Кларита Арейя - Жестокий ангел

— Потому что всегда бывает сложно арестовать человека за нарушение закона, — философски ответил он. — Не успеешь оглянуться, а состава преступления уже и нет…

— Почему же меня арестовали с такой легкостью? — с обидой произнесла Ниси.

— Но тебя ведь тоже потом выпустили! — усмехнулся Кайо. — Так что твой случай лишь подтверждает общее правило.

— Эх, если бы у нас был живой Карлау! — вздохнула Ниси.

Кайо же весьма озадачил ее своим замечанием:

— Боюсь, что и Карлау не является убийцей Жозиаса.

— Как? — изумилась она. — А кто же?

— Карлау, как выяснилось, был профессиональным киллером. А Жозиаса убил неопытный человек. Это похоже на бытовое убийство во время ссоры.

— Значит, подозрение снова падает прежде всего на меня и моих родителей, — мрачно заключила Ниси. — Нет, я не могу с этим смириться! Почему бы вам не вызвать на повторный допрос Фатиму? Она, скорее всего, просто прикрывает Олавинью.

— А поговори-ка ты с ней сама, — посоветовал Кайо. —– Попытайся разжалобить ее. Скажи, что ты беременна и что ее свидетельские показания могут спасти не только тебя, но и твоего ребенка.

— Спасибо за совет. Я сегодня же поеду к этой Фатиме.

«А я поеду к Отавиу», - решил про себя Кайо.

Психологическую обработку этого упрямца проводили с разных сторон не только Кайо, но и Элена, и Дора, и вернувшийся с похорон Фреду.

Никто из них не хотел, чтобы Отавиу попал в тюрьму и уж тем более погиб от руки Новаэса. Но ему самому надо было на что-то решиться, хоть на какое-то действие.

— Пойми, я не смогу тебя долго прикрывать, — убеждал его Кайо. — Ведь ты находишься в розыске! А теперь еще твои жена и сын узнали, что ты жив, и, вполне вероятно, уже ищут тебя с помощью Новаэса.

— Если ты не вернешь ему деньги, — добавил Фреду, — он убьет тебя или в лучшем случае, отправит в тюрьму за воровство.

— Но у меня нет денег, а картины я никому не отдам! — стоял на своем Отавиу.

— Руй не станет спрашивать у тебя разрешения — сам заберет! — говорил Фреду, а Кайо напомнил Отавиу о другом варианте:

— А если дело дойдет до суда, то всю твою коллекцию признают купленной на ворованные деньги и конфискуют в пользу государства.

— Папа, а почему бы тебе самому не передать эту коллекцию в дар какому-нибудь музею? — однажды предложила Элена.

— Ты спятила, дочь моя? — уставился на нее возмущенный Отавиу.

— Нет. В этом случае Новаэс прикинет стоимость картин и поймет, что денег у тебя действительно нет. Разозлится, но, в общем, потеряет к тебе интерес. Он мог бы пойти на убийство, чтобы отобрать у тебя деньги или картины. А стоит ли рисковать, когда нет ни того, ни другого?

— Это выход, Отавиу! — поддержала Элену Дора. — Из-за этих картин твоя жизнь все время висит на волоске. Причем у тебя даже нет возможности любоваться ими, потому что они спрятаны в одном месте, а ты скрываешь в другом…

— Позвольте мне еще немного подумать! — взмолился Отавиу и получил отсрочку на несколько дней.

Но вот Фреду, Элена, а потом и Дора обнаружили за собой слежку, и Отавиу понял, что люди Новаэса отыщут его в самое ближайшее время. Поэтому он позвонил Кайо, сказав ему:

— Ваша взяла! Помогите Доре юридически оформить передачу коллекции в музей.

Обостренное чувство самосохранения, всегда выручавшее Отавиу, не подвело его и на этот раз: он все же успел получить копию дарственной, прежде чем Руй Новаэс ворвался к нему, угрожая пистолетом.

Перепуганная Алзира вскрикнула, но Руй, не обращая на нее внимания, подступил к Отавиу:

— Возвращай мои деньги, или я разряжу в тебя всю обойму!

Отавиу попросил Дору и Фреду показать только что принесенное ими свидетельство о передаче картин в музей.

Новаэс, прочитав этот документ, взвыл, как раненый зверь.

А Отавиу, наконец, дал официальные показания, подробно сообщив о теневых сделках Новаэса, связанных в том числе и с наркобизнесом.

Теперь ему не нужно было скрываться, и он прямо из дома Алзиры переехал к Доре.

А в особняке Жордан поселилась вернувшаяся с фермы Клотильда, которую Фреду, уже никого не стесняясь, называл мамой.

На ее переезде из пристройки настояла Горети, сделав соответствующую оговорку для Фреду:

— Если бы твоей матерью оказалась не Клотильда, а, не дай Бог, Элизинья, то я бы ни за что не стала жить с ней под одной крышей.

Другим не менее ответственным поступком Горети было ее решение забрать из больницы Америку и поселить его здесь же, в особняке.

— Не могу сдать тебя в дом престарелых, каким бы комфортабельным он ни был, — объяснила она ему. – Места тут много, хватит всем. Найдем хороших сиделок… И вообще, я не сомневаюсь, что здесь, с нами, тебе будет гораздо приятнее и веселее.

Америку согласно кивал головой, боясь разрыдаться.

А Клотильда поддержала невестку:

— За последние недели я тоже стала вполне компетентной сиделкой, так что смогу иногда присматривать за вами, сеньор Америку. Если вы, конечно, не станете возражать.

— Ну что вы! — улыбнулся он. — Я буду счастлив! Особенно если вы прочтете мне парочку поэм…

Благотворительный жест Отавиу лишил Новаэса последней возможности сохранить акции «Индустриас Медейрус». Паула продала их Дуде, после чего покинула офис, к величайшей радости всех прочих компаньонов.

Родригу тогда был в поездке, но Паула знала, что гостиничный номер числился по-прежнему за ним, и приготовилась к реваншу.

Вернулся он в Сан-Паулу без Луиса-Карлуса, но порадовал Ниси другими новостями:

— Главный свидетель — наркоторговец — будет арестован в ближайшие дни. А пока я привез косвенную свидетельницу — Маривалду. Кстати, она утверждает, что Новаэс действительно заказал убийство Жозиаса, но кто-то успел опередить Карлау.

— И Маривалда не знает, кто убийца?

— Нет. Она уверена, что этого не знает даже Новаэс.

— Господи, хоть бы поскорее арестовали наркодельца и никто бы не убрал его так же, как Карлау! — в сильной тревоге произнесла Ниси. — Иначе суд вынесет приговор мне.

— Ты не должна думать о худшем, — стал успокаивать ее Родригу. — Теперь я все время буду рядом с тобой…

— И больше не поедешь в отель?

— Поеду. Но лишь затем, чтобы взять оттуда свои вещи.

А тем временем Паула уже заняла наблюдательный пост в холле гостиницы и, как только Родригу туда вошел, бросилась к нему с мольбами:

— Помоги мне! Я так одинока! От меня все отвернулись!

Он попытался молча пройти мимо, но Паула обхватила его за плечи и зарыдала в голос:

— Ты единственный, к кому я могу обратиться за помощью. Даже моему отцу сейчас не до меня!

Говоря это, она буквально захлебывалась от слез и незаметно подталкивала Родригу к стойке бара, находящегося здесь же, в холле. Поверив в ее истерику, он попросил у бармена стакан воды. Паула сделала глоток, но поперхнулась, закашлялась, и Родригу усадил ее на стул. Сам устроился рядом и заказал для себя виски.