Шэрон Кендрик - С тобой готова на все

– Николь. – Она никогда не слышала, чтобы он так произносил ее имя.

Она обнимала его за шею, он покачивал бедрами в очевидном приглашении. Где-то на задворках разума Николь услышала слабый голос, который предупреждал о необходимости обрести контроль над ситуацией, уговаривал остановиться сию секунду, пока не стало слишком поздно. Но она его игнорировала. Страсть бушевала словно ураган, заглушая тихий голос разума. Николь отбросила все мысли и отдалась во власть наслаждения. Потом немного отстранилась и вздохнула. Выражение лица Рокко шокировало и возбуждало. Никогда прежде она не видела его таким. От напряжения его лицо походило на суровую маску. Глаза потемнели от страсти, зрачки расширились, проступивший румянец контрастировал со смуглой кожей.

– Значит, tesoro, ты скучала по ласкам?

Тихие слова звучали невероятно эротично, особенно когда он снова прижался к ней бедрами. Николь ощутила, насколько сильно он возбужден, хотела заметить, что не стоит ему выказывать высокомерие. Да и вообще, пора сказать ему много чего. Но в нынешнем состоянии она утратила дар речи. Ладони Рокко скользнули по ее телу. Преграда в виде рубашки добавила этому прикосновению чувственности. Поэтому вместо того, чтобы остановить его, она прошептала: «Да».

Он довольно застонал и, запустив руки под ее рубашку, мягко сжал груди, томившиеся, скованные бюстгальтером. Так близко к обнаженной коже и одновременно мучительно далеко. У нее пересохло во рту. Он стал пальцем водить круги вокруг соска, пока тот не затвердел. Такое легкое прикосновение и такое наслаждение.

– Ох, – стонала она, поглощенная новым жарким поцелуем.

Рокко тихо усмехнулся, скользнув от груди к животу и молнии джинсов. Николь затаила дыхание. Осмелится ли он пойти дальше? Нельзя позволять ему это. Необходимо остановить это безумие. Однако она была не в состоянии пошевелиться.

Звук расстегивающейся молнии. Она вновь затаила дыхание, моля его продолжать, хотя понимала, что лучше, если он остановится. Рокко провел пальцами вниз по ее животу. Николь сглотнула.

– Возможно, ты хочешь, чтобы я сделал что-то еще? Тогда тебе лучше сказать об этом. Какими бы хорошими ни были мои навыки дарить женщинам наслаждение, боюсь, читать мысли я не научился.

Его игривая усмешка сильнее возбудила ее, распалила огонь страсти до такой степени, что остановить это помешательство стало практически невозможно. При этом Николь разозлили слова Рокко. Как он посмел упоминать о других женщинах в такой момент? Полагает, что ее это не волнует? Вскрикнув от раздражения, она принялась отчаянно его целовать, почувствовала, как его губы изогнулись в улыбке, а пальцы проникли ей в трусики. Ох уж эта горячая влажная плоть – признак предательства. Физическое доказательство того, что она все еще хочет его. Вопреки здравому смыслу. А Рокко между тем принялся ласкать ее клитор. Николь содрогалась от ритмичных движений его пальцев.

– О боже, Николь. Все как в старые добрые времена, мокрая и горячая. Думаю, нам лучше что-нибудь с этим сделать, не так ли, mio tesoro?

Она пыталась возразить, ведь он все неправильно понял, но всепоглощающее наслаждение лишило ее дара речи. А даже если бы и смогла, что бы она сказала?

«Остановись, потому что мы поступаем неправильно. Сейчас я чувствую себя слабой и беззащитной, хотя поклялась, что никогда этого не допущу».

В этот момент ее ничего на свете не волновало. Только ощущения, которые он дарил. Наслаждение усиливалось. Такая сладкая томительная боль. Сексуальный голод разыгрался настолько сильно, что Николь хотелось шептать его имя, словно мантру.

Она понимала, что скоро перейдет грань наслаждения. Вдруг в памяти вплыла его насмешка, и чары развеялись. Он сказал: «Как в старые добрые времена». Но это не так. Сейчас все иначе. Тогда она была настолько наивной и глупой, что увидела между ними связь, которая, по ее мнению, может крепнуть, если они постараются. Но они не были влюбленными, предназначенными судьбой, как она всегда мечтала, или типичными молодоженами, которые еще не научились общаться друг с другом. Не так она представляла свое будущее.

Николь ухватилась за руку Рокко, останавливая его пальцы, застывшие так близко от чувствительного бугорка. Тело оглушительно протестовало, но она игнорировала сигналы. Ей многое пришлось пережить, она усердно работала, чтобы открыть собственный бизнес. Хотя магазин и невелик, зато принадлежит только ей. Она начала карьеру художника, о которой всегда мечтала до того, как жизнь и Рокко выжали из нее все соки. Она даже смогла убедить себя в том, что наступит день, когда получится его забыть. Готова ли она потерять все, в том числе уважение к себе, потому что под напором невероятной сексуальности Рокко Барбери пробудились гормоны?

С бешено бьющимся сердцем она вытащила его руку из своих трусиков, отступила и отвернулась поправить одежду. Щеки горели от смущения. Николь медленно возвращалась к реальности, моргнув глазами. Осмотрелась и осознала, что они по-прежнему на террасе, с которой открывается чарующий вид на бухту Монако. Да, не на самом видном месте, но что могло помешать кому-то рассматривать их с яхты в бинокль? Возможно, какой-нибудь пронырливый папарацци мог бы сделать несколько снимков и получить за них приличные деньги. Или кто-нибудь из сотрудников Рокко мог принести документы на подпись. Николь вздрогнула от отвращения к себе и повернулась к Рокко.

– Как ты мог пытаться заняться со мной сексом?

– Совсем недавно ты вела себя иначе. По-моему, злость и возмущение слишком запоздали. Я думал, только подростки играют в такие игры.

– Я не играла!

– Позволить мне немного продвинуться, а потом оборвать на самом интересном месте. Тебе это не кажется какой-то незрелой игрой?

– В подобных обстоятельствах нет. Ты заставлял меня ощущать себя вещью.

– Я лишь дарил тебе наслаждение. Что в этом плохого?

– А теперь оскорбляешь глупым вопросом. Секс только усложнит нашу и без того запутанную ситуацию, мы оба это знаем. К тому же я не для этого приехала.

– Но ты хотела меня. И сейчас хочешь. Твое тело скучало по моим прикосновениям. Нет смысла это отрицать, Николь.

Она прикусила губу, злясь на то, что ему удается сохранять невозмутимость, в то время как она с трудом справляется с возбуждением. Станет отрицать его слова – прослывет лицемеркой. К тому же она не обязана отвечать, в любой момент может просто развернуться и уйти с террасы. Правда, это нельзя назвать взрослым поступком, а сейчас Николь пыталась быть здравомыслящей и серьезной.

– Конечно же я хочу тебя. Хотя нет, скорее мое тело. Ты очень привлекательный мужчина, уверена, многие женщины говорили тебе об этом.