Власта Бер - Уроки соблазнения в… автобусе [litres]

– А можно мне воды? – спрашивает он, выходя из туалета.

Веду его на кухню и протягиваю стакан.

– А твои родители дома? – неожиданно спрашивает он.

– Нет, папа всегда поздно возвращается, а у мамы обычно по вторникам совещания.

– Значит, мы одни? – негромко спрашивает он, выгибая одну бровь.

Одни. От этой мысли у меня по телу пробегает волнительная дрожь. Он внимательно смотрит на меня, и его губы расплываются в хитрой усмешке. Он медленно допивает воду, словно это элитный алкоголь, и, не сводя с меня соблазнительного взгляда ставит стакан на стол.

Ух-х-х-х. Что-то мне жарко стало, и самой жутко захотелось пить. Поворачиваюсь к нему спиной и наполняю себе стаканчик. Из-за стука своего сердца я не слышу, как он подходит ко мне сзади. Его немного шершавые ладони касаются моих обнаженных рук. Я закрываю глаза от наслаждения. Он аккуратно перебрасывает мои волосы на одно плечо, открывая шею. Я сжимаю светлую столешницу, рискуя потерять равновесие, когда его губы касаются моего ушка

– А ты в одной майке собиралась идти? – Его сексуальный шепот вызывает томительную судорогу внизу живота. М-м-м.

– Нет… я хотела ещё… надеть… этот… – Слова теряются и путаются. Его губы и шепот лишают мой рассудок ясности, а мою речь смысла.

– Не торопись, – мурлычет он, покрывая поцелуями плечо и сбрасывая с него лямку.

Его руки гладят мои ноги сквозь джинсовую ткань. Я немного отклоняюсь вперёд и упираюсь попой в его бёдра. Он прижимает меня к себе сильнее. И жар наполняет моё тело. Его руки скользят по животу, слегка задевают низ груди. Мой слабый стон кажется жутко громким в тишине кухни. Я разворачиваюсь и подтягиваю его к себе. Целую его губы. Его поцелуи нежные, совсем не такие как в машине. Каждое его прикосновение приносит мне небывалое наслаждение.

Его руки гладят мою спину. Его губы ласкают шею нежными поцелуями.

– Можно? – шепчет он, стягивая с плеча вторую лямку. Я едва киваю. Он не спеша стягивает майку вниз, медленно обнажая мою грудь. Чёрт! Нет! Моё тело дрожит, но я не двигаюсь. Он наклоняется ниже, настолько, что я ощущаю его дыхание на обнаженной коже. Майка сползает всё ниже, слегка задерживаясь на оттопыренных сосках и оголяет грудь целиком. Я готова скулить от смущения, но героически держусь закусив губу. Он довольно улыбается, словно клад нашел, и ловит губами правый сосок и тут же его отпускает. От внезапного прикосновения из груди вырывается стон, а бледно розовая кожа напряженно твердеет. Он легонько дует, вызывая мурашки по всему телу.

Я хватаюсь за столешницу, отклоняясь назад. Сжимая колени, я с трепетом жду следующего прикосновения. И очередной поцелуй не заставляет себя ждать. Моя левая грудь полностью захвачена в плен его ненасытным ртом. Я чувствую, как он играет языком с моим соском. Эти мучительные ласки сжигают меня, превращая моё целомудрие в жалкий пепел, который бесследно уносит ветер нарастающего желания.

Царапая его спину сквозь рубашку, я подставляю правую грудь под его мягкие губы. Она, как мне показалось, была обделена вниманием. Выгибаясь в сладком экстазе, я громко стону от удовольствия.

– Тебе нравится? – шепотом спрашивает он, продолжая ласкать грудь руками. Нравится? Да я просто готова взорваться от удовольствия.

– Да… а… тебе… – хрипло постанываю я через каждое слово.

– Ещё как… – шепчет он мне на ушко, крепко прижимая к себе. Мои руки забираются к нему под рубашку. Его тело словно горит. Я просовываю пальчики к нему в брюки.

