Тара Пэмми - Любовная греческая провокация

Валентина собралась отойти от него, но он обхватил ее рукой за талию и притянул к себе. Когда она прижалась грудью и животом к его сильному твердому телу, ее дыхание стало поверхностным и прерывистым, а внизу ее живота разлилось влажное тепло.

Из ее горла вырвался стон, и она потерлась бедрами о его бедра.

– Мы не были с тобой близки более десяти месяцев, Валентина, – произнес он, глядя на нее потемневшими глазами. – Я так сильно тебя хочу, что каждый день воздержания для меня подобен пытке.

Ее глаза расширились.

– Я тебе не верю.

– Потому что, по-твоему, я такой нечестный, что могу в отсутствие своей жены спать с другой женщиной? Потому что для такого расчетливого бессердечного мужчины, как я, все женщины в постели одинаковы? Потому что я недостаточно сильно тебя хочу?

– В таком случае почему ты не отправился меня искать, когда я ушла?

– Потому что я в тебе не нуждаюсь, Валентина.

Сейчас он больше не казался ей бездушным роботом. Его взгляд был полон эмоций. Он был решительно настроен доказать ей и самому себе, что не нуждается в ней. Но почему он постоянно ее отталкивает, почему делает вид, будто она ему безразлична? Его подарок и его забота о ней, когда она устала, свидетельствовали об обратном.

Ход ее мыслей был прерван, когда его рот обрушился на ее губы в жадном поцелуе. К ее желанию добавилось чувство облегчения. Она так соскучилась по его сильному телу, по его грубым поцелуям и греческим словам, которые срывались с его губ во время близости. По тому, как он затягивал сладостную пытку до тех пор, пока она не начинала умолять его овладеть ею.

Этим страстным поцелуем Кайрос заявил, что она все еще принадлежит ему. Его язык ворвался в глубь ее рта и заскользил по ее языку, его щетина царапала ее нежную кожу.

Ее ладони заскользили по его широким плечам, мускулистым рукам, широкой груди. Когда она почувствовала, как стучит его сердце, ее охватило безрассудство. «Только сегодня, – сказала она себе. – Только несколько поцелуев».

Отстранившись на мгновение, он запустил пальцы ей в волосы, наклонил ее голову под удобным углом и поцеловал ее так крепко, словно хотел ее съесть. Ее веки опустились, дыхание участилось, и она начала тихо постанывать от удовольствия.

Оторвавшись от ее губ, он принялся покрывать легкими поцелуями ее лицо, при этом бормоча что-то по-гречески.

Когда он прикусил зубами кожу в месте изгиба ее шеи, она вцепилась пальцами в его волосы и задрожала. Затем он обвел это местечко кончиком языка, поднял голову и произнес:

– Посмотри на меня, pethi mou . Посмотри, в кого ты меня превратила.

Его потемневшие глаза блестели от желания. Сделав маленький шажок назад, она уперлась в холодное стекло и поняла, что они оказались в задней части комнаты.

– Мы… Нас могут увидеть, – пробормотала она, вцепившись пальцами в его рубашку.

– Пусть другие видят, до какого безумия ты меня довела, Валентина. Позволь мне овладеть тобой здесь, в общественном месте, где от толпы нас отделяет только стекло. Это доказывает тебе, что ты лишила меня самоконтроля?

Он задрал ей платье, и она, громко застонав, обхватила ногой его бедро. Схватив ее одной рукой за ягодицу, другой он приспустил ее трусики и, раздвинув складки между ее бедер, начал медленно погружать палец в ее пустоту.

– Ты такая влажная. Ты готова меня принять. Ты всегда готова меня принять, – произнес он с гордостью.

– Пожалуйста, Кайрос…

Желая как можно скорее прикоснуться к его коже, она схватилась за полы рубашки у него на груди и рванула их в стороны, так что одна пуговица отлетела и упала на пол. Когда Тина провела кончиком языка вниз по его шее, из его горла вырвался звук, похожий на рык голодного льва. Затем он, несмотря на ее протесты, ловко расстегнул ее платье и принялся медленно снимать его с нее, пока оно не повисло у нее на бедрах. В корсаж платья были вшиты плотные чашечки, поэтому она не стала надевать бюстгальтер.

Его взгляд задержался на мгновение на ее груди, после чего он наклонился, накрыл ртом ее затвердевший сосок и принялся ласкать его губами и кончиком языка. Затем он проделал то же самое с другим соском.

– Ты была права. Я был эгоистом, когда уделял мало внимания твоей груди. Я лишал тебя такого большого удовольствия. Обещаю, что этого больше не повторится, pethi mou .

Сказав это, Кайрос продолжил ласкать ее грудь. Ее тело задрожало от сексуального возбуждения, голова запрокинулась, на коже выступили капли пота.

Когда она подумала, что больше не может выносить эту сладкую пытку, Кайрос, не отрываясь от ее груди, снова просунул руку между ее бедер и погрузил палец в ее заветную пустоту. Низ ее живота словно пронзила огненная стрела. Тина выгнулась дугой ему навстречу и ударилась головой о стекло.

– Ну, давай же, Валентина, – прошептал Кайрос.

В следующее мгновение по ее телу прокатилась волна экстаза, но он, вместо того чтобы остановиться, продолжил ласкать чувствительные складки у входа в ее лоно. В какой-то момент она не выдержала, прижалась лбом к его плечу и схватила его за запястье.

– Пожалуйста, остановись, Кайрос, – простонала она.

Одна его рука осталась на его бедре, другой он убрал прядь волос с ее лба. Как он может быть одновременно таким настойчивым и нежным?

Она бросила Кайросу вызов. Сказала, что сможет перед ним устоять. Что больше никогда не будет заниматься с ним сексом. И вот она, полуголая, стоит, прижавшись к стеклу, в комнате отдыха в ночном клубе и хочет доставить ему столько же удовольствия, сколько он доставил ей.

Когда он снова поцеловал ее, она сначала запустила язык в глубь его рта, а затем прикусила зубами его нижнюю губу.

Кайрос всегда контролировал их сексуальную жизнь. Это он решал, где, когда и как они будут заниматься сексом. Находясь в плену наслаждений, которые он доставлял ей своими ласками, она отдавала ему инициативу и просто следовала за ним. Но больше она не собирается быть ведомой.

Положив руки ему на затылок, она притянула его к себе. Положив руки ей под ягодицы, он приподнял ее, так что ее спина оказалась прижата к стеклу, а низ ее живота – к его паху. Потершись о него, она почувствовала, как сильно он возбужден, и они одновременно застонали от желания.

Поставив ее на пол, Кайрос быстро расстегнул пряжку ремня и брюки и спустил их вместе с трусами. Подняв край его рубашки, она уставилась на символ его мужского естества, и под ее взглядом он начал увеличиваться в размерах.

Кайрос снова прижал ее к стеклу, спустил еще ниже ее платье и уткнулся лицом в изгиб ее шеи.

– Мне нужно оказаться внутри тебя. Прямо сейчас, Валентина.

– Нет! – возразила она, вмиг опустилась на колени и обхватила рукой его огромное мужское достоинство.