Маргарита Ардо - Как до Жирафа 2. Сафари на невесту [СИ]

– Ты – это стимул и инструмент шантажа! – ошарашенно догадался папа. – А «Она» – Алико Кавсадзе.

– А если члены правления – это представители семьи Кавсадзе, то они наверняка возмутятся против того, чтобы компанию и семью всенародно опозорили! Это же Грузия! – торжествующе продолжила Катя. – Или если уже опозорят, то точно…

– … её продадут, – подытожил я.

– Второй вариант: Бадри Кавсадзе, приёмный сын Уго, станет официально моим мужем и наследником Санатрело!

– Но почему приёмный? – уточнил папа. – У Уго же есть ещё три родных сына, и двое не женаты.

– Это Грузия, – вставил Юра. – Тут, Виктор Геннадьевич, как и в моей родной Осетии, такой принцип – если одна фамилия, значит, точно родственники, а родственникам по крови жениться нельзя.

– Но вариант с приёмным прокатывает, – заметил хмуро я.

– Ты уверена, что вино не отравленное? – покосился на бокал папа.

– Я ведь нужна им живой, – весело добавила Катя и отхлебнула белого, пахнущего мускатом.

– А при чём тут какой-то Голдуорси? – всё ещё подозрительно косил на вино папа.

– Покупатель компании, – догадался я. – Потому что при любых раскладах: в патовой ситуации или в случае, если Алико Вахтанговной можно будет управлять через внучку, или если она сляжет снова, контрольный пакет акций и всю компанию можно будет беспроблемно продать. При скандале и шумихе в прессе ещё и по сниженной цене.

– Соображаешь, – кивнул мне отец. – Кажется, я понял, кто тут криминальный элемент и главный лжец…

– Уго! – снова хором ответили мы.

– Я ему болонку в задницу засуну, – прорычал я.

– Болонку жалко, не надо, – сказала Катя и подскочила. – Идёмте к бабушке же скорее! Расскажем ей всё это!

Я взглянул на часы.

– Идём, через пять минут. И, думаю, что об основном она уже и сама догадалась. У нас есть время переодеться. Не заявлять же об интриге века в махровых халатах!

Гига, как всегда, аристократичный и невозмутимый, зашёл за нами и совершенно не обратил внимания на Андрюшу, готового удавить его взглядом. Впрочем, и со мной он был скорее официален и не позволял себе лишнего.

– Катерина, Андрей, Алико Вахтанговна вас ждёт.

Старший Жираф поднялся за нами. Но Гига остановил его.

– Извините, вам лучше отдохнуть здесь.

– Нет! Я с детьми! – рыкнул ВГ.

– Пап, – усмехнулся Андрей, – мы не дети.

– А кто же ещё?! Хватит, находились уже сами! Скоро опять полысею! – заявил Виктор Геннадьевич и, почесав фантомные залысины, рванул вперёд.

– А вы, господа, пожалуйста, подождите, – сказала я охранникам из «Жирафа», опасаясь, что новый акт «Марлезонского балета» испортит всю постановку. – Если хотите покушать, вызовите по телефону официанта. Не стесняйтесь.

Я, конечно, не знала, что именно затевала бабушка, но привычка доверять ей уже прочно обосновалась у меня в сердце.

Я предполагала, что мы пойдем в один из соседних номеров, но Гига провёл нас по коридору, потом мы сели в лифт и поехали вниз. Мы оказались в подвале или подземелье.

– Куда вы нас ведёте? – напрягся ВГ.

– К Алико Вахтанговне, – невозмутимо ответил Гига и улыбнулся мне так, что Андрей сжал сильнее мои пальцы.

А мне стало забавно от того, что он ревнует. И самую капельку неловко перед Гигой, ведь тот проявлял ко мне знаки внимания и на розы потратился… Очень надеюсь, что это просто было распоряжение бабушки, чтобы я не скучала. Ведь, зная её, и это исключать нельзя. Интересно, а Гига женился бы по приказу?

– В пыточную? – не унимался Старший Жираф.

Мы рассмеялись, а он снова запыхтел. Впрочем, мне стало его жалко, и с удивлением я поняла, что совершенно не боюсь страшного тирана всех товароведов и сотрудников нашего офиса, ещё совсем не старого Виктора Геннадьевича. Наоборот, его любовь к Андрюше меня умилила. Я почувствовала, что мы с ним в одной лодке – все, кто любит моего прекрасного царевича, автоматически любимы и мной. А как иначе? И я ему улыбнулась.

Виктор Геннадьевич моргнул и нервно отвернулся. Не привык, что ли? Ну, ничего, Агнесса говорит, что даже кота можно приучить давать лапу. А жирафы вроде бы умнее…

Мы прошли за Гигой по короткому лабиринту, снова сели в лифт, весьма нестандартно выглядящий в обрамлении каменной кладки. Судя по кнопочкам, взлетели до четвёртого этажа, и оказались в обычном офисном коридоре. ВГ приободрился.

– Сюда, пожалуйста, – Гига открыл перед нами неприметную дверь.

В маленькой комнате имелись аккуратные стеллажи и только одно окно. Оно вело в соседнюю большую комнату, как кабинет следователя в камеру дознавателя.

– Вау! – обвёл глазами помещение Андрей. – Реально – бабушка Алико сотрудник спецслужб.

– Нет, – вдруг по-русски ему ответил Гига.

– О, ещё один номер? – с прищуром посмотрел на него Андрей.

Гига лишь пожал плечами и указал на дверь возле окна.

– Погодите несколько секунд.

– А что там? – полюбопытствовала я.

– Увидите.

Вслед за нами вошли десять представительных мужчин. Их лица показались мне смутно знакомыми. Затем к нам присоединились ещё двое в полицейской форме, гораздо более важные на вид, чем встретившиеся нам вчера Давид и Сосо.

Стало очень тесно и душно. Все негромко поздоровались. Андрей и Виктор Геннадьевич коротко представились и пожали всем руки. Гига нажал на кнопки пульта: приглушил свет, включил звук, и мы, как в кино, увидели и услышали всё, что происходило в соседней комнате.

Туда вошла бабушка Алико, тяжело села на кресло босса за круглым столом переговоров, развернулась и оперлась локтями о столешницу. За ней – дядя Уго, холёный, обеспокоенный, фальшивый до мозга костей.

Бабушка хлопнула ладонью по столу и пристально взглянула на Уго:

– Итак, уже точно проверено: мой внучка исчез с твой сын! Куда ты смотрел, а?! Твой сын – твоя ответственность!

– Я не отказываюсь, нет! Но ходили слухи, что Катерину похитил этот русский, как его, Гринальди… Разве не так? – вкрадчиво ответил старый лис, поглаживая бородку.

– То есть уже слухи ходят! – взвилась бабушка.

– От людей ничего не скрыть, – заметил Уго и довольно прошёлся по кабинету, утопая в ковролине начищенными туфлями. – Тем более сейчас, когда вы под таким пристальным вниманием! Я говорил вам: не торопиться с признанием этой девочки. Не вы её воспитывали, но вам за неё краснеть.

Бабушка поджала губы.

– Это мой родной кровь.

– Ну так и я, и мои дети, и многие другие тоже вам родные по крови. И в Совете директоров только Мархаз Самишвили не родственник вам, но…

– Ты не понял? Это внучка! Дочь мой сын!

Уго покачал головой с поддельным сочувствием.

– Да, я вас понимаю, тётя Алико. И это прискорбно… Но, видимо, кто-то есть в охране особо болтливый, так что мне уже звонили дядя Гурам, дядя Рожден, Гиа, Реваз и Вано Нугзарович…