Власта Бер - Уроки соблазнения в… автобусе [litres]

– Раздай, пожалуйста, опросники, пусть оценят качество поездки, а то родители интересуются, на что потратились их деньги, – она тянет слова, словно жевательную резинку, и наклоняется всё ниже.

– Ок, – отвечаю я, беру листочки и ухожу, пока она совсем не улеглась ко мне на стол. Ох уж эти голодные дамочки за тридцать. Замуж вам пора, Людмила!

Когда я подхожу к классу, как раз звенит звонок.

– Hello every one! – здороваюсь я и получаю жиденький ответ. Последний урок, и все явно расслабились и уже мысленно расползаются домой. Я стараюсь не смотреть в ту часть класса, где сидит Настя, иначе рискую намертво прилипнуть к ней взглядом и зависнуть на пару минут, а мне так жестко палиться нельзя.

Протягиваю опросники ученикам на первых партах, даю задание заполнить и принести завтра старосте. При упоминании про поездку класс оживляется.

– Какие были минусы, – читает громко вслух вопрос с листа Люба и смотрит на меня. – Данил Романович проводил с нами слишком мало времени!

Её соседка по парте Лена согласно кивает и хихикает, а потом, хитро прищурив глаза и подавшись вперёд, спрашивает:

– А правда, что вы вчера отвезли Селиванову домой?

У меня холодеет в желудке, уж больно этот вопрос мне кажется провокационным. А что, если Настя на радостях уже всему классу растрепала, что мы встречаемся. Или ещё хуже, посвятила всех в подробности нашего совместного проживания.

– Ну если вам так хочется обсудить это, то сегодня мы напишем сочинение на тему: «My weekends at Mineralsk». Словарями и учебниками пользоваться нельзя. У вас осталось тридцать пять минут, – проговорил я, глянув на часы. – Приступаем.

Дружное досадное: «У-у-у» и шуршание листочков спасло меня от ответа, но надолго ли?

– А писать правду обязательно? – осторожно спрашивает Кирилл, а его сосед Вася сдавленно хихикает, опустив голову. К нему присоединяется сдавленное хихиканье доброй половины класса. Ох, ребята, у вас же всё на рожах написано! Не палились бы вы так.

– На детекторе лжи вас никто проверять не будет, но помните, всё, что вы скажете, может быть использовано против вас.

– А хранить молчание мы имеем право? – смеясь, спрашивает Макс.

– Обязаны! И сочинение минимум 10 предложений должно быть написано молча и до конца урока, – отвечаю я, присаживаясь за стол. Все дружно замолкают и скрипят ручками.

Случайно я встречаюсь взглядом с Настей. Она прикусывает губу, чтобы скрыть улыбку, и на щеках у неё появляются милые ямочки. Скромно опустив голову, она склоняется над своей тетрадкой. Мне даже думать страшно о том, что она может там написать. Надеюсь, исключительно события до заселения в номер.

Замечая подозрительное шуршание на последней парте, решаю сделать рейд по классу. Парочка смельчаков с галёрки поспешно прячет словарь в сумку. Ладно. Сделаю вид, что не заметил.

Прохожу мимо Насти. Она старательно вырисовывает сердечки на отдельном листке, в самом большом сердце написано: «Thank you for the best weekend in my life». Едва сдерживаю улыбку.

Вдруг её соседка поворачивается к ней с каким-то вопросом, заглядывает в тетрадь и улыбается, а затем поднимает свой взгляд на меня. Вот чёрт! Да она всё знает! Меня начинает душить лютая злость. Как Настя могла рассказать про нас? Ей что, наплевать на меня и мою карьеру?!!

Резким движением я вырываю лист бумаги у неё из рук и сминаю его в кулаке.

– Селиванова! – Мой голос похож на гневный рык. Весь класс вздрагивает и замирает на своих местах, а она испуганно смотрит мне в глаза. – Ещё раз увижу, что ты занимаешься всякой хернёй на уроке, поставлю «два» в аттестат!

В абсолютной тишине после моих слов я слышу лишь собственные шаги, глухим эхом раздающиеся в классе. Скрип стула, когда я присаживаюсь на сиденье. «Чего уставились?!!» – хочу крикнуть я, поднимая свой взгляд. Но все смотрят не на меня, а на неё. Я чувствую, как напряжен каждый её мускул под пристальным взглядом одноклассников. «Чёрт… нет… что я наделал…»

Я вижу, как дрожат её губы, а растерянный взгляд устремлён в пустоту. «Пожалуйста, не надо» – молю я, но на её глазах уже блестят слёзы. «Только не плачь» – но две капли уже упрямо ползут по её щекам. Она резко встаёт и убегает из класса. Все провожают её взглядом, а потом смотрят на меня.

– У вас осталось десять минут! – жестко говорю я, ненавидя их всех, эту долбаную школу, эти правила и законы. Но больше всех я ненавижу себя. За то, что сорвался, и за то, что не могу побежать следом за той, которую обидел. Чувствую себя как кусок говна.

Беру телефон и быстро набираю: «Прости меня, пожалуйста».

Звук уведомления раздаётся где-то из её сумки. Ну конечно, где ещё её телефону быть. Совесть терзает меня всё больше. «Прости, я не прав, – пишу я в надежде, что она когда-нибудь вернётся за своей сумкой. – Но всем про наши отношения знать не обязательно. Ты же понимаешь это? Я буду ждать тебя после этого урока возле аптеки. Отвезу домой, и мы нормально поговорим. Ок?»

Боль. В детстве я знала, что упасть и разбить колено – это больно. Поэтому слушалась маму и смотрела под ноги. Почему никто меня не предупреждал, что боль в сердце намного сильнее физической? Почему никто не сказал, что влюбиться в того, кому ты не нужна, и разбить себе сердце в миллионы раз хуже и больнее разбитой коленки.

Рядом со мной на лавочку опускается Катя. Даже не глядя в её сторону, я знаю, что это она. Она молча проводит рукой по моей спине. От предчувствия, что меня сейчас будут жалеть, подступает новая волна слёз, которые солёным ручьём выливаются из моих и так заплаканных глазён.

– И почему они такие?.. – задумчиво произносит она и вздыхает.

Мысль от того, что не мне одной сейчас херово, как-то утешает, что ли. Даже стыдно за себя немного. Я ведь и не видела, чтобы Катя проронила хоть слезинку. Поднимаю к ней свой заплаканный взор. Она смотрит на меня участливо и подбадривающе. В её глазах печаль и тоска, но слёз там нет. Мысль о том, что я полная неудачница и слабачка, неприятно щекочет нос, и вот новая порция солёной воды снова орошает мои щёчки.

Она обнимает меня за плечи и молча протягивает салфетку.

– Я твою сумку забрала, – спокойно говорит она, вместо банальных «не плачь» и «да забудь ты про этого гондона».

– Спасибо… – выдавливаю я. Вот что значит настоящая подруга. Даже просто её присутствие помогает мне успокоиться.

– Я вот думаю, стоит мне идти на эту игру или нет, – продолжает она. Я отвлекаюсь от своих тягостных мыслей и переключаюсь на новый топик.

– Какую игру?

– Соревнование по волейболу между нашими десятыми и лицеем, в котором учится девушка Никиты, – вздыхает она. Так вот что эта малолетка забыла у нас в школе. В волейбол, значит, играет. Швабра недоразвитая.