Тальяна Орлова - Заложница чужих желаний [СИ]

– Ты ошибаешься, это тебя ненадолго хватило. Это ты решила не наслаждаться тем, чего просила сама, а ждать, когда же все изменится, и я вновь включу хозяина.

Стоит ли говорить, что пирожное не показалось мне вкусным?

И когда мы выходили из ресторана, и когда ехали в его квартиру, меня все сильнее одолевала уже знакомая дрожь. Он назвал ее предвкушением? А может, предвкушение отчасти и было. Все же диктатор для меня оказался чуть более привычным и понятным, чем вежливый собеседник, в котором я постоянно выискивала фальшь и оттого не могла расслабиться.

Я не сразу заметила, что по подъезду мы шли, держась за руки – совсем пропустила тот момент, когда он взял мою ладонь. Я привыкла к его прикосновениям, не реагировала на них так же остро, но все равно стоило только заметить, как начала волноваться еще сильнее. Это был не совсем страх, но и приятным это волнение назвать было невозможно.

В прихожей он отпустил меня, прошел в гостиную, на ходу стягивая пиджак. Потом обернулся и глянул с улыбкой:

– И что застыла? Мы уже здесь далеко не в первый раз, но ты каждый раз замираешь. Это такой квест – изобрази желание убежать возле двери, а уже потом ничего не изображай?

Я шагнула вперед, но в действительности не знала, что делать.

– Чего ты ждешь, Юль?

Подумала и ответила честно:

– Когда вы перестанете ждать и начнете говорить, что мне делать.

– А, – он улыбнулся еще шире и даже голову опустил, скрывая тихий смех. – Ясно. Кажется, ты даже точно знаешь, что именно я скажу?

– Предполагаю, – я пожала плечами. – «Подойди, разденься, покажи, раздвинь ноги» или что-то в этом духе.

Он с тем же весельем развел руками.

– Тогда тем более! Если у тебя уже весь сценарий расписан до таких деталей, то чего еще ты ждешь?

Щеки опалило новым всплеском волнения. Но я вздохнула и уже увереннее прошла вперед. Расстегнула платье, сняла и положила на подлокотник дивана. Белье с колготками сняла так же быстро, не позволяя себе медлить. А толку-то медлить, если все равно к тому все и придет? Только после серии сухих приказов. Развернулась к нему и, вспомнив, завела руки за спину, чтобы не прикрываться. Не без удивления отметила, что он смотрит все с той же иронии и даже голову набок склонил. Заломил темную бровь и поинтересовался:

– И? Что дальше? Или ты так и будешь стоять на месте?

Вот после этого я растерялась. А чего он хочет? Мне и без того стыдно стоять перед ним, одетым, совершенно голой, даже грудь прикрыть нельзя. Но он будто бы издевается. Я неловко подошла к нему ближе и заставила себя положить руки на грудь. Поцеловать? Или раздевать? Кстати говоря, он не любит при мне раздеваться – или точнее не так: он любит подчеркивать мою уязвимость тем, что всегда остается почти полностью одетым. Именно эта мысль и помогла мне определиться – я начала медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, удивляясь тому, что он до сих пор не останавливает.

Еще неувереннее я стянула рубашку с его плеч, но он даже бровью не повел и помог освободить руки. И продолжал молчать – ни одного приказа, даже просьбы. Просто с подчеркнутым любопытством наблюдал за моими движениями. Какая-то странная игра – я в такую играть не умею. Но неожиданно почувствовала себя смелее.

Он с точно тем же выражением лица ждал, когда я расстегну ремень, сама стяну с него брюки вместе с трусами. От носков он избавился сам и тут же выпрямился, продолжая глядеть все так же выжидающе. Мое дыхание почему-то сбилось от диких, совершенно непонятных эмоций. Почему он молчит? Чего еще ждет? Когда я начну умолять меня трахнуть? «О, Сергей Андреевич, куда мне лечь или встать, чтобы вам было удобнее»? Так, что ли?

Я отступила на шаг, не позволив взгляду скользнуть вниз. Когда я расстегивала молнию, уже случайно заметила, что член возбужден не сильно. Однако я понимала, что до полного возбуждения недолго, если постараться. Мне хватало и его обнаженного теперь торса, чтобы нервно сглотнуть. Посмотрела в глаза прямо и спросила:

– Кажется, вы не очень меня хотите сегодня?

– Глупости, – он ответил шутливо. – Я очень тебя хочу.

– Тогда чего ждете?

– Когда ты продолжишь.

С ума сводит этой непонятностью. Я снова подошла, положила руки на голые плечи и приподнялась на цыпочки, дотягиваясь до его губ. Поцеловала – сначала осторожно, едва касаясь, потом усилила напор. Через некоторое время отстранилась, дождавшись лишь очень мягкого ответа без капли привычной страсти. От происходящего вообще раскраснелась, настолько не в своей тарелке я себя, кажется, еще не ощущала.

– Сергей Андреевич, – выдавила почти обиженно. – Я не понимаю, чего вы добиваетесь.

– Чего я добиваюсь? – он уничтожал меня своей улыбкой. – Сейчас вопрос в том, чего ты добивалась. Смотри, ты сначала разделась сама, потом раздела меня полностью, лишь потом поцеловала. Допустим, разделась ты, решив, что я этого хочу. Но дальше последовательность ты выбирала сама. Зачем? Хотела смотреть на меня – так смотри, трогай, делай что хочешь. Ты же видишь, что я тебя не останавливаю.

– Не хочу я смотреть, – откуда-то взялась злость.

– Ну да. Меня все подряд раздевают, кто именно совсем смотреть не хочет. Так что же дальше, Юль, есть в тебе хоть какие-то осознанные желания?

Я закусила губу и упрямо смотрела в стену. Почувствовала, что он приблизился, но все еще меня не трогает. Тогда он поторопил:

– Что дальше ты сделаешь, если я тебя не буду останавливать?

– Даже не знаю… Пощечину вам дам?

– Так не отказывай себе, – он смеялся. – Только помни, что я не из добрых медвежат – долги возвращаю всегда. Юль, ну же! Чего тебе хочется – пойти вместе в душ, уложить меня на лопатки и оседлать или продолжать мучить ожиданием, чтобы я света белого от желания не видел? Самой одеться, а меня притом оставить голым и наслаждаться властью? Или попросить меня, чтобы я снова решал за нас обоих?

Слишком много вариантов, я от их обилия места себе не находила. Заметалась, а потом вообще подхватила свое платье и спешно натянула его обратно, так и оставив молнию расстегнутой. Странное дело, но я и после этого чувствовала себя уязвимой, а он оставался главным. Остановилась, замерла и снова посмотрела на его лицо, не зная, что сказать. Может, уйти? Интересно, если я уйду прямо сейчас, то он остановит или продолжит эту странную инсценировку «ручного монстра»? Но я так и стояла, глядя на него и ожидая хоть каких-то слов. Сергей Андреевич вскинул глаза к потолку и с каким-то отчаяньем взмолился:

– Я старался! Видят черти, как я старался!

Потом снова посмотрел на меня – взгляд мгновенно стал другим, но более знакомым. Схватил за запястье и повел к ближайшей двери: