Татьяна Тронина - Наваждение [litres]

Он лег в постель, попросил Гулю принести себе чаю. Та с готовностью помчалась исполнять важную миссию. Ну как же, хозяин захотел чаю! Одна она, его старая домработница, безграмотная чужестранка, беспокоилась о нем по-настоящему, что ли?

Хотя вряд ли. Гулино рвение вызвано щедрой зарплатой, которую платил домработнице Юрий. Не надо иллюзий. И Катя с девочками были рядом с ним тоже только из-за денег. Во время развода, стремительного и беспощадного, эта троица показала себя во всей красе.

Может, вернуть их? Сказать, что нашло что-то вроде затмения. Наваждение!

А что, они вернутся. Легко. Женщины-пиявки… Но если Юрий решит примириться с Катей, а также с Ирой и Наташей, они сразу поймут, что он загнан в угол. От безнадежности мирится, от ощущения, что ему, немолодому и очень нездоровому дядьке, страшно стало одному. Так страшно, что уже на все плевать.

И они начнут плевать на Юрия в прямом и переносном смысле, если вернутся. Потому что поймут – им можно уже всё, а этот утрется. Так-то они его пусть и не любят, но еще уважают, хоть и формально, а вот если он начнет звать их обратно, и уважать перестанут.

А он сам как к себе станет относиться после примирения с «девочками»? Жалкое создание, развалина. Не мужик. Юрий, в отличие от «девочек», всегда относился к ним с нежностью, многое прощал, на Катины «шуры-муры» с противоположным полом снисходительно закрывал глаза. Потому что он сильный, он настоящий мужик, а значит, снисходительный и щедрый. Благородный.

Так что Юрий сам себе не сможет простить своей слабости, своего падения. «Девочек» нельзя возвращать.

Зина была бы хорошей подругой Юрию, поскольку она искренняя, всегда открыта. Но Зина ушла и вряд ли вернется. Уж больно красавчик этот, ее реставратор, и настойчивый.

– Гуля, ну где мой чай! – надорванным голосом закричал Юрий.

Примчалась Гуля с подносом, язык от старательности прикушен, платок на голове набекрень. Поставила поднос на столик рядом с кроватью.

– Гуля, меня все бросили, – с трудом произнес Юрий. Он никогда и никому не жаловался, а тут его просто приперло. – Гуля, как мне теперь жить?

Гуля всплеснула пухлыми руками, отчего по ее телу пошли плавные волны и колыхания, затем запричитала что-то неразборчивое, страстное и жалостливое. Дескать, за что хозяину такие мучения, ведь он их не заслужил…

Потом резко сменила тон и завопила изумленным тоном, вращая глазами. «А, это она про моих сыновей. Впервые увидела Петра и Павла, поразилась!»

– …такой большой мальчики и такой видный! И так с отцом и-и… Жестокий очень!

«Кто жестокий, я? А, нет, это она о Петре и Павле. Столько лет в России живет, а так и не разобралась в падежах, числах и склонениях. Ну да ладно, она же домработница, убирает хорошо, что с нее еще взять!»

Под причитания Гули, напоминающие национальные восточные песнопения, Юрий, приподнявшись на кровати, выпил чай, затем опять лег. Задремал. И тут перед мысленным взором, в забытье, опять появился старый друг. Он укоризненно покачал головой. «Да что ты хочешь от меня! – закричал ему Юрий. – Ты видел, я пытался вернуть Зину, которую ты, старый дурак, зачем-то моей «кармической женой» считал, ерунду какую-то эзотерическую придумал. Она все равно ушла от меня и вряд ли вернется! А я теперь один. Лучше б я тебя не слушался. Одну жену потерял, приемных детей тоже, другую жену тоже потерял, вместе с родными детьми… Лучше бы и не затевал бы всего этого, жил бы как раньше!»

Юрий очнулся от тяжелого сна. Открыл глаза, обнаружил, что он в комнате один, Гуля, наверное, давно ушла. Ночь. «Что же я натворил. Все, все испортил. Даже родные дети отказались ко мне на могилу приходить после моей смерти! Юриста надо вызвать срочно. Прямо завтра. Ведь если помру, то тогда точно все Петьке с Пашкой достанется, как прямым наследникам. А фиг им, ублюдкам неблагодарным!»

Честно сказать, Юрий никогда не думал о своих сыновьях. Он был к ним равнодушен. Он думал (помимо бизнеса, это всегда на первом месте) лишь о себе. Ну, еще иногда о своих женщинах. Он немного думал об Ире с Наташей – чтобы понравиться Кате, но и только. Недаром же говорят, что мужчина любит детей от той женщины, с которой живет, а не тех, что родные ему по крови.

Так что Юрий никогда не испытывал никакого интереса к Петру и Павлу и когда-то легко вычеркнул их из своей жизни и из своих наследников. Вот зачем ему понадобилось их возвращать? Хотя понятно, почему – Юрий хотел вернуть Зину. Лишь на таких условиях она согласилась воссоединиться с ним – за наследство, обещанное Петру и Павлу. А те…

Юрий опять задремал, и опять ему привиделся его старый друг, укоризненно качающий головой.

– Да что ты ко мне привязался! – открыв глаза и с ненавистью глядя в темноту, хрипло произнес Юрий. У него даже сердце заболело, ко всем прочим его недугам и напастям.

В голове вертелась упорно еще эта фраза, брошенная Петром и Павлом на прощание.

«Вы придете ко мне на могилу, – с яростью подумал вдруг Юрий. – Я вас все равно заставлю. Вы – единственные, кто у меня есть. И вы меня признаете своим отцом. А я… признаю вас своими сыновьями. Господи, господи, господи, за что мне все это, дай мне время, господи, чтобы… ну ты знаешь, чтобы у нас все получилось, чтобы они меня не только уважали, но и как отца… – Мозг Юрия сделал страшную, тяжелую паузу. Черную и бездонную. Из которой, наконец, вырвались эти слова, напоминающие искры: –…и как отца они меня успели бы полюбить».

Юрий вытер шершавыми ладонями щеки, размазал по ним горячие, жгучие слезы.

И подумал, что, наверное, не старый его друг к нему приходил в виденьях. А это был он сам, Юрий. Его совесть. А так, в общем, все нормально. Даже если он прямо сейчас и помрет. Юриста-то, к счастью, он не успел вызвать…

Броня никогда не понимала людей, просиживающих в интернете целые дни. Все эти социальные сети, форумы, виртуальное общение… Скучно же. Нет, Броня была кое-где зарегистрирована, иногда лезла за помощью во «всемирную паутину», задавала вопросы знатокам, искала нужную информацию, но никогда не «зависала» там надолго. Это ж не настоящая жизнь…

Но на какое-то время эта ситуация изменилась – когда Ася Дрогина буквально заставляла Броню читать посты загадочной «Черной Пантеры» (позже, кстати, выяснилось, что Аська их же и писала). Ася оказалась страшной интриганкой, из-за нее многие бывшие однокурсники переругались…

Когда Броня узнала, кто именно за всеми этими обличительными постами стоит, то она сразу же потеряла интерес ко всем этим «сенсациям». Броня никогда не понимала интриг и сплетен, поскольку сама являлась человеком открытым и искренним. И с Аськой она разругалась, кстати. Неприятно же, если тобой манипулируют…