– Покажи… – прошу я, слегка оттопыривая ремень.

Он послушно отстраняется и смотрит на меня некоторое время сверху вниз. Его прикрытые зелёные глаза, словно затуманены желанием. Я провожу кончиком языка по уголку верхней губы и скольжу взглядом по его шее. Он медленно развязывает галстук и отбрасывает его в сторону. Мой взгляд следит, как его пальцы скользят вниз, расстёгивая пуговицы светло-серой рубашки, которая подчёркивает бронзовый загар накаченной груди и пресса. Когда последняя пуговка расстёгнута, его руки замирают на серебряной пряжке. Давай! Мысленно подгоняю я его. Но он не спешит. Медленно расстёгивает ремень. Затем пуговицу тёмных брюк. Тянет замочек молнии вниз.

Даже сквозь чёрную ткань боксёров видно как напряжен его член. Он хочет меня, и это заводит. Он проводит рукой по выпирающему органу и, наверно, смотрит за моей реакцией, только вот я не могу отвести взгляда от его чёрного белья и того, что скрывается за ним. Снимай! Без слов приказываю я, и он тянет чёрную резинку вниз. То что, я ждала с таким нетерпением, выпрыгивает из чёрных оков белья, словно из тесного плена на долгожданную волю. Ч-ё-ё-ё-рт. Большой. Гораздо больше, чем когда с него упало полотенце. Просила – получай! И что теперь делать?

Долго думать мне не приходится, он наклоняя меня назад, страстно целует губы и ласкает грудь.

– Я хочу тебя! – рычит он, целуя шею. Я отклоняюсь ещё больше, позволяя целовать свою грудь, а сама глажу руками его обнаженные бёдра.

Его рука спускается к моим джинсам и торопливо расстёгивает ремень. Я со стоном выгибаюсь, чувствуя, как он поглаживает меня сквозь джинсовую ткань там, где больше всего хотелось ощутить его прикосновения. Смущение и желание терзают меня одновременно.

Расстегнув пуговицы, он просовывает пальцы в узкие джинсы, ласками заставляя меня стонать. Его язык заставляет мои соски пылать, а умелые пальцы сквозь ткань трусиков разносят этот жар по всему телу. Сжимая его плечи я пытаюсь подавить громкие стоны и не дышать так рвано и хрипло, но этого задыхаюсь ещё больше. Мне кажется кроме собственных стонов, вздохов и стука сердца я больше ничего не слышу. Я даже не могу раскрыть глаза, чтобы посмотреть на него. Я полностью захвачена им в плен и назад дороги нет. Спасти меня может только…

Поворот ключей в замке. Моё сердце вмиг холодеет от ужаса. Звук открывающейся двери. Мне не показалось! Вот это пиздец! Я раскрываю глаза от ужаса и встречаюсь с таким же шокированным взглядом учителя.

– Настя, ты дома? – слышу я голос мамы.

– Да… – сдавленно отвечаю я. Моё сердце, которое секунду назад остановилось, забилось ещё быстрее. На этот раз от страха. Я быстро натягиваю лямки майки назад и застёгиваю джинсы.

– А у нас что, гости? – спрашивает она, замечая явно не папину мужскую обувь.

– Ага… – едва слышно подаю я голос, наблюдая, как этот самый «гость» борется с твёрдым стояком, пытаясь упаковать свой агрегат обратно в штаны. А потом бегло застёгивает рубашку. Носили бы вы лучше футболки и проблем было бы меньше.

Мама заглядывает на кухню. Данил Невозмутимович сидит за столом нога на ногу. А я нервно сёрбаю водичку.

– Добрый вечер! – здоровается Господин Сама Учтивость. Мама кивает, бормоча: «Здрасте» и скользя взглядом по вкривь и вкось застёгнутым через одну пуговицам. Бля! Это эпик фейл! Я напряженно сжимаю зубы, когда она сканирует меня взглядом. Боже. Хорошо, что это не папа.