Маргарита Ардо - Как до Жирафа… [СИ]

– Мой… отец? – опешила я. – Вы его знаете?!

– Садитесь, – сказал ВГ, – это долгая история.

Мы сели, Маша снова забралась дедушке на руки, и он начал:

– Мой друг Гоша, Георгий Кавсадзе, был самым лучшим из группы. Правда его отчислили за хулиганство на последнем курсе. Он был отчаянной головой и большим шутником. Установил в деканате скрытую камеру и наладил однажды прямой эфир в общую аудиторию, показав, чем преподаватели занимаются, – ВГ кашлянул в кулак. – В общем, об этом не будем, но Гошу отчислили. Он встречался с твоей мамой, с Лилей. Она училась на другом факультете. Они любили друг друга. Страсти кипели настоящие, шекспировские: они то ссорились, то мирились, всегда шумно и с размахом. Лиля даже говорила, что настоящий сицилиец из нашей компании не я, а Гоша. Лиля, как и ты, Катерина, была полиглотом. Что при твоей бабушке неудивительно, даже я язык выучил… Но речь не о том. В общем, когда Гошу отчислили, они серьёзно поссорились с Лилей и в очередной раз расстались. Он уехал домой в Грузию. А когда вернулся, Лиля была беременна и встречалась с Валеркой Шуровым. Тогда он был просто валютчиком, сегодня у него уже банк, солидный человек. Но Гоша от ревности чуть с ума не сошёл. Лиля говорила, что ребёнок его и с Валерием у неё было несерьёзно, но он не поверил. И мы все не поверили. Вся наша компания от неё отвернулась. Да Лиля и гордая была слишком, чтобы что-то доказывать. Ушла и дверью хлопнула. Я, честно, до последнего считал, Катерина, что ты – не дочь моего друга, что ты от Валерия, и на Лилию был зол… А когда недавно выяснились некоторые подробности, я навёл справки, позвонил кое-кому и узнал, что Гоша и Лиля, оказывается, решили снова попробовать быть вместе. В Дубай полетели, типа как в медовый месяц, и даже собирались пожениться. Вот только не вернулись…

– Всё бы решил тест ДНК, – проговорил Андрей.

– Да, но в девяностых был ли он? – вздохнул Виктор Геннадьевич.

Я сидела, как мешком по голове ударенная. В голове стало пусто и тихо звенело. Я не знала, что сказать. Да и стоило ли? Всё равно моих родителей нет в живых…

– Дело в том, Катерина, – продолжил ВГ, – что у тебя есть семья. Я с ними связался, я ведь поддерживал отношения с Гошиной мамой. Так вот они очень обрадовались, узнав про тебя, даже не хотят ничего проверять и жаждут видеть.

– Семья?.. – опешила я.

– Да, и очень большая. Шумная, грузинская. Мне жаль, что я не знал этого раньше. Вчера, когда ты накричала на меня, я точно увидел в тебе Гошу, моего друга. У него также сверкали глаза, когда он ругался. Ты знаешь, Катерина, мне правда жаль. Но я даже рад, что ты его дочь…

На моей памяти ВГ впервые извинялся! И выглядел по-человечески. Оторопевшая, я смотрела по очереди на старшего Жирафа, на младшего и на кудрявого жирафёнка, всё-таки поставившего росчерк на дедушкиных документах. У меня семья? Грузинская? Кавсадзе?!

Андрей взял меня за руку, погладил ласково и заглянул в глаза:

– Иногда внешнее сходство ничего не значит. Хотя… Катюш, ведь так даже лучше! Говорят, грузин на свадьбе – лучший тамада, а если их десяток? То-то зажжём, представь!

– Наверное, – пробормотала я.

– Улаааа! Свадьба!!! – напомнила о себе Машенька, перебежала от дедушки и попросилась ко мне на ручки. – А можно я буду на ней плинцессой, как и ты?

И я выдохнула.

– Можно, конечно, можно.

