Кларита Арейя - Жестокий ангел

Ниси была приемной дочерью Аугусту, и это знали все, кто проживал рядом с ними в небогатом квартале Сан-Паулу.

Многие старожилы могли бы вспомнить, как молодая чета привезла из приюта пятилетнюю девочку, смотревшую на окружающих опасливо и недобро. Ее тяжеловатый взгляд словно предостерегал их: не думайте, что сможете обижать меня безнаказанно — я сумею за себя постоять!

— Такая симпатичная, а смотрит как звереныш, — не удержалась от замечания соседка Апаресида. — Сразу видно, что характер у девочки — не подарок. Намучаетесь вы с ней!

— Ничего, управимся! — беспечно заявила Алзира, жена Аугусту. — Это она сейчас такая нелюдимая, потому что росла без отца и матери. А потом привыкнет к нам и станет мягче. Посмотри на нее, какая красавица! Волосики густые, темненькие, глазки — как два уголька. Мы ей купим красивое платье, и она у нас будет принцессой!

Ниси, игравшая в глубине двора с куклой, почувствовала на себе умиленный взгляд Алзиры, но в ответ лишь Недовольно сверкнула глазами: дескать, что вы на меня уставились?

Апаресида тяжело вздохнула:

— Дай-то Бог, чтоб она у вас прижилась. Только характер трудно переиначить. Каким человек уродился, таким и останется до смерти. Часто люди со своим ребенком не могут поладить, а тут чужой! — Она опять вздохнула и добавила: — Вы ж не знаете, кто были ее родители.

— Нет, конечно, — сказала Алзира. — Но это не имеет значения. Ниси мне понравилась, и теперь она будет моей дочкой!

Аугусту, молча слушавший разговор женщин, не утерпел и тоже вставил свое слово:

— Да, почему-то Алзире приглянулась именно Ниси. А мне пришлась по душе другая девочка. Та была поласковей...

— Забудь о ней! — резко оборвала его Алзира. — Дело сделано, Ниси живет у нас, и, не дай Бог, она услышит, что ты не хотел ее удочерять.

— А зачем вам понадобилось вообще брать ребенка из приюта? — задала свой главный вопрос Апаресида, ради которого, собственно, и навестила соседей. — Моги бы своих нарожать.

Аугусту был готов к такому вопросу, но все равно смутился, потупился, потому что сам не мог понять жену, которой вдруг страстно захотелось приютить у себя какую-нибудь сиротку. Поэтому он промолчал, давая возможность Алзире объясниться с соседкой.

И Алзира повторила то, что уже неоднократно слышал от нее Аугусту:

— Родить своих у нас почему-то не получается. Мы женаты два года, а я ни разу еще не забеременела. Наверное, в чем-то провинилась перед Господом.

— Ну, два года — это не срок! — возразила Апаресида, — У многих поначалу так бывает, а потом рожают одного за другим.

— Может, и у нас так будет, — задумчиво произнесла Алзира. — Глядишь, эта малютка снимет с меня заклятие и принесет в наш дом счастье.

Она не ошиблась к своих надеждах: через год у нее родился Луис-Аугусту, а за ним и Луис-Карлус.

Оба сына росли добрыми, спокойными, с ними не возникало никаких проблем ни дома, ни в школе, чего нельзя было сказать о Ниси. Ее строптивый норов частенько проявлялся в спорах с родителями и учителями. Она все делала по собственному разумению, убедить ее в чем-либо всегда стоило огромного труда. Алзиру это раздражало, и неудивительно, что со временем она невзлюбила Ниси.

А та, чувствуя, как переменилось к ней отношение матери, замкнулась и стала еще больше дерзить Алзире.

Аугусту ругал жену за несдержанность и, как правило, защищал Ниси, жалея и любя ее не меньше собственных детей.

Она ценила это и отвечала отцу такой же любовью. Еще Ниси охотно возилась с младшими братишками. Тут ее не надо было понукать — она и без того присматривала за несмышленышами, как заправская нянька. Но это было, пожалуй, единственное занятие, которое Ниси нравилось. Все остальное она делала спустя рукава, учителя считали ее девочкой умной и способной, но в школе она училась весьма посредственно, а закончив ее, не знала, где найти себе применение. Все, что ее окружало, казалось Ниси скучным и даже пошлым. Втайне она мечтала о красивой жизни в богатом особняке, о дорогих туалетах и светских приемах. Всю эту роскошь она видела только в кино и, понимая, что принадлежит к другой социальной категории, никому не рассказывала о своих мечтах.

Алзира шила на дому свадебные платья и пыталась приобщить к этому ремеслу Ниси, но у той не хватало усидчивости для столь скрупулезного и достаточно монотонного труда. Мать и дочь все время ссорились, и тогда за дело взялся Аугусту.

Уже много лет он был личным шофером Эдуарду Медейруса — владельца крупнейшей в Бразилии компании «Индустриас Медейрус». Вот и попросил хозяина, чтобы тот взял Ниси в один из цехов.

Так она стала работать на фабрике, что было приятнее, чем ковырять иголкой в тонкой, выскальзывающей из рук ткани, да еще и выслушивать бесконечные замечания Алзиры. Но удовлетворения от работы Ниси не получала и здесь.

Возможно, она вскоре и уволилась бы отсюда, если бы однажды не увидела Родригу Медейруса, зашедшего в цех по делам фирмы. Ниси не могла оторвать от него глаз.

— Ну, чего пялишься? — грубо одернула ее пожилая работница. — Такой красавчик тебе не по зубам! Это старший сын хозяина.

— Он вовсе не красавчик, — обиделась Ниси. — Он настоящий мужчина.

Работница презрительно усмехнулась:

— Много ты понимаешь в настоящих мужчинах!

Ниси не ответила ей. Разве объяснишь кому-нибудь, что идеал мужчины, давно живущий в воображении, сейчас предстал перед Ниси воочию! И сердце сразу же забилось гулко, словно колокол, и в каждом его ударе отчетливо слышалось: «Он! Он!» Да, именно таким ей представлялся будущий избранник: высокий, статный, мужественные черты лица, спокойное выражение глаз. Одет просто, но элегантно: строгий, классического покроя костюм, светлая рубашка, галстук. Вроде бы ничего особенного, но за всем этим проглядывают сила, уверенность, благородство.

И то, что воплощением идеала оказался не парень ее круга, а богатый и потому недоступный сеньор, нисколько не опечалило Ниси. Она была счастлива уже тем, что такой человек существует в действительности. Им можно любоваться, его можно даже услышать, если подойти поближе и незаметно встать в сторонке.

В первый раз Ниси до этого не додумалась, а потом только так и поступала: едва завидев Родригу, шла на него как завороженная, оставив рабочее место, за что ей всегда попадало от мастера. Но Ниси не смущали замечания начальника и насмешки рабочих. Ей казалось, что когда-нибудь Родригу непременно остановит на ней свой взгляд и его сердце тоже взволнованно забьется, подсказывая: «Смотри, вот же она, твоя единственная, твоя суженая!»

Чуда, однако, не случилось. Родригу заходил в цех нечасто и ненадолго — только чтобы навести какие-то справки. Ниси он наверняка видел, но взгляда на ней не задерживал, и она с горечью вынуждена была признать, что ничем не выделяется на фоне остальных работниц.