Маргарита Ардо - Вокруг пальца – 2. Пальцем в небо [СИ]

Старик смотрел на происходящее со спокойным интересом, словно подобное происходило не впервые. Напротив, в глазах мелькнул лёгкий дымок ностальгии. Джек резко отпустил, Девенпорт рухнул на стул. Залысины покрылись потом. Широко раскрытые глаза и рот говорили о неподдельном ужасе.

— Это был тест-драйв, — рыкнул Джек и подвинул ручку. — Последний. Пиши.

Дрожащие пальцы потянулись, обхватили золотой Паркер.

— Что? — хрипло и еле дыша спросил Девенпорт.

— Всё. О махинациях с акциями. Об организации покушения на меня в Венесуэле. И учти, я и так знаю всё. — Джек наклонился.

Майк отпрянул, увидев безжалостные глаза жаждущего придушить его удава.

— Я не участвовал в организации покушения… — пискнул Девенпорт.

— Пофиг, в обсуждении участвовал. У меня есть запись. Так что пиши всё, что знаешь, уродец.

— Воды бы…

— Может, ещё и виски на лысину полить? — зло усмехнулся Джек.

Девенпорт облизнул пересохшие губы и начал писать.

Двадцать минут спустя в дверь постучали. Секретарь пропустил вперёд троих пиджачных здоровяков: корейца, латиноамериканца и белесого, как моль, янки.

— Это господа из ФБР, мистер Баррел. Которых вы ждали.

Майк побелел до прозрачности. Старик проговорил:

— Мы убедили господина Девенпорта написать чистосердечное признание. И, как договаривались с вами, надеемся, что дело пройдёт тихо. Без шумихи в прессе.

— Да, сэр. Со своей стороны мы постараемся, — кивнул один из прокуроров.

— Договаривались… — пробормотал Девенпорт растерянно. — Но… позвольте… Ко мне применили силу, меня заставили… Подставили! Уберите руки!

— Пройдёмте, мистер Девенпорт, — кивнул кореец.

— А ордер…

Бумага с крупным логотипом окружного суда развернулась перед носом Майка.

— Мне нужен адвокат… — пробормотал Девенпорт.

Когда двери за агентами ФБР закрылись, Уилл Баррел внимательно посмотрел на Джека.

— Мне нравятся ваши методы, мистер Рэндалл.

— Я несколько старомоден. — Потёр костяшки кулаков Джек. — Иногда грубая сила — лучший способ прийти к консенсусу.

В висках ещё стучало. Гнев кипел в душе. Мелькнула мысль о том, что если бы Сандра погибла, он бы не удержался. Наверняка.

— Согласен, — ответил хитрым прищуром старик. — Виски?

— Не откажусь.

— Налейте сами, мальчик мой. — Мистер Уилл ткнул сухим пальцем на массивный бар.

— А вам?

— Воздержусь, возраст уже не позволяет. Садитесь, я ещё хочу с вами кое-что обсудить.

Джек сел напротив с хрустальным бокалом, наполненным на четверть. Закинул ногу за ногу.

— Я вас внимательно слушаю.

Мистер Уилл посмотрел на часы, насыпал в сухонькую ладонь несколько белых гомеопатических зёрнышек из флакона, заглотнул.

— Мне нравятся не только ваши силовые методы, мистер Рэндалл. Я ознакомился с вашими отчётами, навёл справки. Ваша скрупулёзность, ум, а особенно то, как вы рвёте шаблоны, с той же Венесуэлой, впечатляет.

— Благодарю, — сдержанно улыбнулся Джек.

— Немного пугает ваша импульсивность, однако… — старик вытянул губы трубочкой, посасывая гомеопатинки, — это проходит с возрастом. Или не проходит…

Воцарилась пауза. Джек затаил дыхание, но не стал перебивать мысли мистера Уилла. Тот улыбнулся, оценив.

— Я думаю, вы уже выросли из кресла вице-президента по внутреннему контролю. Учитывая, что Рупперт Кроннен-Стоу уйдёт уже сегодня, всю структуру придётся перетрясти. И вообще, кажется, корпорации давно не хватает свежей крови и новых идей…

Джек заволновался. В сердце запульсировала радость при мысли о перспективах, но он тут же подумал о Сандре, о Паблито и о словах генетика.

Обычная логика подсказывала, что семье будет лучше в карибском раю, чем в накрытом смогом Нью-Йорке, с шумом, стеклом и бетоном. Нет, Джек любил этот город именно за шум, крейзи-драйв и возможности. Хотя уже сейчас не было нужды только в том, что давало «Большое Яблоко» — итак казалось, что перед ним открыт весь мир. И он всё может. Потому что в его жизни появилась крохотная, но такая большая сердцем жена и семейное счастье, на которое он три года назад… и даже раньше… махнул рукой, решив, что оно просто не для него.

Карьера? Да.

Успех? Да.

Женщины? Да.

Возможность колесить по свету и устраивать переполох? О-о, да-а!

Всё это ему нравилось. Джек считал себя везунчиком. И почти счастливым.

А дом и семья — не для него. Чего психовать, если ему не дано? И когда смирился уже совсем, махнул рукой, вдруг появилась она. Миниатюрная девочка с телом танцовщицы, умом руководителя и страстью искушённой женщины. Нереальная. Настоящая. Чистая.

А в те секунды, когда Сандра едва дышала, и чуть тёплая ручка лежала в его руке, рискуя стать холодной, Джек понял, что ему плевать на ночную жизнь Нью-Йорка, на всех красавиц мира, на собственную жадность до приключений, накоплений, смены чувств! На должности и карьеру! Он был готов положить всё, что имел, к порогу храма, лишь бы Сандра была жива! Потому что она наполняла мир светом. Ведь рядом с ней вдруг казалось, что и внутри него тоже есть свет. А это дорогого стоило. Даже нет — не верно, это то, что вообще не имеет цены!

Набрав в грудь воздуха, Джек был готов услышать предложение, о котором мечтал всю жизнь, и отказаться. Как вдруг мистер Уилл произнёс:

— Я думаю, что вы станете однажды президентом всей корпорации, мистер Рэндалл, но не сегодня. Эта должность требует большей взвешенности, чем у вас есть сейчас. Однако чтобы вы потренировались руководить в более крупных масштабах, так сказать, на перспективу, я хотел бы вам предложить стать президентом Латино-Американской группы корпорации, с офисом в Пуэрто-Рико. А Диего Каррено мы переместим в Нью-Йорк, руководить Отделом производства. Президент же по производству, мистер Кен Уинсби займёт кресло Рупперта.

Сердце Джека заплясало. Все святые и Дева Мария услышали его мысли, хоть он даже и не молился. Разве можно было придумать лучше?!

— Я согласен, — сказал Джек, сдерживая паром выдуваемую из ноздрей радость, как у дракона на празднике.

— Прекрасно. Осталось утвердить изменения на Совете директоров. Что ж, полагаю, вы теперь в офис?

— Да.

— Верно. Вам нужно поставить точки над «i», — старик привстал и протянул Джеку руку, задержал на секунду крупную ладонь в своей, узкой, пергаментной. — А ведь вы, молодой человек, не впервые пришли с вашей прекрасной русской невестой в Вольфганг Стейк Хауз на завтрак, не так ли? Я много раз вас там видел.

Джек пожал плечами и улыбнулся:

— Однажды я взял себе за правило высказывание мудрого человека, не последнего в списке Форбс: «Никогда не ешь один».

— Но ведь до Сандры вы всегда сидели за столиком в одиночестве.