кабинете на кожаном диване и ждал, когда слуга откроет ему бутылку коньяка.

— Альфред, скажи мне честно! Ты считаешь меня неприятным? — неожиданно спросил он.

— В мои обязанности не входит критиковать тех, на кого я работаю, — холодно произнес мажордом. — Тем более вы росли у меня на глазах.

— Я знаю. Ты думаешь, что иногда я веду себя, как тот мальчик, который превращал твою жизнь в ад.

— Это правда. — Руки Альфреда дрогнули. — Когда вы были ребенком, вы жестоко обращались со мной. Но сейчас вы — мужчина.

— Да, Альфред, но, когда речь идет о моей дочери, Марии Эдуарде... — Чувства заставили Леонардо запнуться.

— Любовь к ней заставляет вас время от времени совершать необдуманные поступки.

— Ты добр, старик, но то, что я сделал, гораздо хуже, чем необдуманный поступок. Я не дал согласия на свадьбу собственной дочери! Не благословил ее! А все потому, что не захотел родниться с крестьянами из деревни, с плебеями!

— Уверен, что это была всего лишь полная демонстрация того, как любящий отец может вести себя как ненормальный. — Альфред плеснул немного коньяка в бокал и отошел в сторону.

— Больше всего на свете я хочу вернуть прежние отношения со своей дочерью, но я все делаю не так. Я так отвратительно поступил, не признав ее мужа.

— Я знаю, что она никогда не простит меня. До чего я дожил? Родная дочь ненавидит меня!

— Отношения между детьми и родителями всегда беспокойные и напряженные. Они часто требуют таких сильных эмоций, что от любви до ненависти остается всего лишь шаг, — философски заметил Альфред. — Но сейчас дело вот в чем, кто сделает этот первый шаг?

— Кто! — усмехнулся Леонардо. — Ты думаешь, это буду я?

— Надеюсь, что так. И тогда мир и гармония вернутся в этот дом. — Альфред отметил про себя, что Леопарду не выпил коньяк, а, отодвинув его в сторону, встал и подошел к окну.

«Где-то теперь моя девочка? Многое бы я отдал, чтобы узнать, что с ней сейчас», — подумал он и закрыл глаза.

Дуда, крепко вцепившись в руль, пыталась уйти от преследующей ее машины. Прошло всего десять минут с того момента, как она выехала на дорогу, ведущую к шоссе. И все это время ее преследовал какой-то грязный фургон. Преследование началось неожиданно и было довольно настойчивым. Фургон вел себя просто нагло. А сейчас он даже попытался сбросить ее и без того невесть с какой дороги.

«Да что такое? Он что, пьян? Как только оторвусь, обязательно позвоню в полицию!» — дала она себе слово и еще крепче вцепилась в руль.

«Похоже, у меня проблемы», — уже по-настоящему испугалась Мария Эдуарда. Ей пришлось еще увеличить скорость. Навстречу летели деревья и кусты, растущие по обочине.

Эта странная история, которая разворачивались на ее глазах, как сюрреалистический сон, говорила ей о серьезной опасности, которая ворвалась в ее жизнь нечаянно и негаданно.

С того момента, как Себастьян обнаружил последний привет от доны Жозефы в своем автомобиле, Жаниси не находила себе покоя. Она с трудом смирилась с какой-то безумной любовью к машине, подаренной прежней хозяйкой, с которой Себастьян не хотел расставаться ни на минуту.

Дона Жозефа словно поставила клеймо на ее муже, и постоянно напоминала о себе, даже находясь на том свете. Часто глаза Себастьяна покрывались туманной дымкой, он улыбался не пойми чему, становился в этот момент мягким и податливым. Жаниси злилась, ворчала, но ничего не могла поделать.