Власта Бер - Уроки соблазнения в… автобусе [litres]

это ты» затолкала в примерочную.

– И зачем мне это? – спросила я, разглядывая ворох кружев и ленточек.

– Вы будете одни. А вдруг пригодится? – А ведь и правда, может пригодится. Каждый раз, когда мы остаёмся с ним на едине он так или иначе пытается стянуть с меня одежду. А бельишко-то у меня отнюдь не сексуальное. От мысли, что в эту субботу всё случится у меня пересохло во рту и вспотели ладошки.

Быстро надеваю купленное в пятницу бельё. Почти прозрачное кружево смотрится довольно неплохо, да вот только свеже-выбритые места жутко чешутся. Ну прям жутко-жутко! Даю на минутку волю своим рукам, запуская их в чёрные трусики. К-а-а-а-йф. Но чем больше чешешь, тем больше хочется продолжать. «Ну, всё хватит», – строго говорю я себе, – «хорошего понемножку». Быстро натягиваю чулки и надеваю свободное платье до колена. Слышу звонок. Сразу подскакивает давление, а пульс учащается до невозможного предела. Ноги не слушаются вообще. Я едва доползаю до двери.

После бесполезной попытки успокоится, я наконец открываю дверь. Меня окутывает обалденный аромат его одеколона. Я закрываю глаза, с наслаждением ловя любимый запах. Безумно хочется, чтобы меня просто обняли. Хочу растворится в его объятиях, и унять эту дрожь и волнение.

– Привет! Это тебе, – Данил Ароматович протягивает мне метровую алую розу. Ого. А я думала подарки дарить сегодня буду я. И что мне теперь родителям говорить?

– Не нравится? – спрашивает он, замечая замешательство на моём лице.

– Очень нравится… Спасибо… – мямлю я, перебирая в голове варианты куда бы припрятать такую огромную розу.

– Ну так. Можно войти? – интересуется он, словно посетитель ночного клуба, проходящий жесткий фейс-контроль.

– Да! Конечно! – я пропускаю учителя в квартиру. Учитывая неудачный прошлый опыт, сегодня он надел футболку. Светло-голубой очень и очень выгодно подчёркивает загар и его мускулы. Кирилл по сравнению с ним просто дрыщ.

– Итак. Где мой торт? – усмехается именинник, замечая, что я опять подвисла.

Ага. Точно. Т-о-о-о-рт. Спокойно, Настя. Ты справишься.

– У меня, кроме тортика, есть ещё сюрприз. Небольшой. – С трудом говорю я, пытаясь подавить вибрации в голосе.

– Да? – в его глазах загорается огонёк нетерпения, а я жестом приглашаю его пройти в гостиную и усаживаю на диванчик. Судорожно сглотнув, я плотно задёргивая шторы. Комнату обволакивает мягкий полумрак. Он внимательно наблюдает за моими манипуляциями.

– Так надо… – таинственно отвечаю я, – жди здесь… и не подглядывай…

Я удаляюсь на кухню, а он провожает меня любопытным взглядом.

Делаю глубокий вздох. Сбрасываю платье и одеваю лёгкий халатик, который едва скрывает кружево чулков. Прохладный шелк вызывает мурашки. Низ живота сжимается, словно перед контрольной, к которой я не подготовилась. «У тебя всё получится!» – подбадриваю я себя, но ощущения один в один, как тогда перед конкурсом красоты в шестом классе. Хочется убежать, но отступать нельзя! Зажигаю свечи и выхожу из кухни. Да здравствует Шоу Тайм!

Неспешной походкой, чтобы ни одна из двадцати трёх свечей на торте не погасла, я захожу в комнату. Быстрый взгляд, брошенный в мою сторону намертво прилипает ко мне, словно муха к клейкой ленте.

– Вау! Какой… Торт… – ошарашено произносит он.

– Вот. С днём рождения! – протягиваю я сей рукотворный шедевр кулинарии. – Загадайте желание и задуйте свечи.

Но он не сводит с меня глаз. То ли жар огня тоненьких свечей, то ли его обжигающий взгляд, заставляет моё лицо пылать от смущения.

– Желание? – слегка улыбается он, – Я сейчас, почему-то, могу думать лишь об одном.

От его загадочного шепота низ живота, наливается свинцом. Ни стоять, ни дышать спокойно я уже не могу. Торт угрожающе начинает дрожать в моих руках, порываясь выпрыгнуть из тарелки прямо учителю на джинсы. Он явно предугадывает эти намерения и накрывает мои ладони своими, подтягивает тарелку поближе, и на одном выдохе задувает свечи. Ну вот. А я уже думала придётся вызывать пожарных, хотя чтобы теперь загасить пламя внутри меня, понадобится не одна бригада.

– Я пойду, его разрежу? – неуверенно бормочу я, чувствуя, как учащается моё сердцебиение.

– Неужели, это всё, что ты собиралась мне подарить? – тихо спрашивает он, не сводя с меня взгляда, от которого, внутренности пускаются в пляс.

– Нет… – сдавлено шепчу я, утопая в его глазах.

– Ну тогда торт немного подождёт, – мурлычет он, отбирая у меня десерт и отставляя его в сторонку, на пол. Затем он берёт меня за руку и подтягивает к себе, и я только сейчас замечаю, что мои пальцы слегка извазюкались в сливках. Бля. Вот это я грязнуля!

Данил Сладкоежкович, тоже замечает крем, медленно наклоняется и неспешно, очень сексуально проводит языком по моему указательному пальцу. А я судорожно пытаюсь вспомнить, когда я мыла руки последний раз.

– М-м-м… какой сладкий, – шепчет он, водя языком по коже, и не понятно что он имеет ввиду: крем или мой палец. Он отпускает мою руку и замирает в ожидании. А я словно окаменела и не могу пошевелится вообще. Его взгляд скользит по мне сверху вниз и обратно, пока мы снова не встречаемся глазами. Но мой ступор упрямо не желает отступать.

– Красивый халатик, – хитро говорит он, внимательно разглядывая красный поясок, словно бантик на подарке.

– Это… Вы сказали, что вам ничего не нужно покупать… и я решила купить себе… кое-что… – сбивчиво тараторю я.

– А ещё я говорил, не называть меня на «Вы», – улыбается он чуть шире, ловя пальцами край пояска и слегка подтягивая его к себе. – Следует наказать тебя, чтобы ты наконец это запомнила? – мягко говорит он, и шелковый бант расползается от лёгкого движения.

– Может тебя этим связать? – он легко вытягивает пояс из петелек. – И отшлёпать?

Было бы неплохо. Может быть, хоть это отгонит от меня этот непонятный паралич.

Проведя пальцами по шелковому ободку, он заглядывает в мои глаза. «Можно?» – так и читается в его взгляде. Но мне кажется, что скажи я ему сейчас: «Нет» это его не остановит. Я, закусив губу от нетерпения, опускаю взгляд вниз, где его руки уже раздвигаю створки халатика в сторону.

– Какая же ты красивая… – шепчет он, без тени смущения разглядывая моё полуобнаженное тело. Моё сердце готово вырваться из груди, и когда он, слегка наклонившись, нежно целует живот, с моих губ срывается тихий стон. Его довольный смешок и дыхание обжигают кожу. Обведя языком пупок, он стягивает с меня шелковое одеяние окончательно и сжимает руками попу, подтягивая к себе. Я уже просто не в силах стоять на ногах и, теряя равновесие, присаживаюсь к нему на колени.

Как только наши лица оказываются на одном уровне, он целует мои губы, не дав возможности даже дыхание восстановить.