– Ты в порядке, Кать? – спросил Андрей. – Катюша-а! Отомри.

– Да, – наконец, пришла в себя.

– Ну когда всё разрешилось, теперь можно и нормально поработать, – сказал Виктор Геннадьевич.

– Э нет, пап! Не получится! – хмыкнул Андрей. – У нас сегодня столько дел: в ЗАГС сходить, в ресторан, в парк, на набережную, переодеться и выспаться, наконец.

– А работа?! – воскликнул ВГ.

– Не волк, в лес не убежит. И скажи Ольге, пусть билеты в Китай поменяет. Если я посмотрю на мишуру днём позже, Шанхай цунами не снесёт.

– Андрей!

– Ага, Викторович. Ты же вписал меня в Устав равноправным партнёром, пап, помнишь? – подмигнул царевич. – Так что большинство вопросов я имею право решать сам. И давай уже привыкай к этому. Скажи Наде, в выходные придём на семейный ужин. Маруська, помаши дедушке «Пока»!

ВГ даже растерялся от подобной наглости, и я тоже. Но Андрей подхватил Машу, взял меня за руку и увлёк из кабинета страшного и могущественного Жирафа. Кажется, до него тоже ещё не дошло, что сын вырос. Но вот-вот дойдёт. Даже у жирафов шея заканчивается головой. А в ней есть мозг. Научно доказано.

Мы спускались с лестницы с самого небесного поднебесья и радостно здоровались со всеми подряд. Народ провожал нас поражёнными взглядами, ошеломлёнными улыбками и полным обалдением, а мы с царевичем улыбались, и Маша с рук своего мапы болтала ножками. День начинался великолепно. Или целая жизнь. Остался один вопрос: зачем он пытался снять с меня скальп?

На выходе Андрей посмотрел на меня на Машу и признался:

– Знаешь, я до последнего думал, что Маруся твоя дочь, вы так похожи! Но ДНК-тест не подтвердил.

– Моя?! – удивилась я.

– Ну да, ты же рожала в Сочи, три года назад. И вы лицом один в один!

– Но у меня был мальчик, – сказала я, Андрей сморгнул, а Маруся потянулась ко мне.

Я забрала её у Андрея и счастливо улыбнулась:

– Но теперь получается, что Машенька – тоже моя.

– Тогда срочно едем в ЗАГС, – сказал царевич. – А то ещё передумаешь… Ты такая. Вечно меня удивляешь!

– Я?! Неа, не передумаю, – рассмеялась я, и подумала: «А удивить. Удивлю. Вот только ещё немного с Дианой на шесте позанимаюсь, и ка-ак закружусь. Главное, чтобы пилон не сломался…»

Я хохотала. И Маруся тоже. А за ней и Андрей – так, что даже вечно хмурые охранники нам разулыбались.

Впереди меня ждали грузины, свадьба, семья и даже отпуск на Мальдивах вместе с Андреем. А ещё – Машенька. Я уткнулась носом в её кудряшки, вдохнула запах молока, конфет и тёплого счастья.

Однажды Бог забрал его у меня, а потом дал новое. И мне совсем без разницы, что на моих руках ребёнок, которого родила не я. Иногда гены не имеют значения!

Мы сели на машину и поехали в ЗАГС.

А я улыбалась всему вокруг и думала:

«Вот так живёшь себе, существуешь тихо, как мышь в склепе, а потом однажды выясняется, что ты нужна, как женщина. Может быть, ничего бы и не было, если бы я не вняла уговорам Агнессы и не начала хотеть жить, меняться и не посмела дерзнуть быть счастливой. Мало мечтать, мало корить судьбу и обижаться на неё, для радости надо что-то делать. Бояться и делать! Потому что жизнь стоит того, чтобы жить! В этом и есть смысл!»

– Я, наверное, всё-таки буду искать другую работу, – сказала я, помешивая серебряной ложечкой латте в тонкой фарфоровой чашке из бабушкиного сервиза.