Marian Felis - Нет звёздной болезни

— Алиса, идём, — потрепала меня по плечу Железнова, когда мы стояли у сцены и наблюдали за чужим выступлением.

— Да, — машинально ответила, хотя в голове всё крутились эти вопросы. Почему? Зачем? Разве он не видит, что мне тяжело? Не может просто сказать: «Уходи навсегда!» — и указать рукой на дверь? Я бы даже поняла, если бы только он пришёл и прогнал меня, так нет!

Через пару минут мы поднялись на сцену. Светка, ткнув меня локтем в бок, прошептала одними губами: «Улыбайся!». Мне пришлось выполнить её просьбу и постараться строить из себя счастливого человека, ни капли не обременённого жизнью.

На концерт пришло много народа, все с георгиевскими лентами и красными гвоздиками. В толпе даже промелькнуло лицо Славки, а где-то вдалеке бродил и Сёма со своей спутницей. Мы всё пели с Железновой песни, а Стас играл на гитаре. В этот момент, стоя на сцене перед публикой, я не чувствовала себя счастливой. Быть может, потому что всё счастье забрал с собой Артём, когда уходил.

Зрители хлопали и улыбались, а у меня в голове было пусто. Как будто ты забыл слово, но никак не можешь его вспомнить. Только в данном случае запамятовал, где ты находишься и что вообще делаешь. Хвала богам, Светка подхватила меня под руку и увела со сцены, будто почувствовала, что так нужно поступить.

— Да что с тобой творится? — воскликнула девушка и топнула ногой, как только мы оказались на земле. Морозов молча плёлся рядом и изображал из себя трёх обезьянок: ничего не вижу, не слышу и не скажу.

— Мне бы самой это понять, — пролепетала и, вырвавшись из цепкой хватки подруги, побрела по площади, куда глаза глядят. Было без разницы, кто передо мной и что они делают, я просто молча шла вперёд, пока не наткнулась на Славку.

Парень выглядел счастливым и празднично одетым, будто он ветеран: отутюженные серые брюки, белая рубашка, красный галстук, букет желтых тюльпанов в руке, духами разит за километр. Весь его внешний вид кричал о том, что Боров явно собрался на свидание. Он преградил мне дорогу и, с улыбкой от уха до уха, протянул злосчастный букет.

— У меня нет настроения на эти игры, — устало прокомментировала его жест и кивнула головой на тюльпаны. — Это что?

— Тебе, — неуверенно пролепетал он и тяжело сглотнул, будто увидел привидение, а не смотрел на меня.

— Ну, чего ты так на меня уставился? — не выдержала и прорычала.

Парень с неприсущей ему робостью аккуратно взял меня за плечо, сжав его до боли, и начал внимательно всматриваться в глаза.

— Ты снова стала собой, — прошептал он и поджал губы, будто не хотел это говорить, сболтнул лишнего.

— А до этого я кем была? — терпение кончалось, как и желание разговаривать с приятелем.

— Рядом с Артёмом ты была другой. Более мягкой и женственной, а сейчас, — он многообещающе замолчал, — вновь превратилась в прежнюю Алису.

— Ну, прям как по волшебству, — вскинула руки и, оттолкнув в сторону парня, пошла дальше, своей дорогой.

Я давно уже не слышала этого имени от окружающих. Даже в группе Гарик в последнее время перестал шутить на тему его исчезновения и вообще приставать ко мне с глупыми вопросами. Все будто знали, что мне очень плохо, и старались не донимать. Вот только это не помогало. Внутри образовалась черная дыра, воронка, засасывающая любой счастливый момент и превращающая его в серое пятно. Зачем я тогда согласилась на эту работу? Чтоб потерять себя? Заработать денег? Или мне просто понравился красивый и недоступный парень? А может, всё сразу?

В квартире Макарова было тихо и одиноко. Новая банка с цветами так и не появилась, впрочем, я не ждала этого. Очередное послание «Я рядом», которое насквозь пропитано ложью, лежало на комоде. Нет, конечно, он всегда рядом, если ходит каждый день и оставляет совсем неоригинальные сюрпризы-напоминания, вот только мы не вместе. Толк от записок, если он не может по-мужски подойти и что-то сказать мне.

Впервые за долгое время решила включить телевизор и проверить местные новости, которые обычно трубили про потасовки, поджоги и прочее. Не в этот раз.

Мне было очень страшно. Привычное одиночество давило на плечи и не давало нормально стоять на ногах. Слёз больше не осталось. Я смотрела на экран маленького кухонного телевизора и не знала, что делать и как быть. Хотелось бежать одновременно от него и к нему. Но разве такое возможно? Конечно, нет. В данной ситуации оставался лишь один выход: молиться. Он ведь не выдержит, если пройдёт через всё это снова.

Авария. О ней говорили по всем местным новостям, даже напечатали в газетах и растрезвонили по радио. «Солист группы «Ледяное сердце», воссоединившись с братом, снова попадает в аварию. Было ли это случайностью и смогут ли на этот раз выйти сухими из воды виновные?». В интернете оказалось огромное количество статеек, репортажей и просто домыслов по поводу случившегося.

Страх разливался по крови. Он мог не выдержать всего этого. Я видела, что с Артёмом случилось, когда он впервые за долгое время встретил своего брата. Это было… отчаяние. Он не был рад. Тот человек, которого он раньше выгораживал, восстал из мёртвых и не чувствует ни капли вины.

Следующие два дня были выходными, поэтому я фактически не слезала с кровати и слушала громкий гул своего сердца.

Макаров ходил по краю. Эти репортёры и глупые фотографы, которые день и ночь пытались попасть в его палату, выводили из себя. И его брат… мне казалось, он лучше. Не такой чёрствый, не такой грубый, не такой плохой. Всё оказалось куда мрачнее. Лёша не заслуживал прощения. Разве может его получить тот, кто бросил любимую девушку с ребёнком и брата, оставив их на произвол судьбы, и испарился, лишь бы только не отвечать за совершённый проступок. А ведь не только в автомобиле «Ледяного сердца» были потери. Во встречном погибла девушка. Совсем молодая. Только Лёшу этот факт совсем не затрагивал, он свято верил в свою невиновность.

В палату к Макарову никого не пускали, и для этого стоило лишь позвонить в больницу и узнать. Медсестра сказала, что его состояние стабилизировалось, все опасности позади. После её слов стало легче, будто с плеч огромный тяжелый груз килограмм в двадцать сняли.

За последние два дня каждую ночь неизвестный приносил цветы. Бесшумно, словно матёрый ниндзя, проникал в квартиру, наливал воду в банку из-под огурцов и ставил на кухонный стол, а между бутонами вставлял записочку-открытку с вполне ожидаемым текстом. Сначала я хотела проверить, когда этот самый нарушитель спокойствия появляется тут, да причём так тихо, что лёгкое почти неслышимое дуновение ветерка обзавидуется, но план провалился. Около трёх ночи усталость и одиночество взяли своё, я уснула. А вот нахальный домушник явно выжидал момента. Оставалось несколько вопросов: как он узнал, когда все обитатели квартиры уснут; как Артём мог доверить такую миссию незнакомому человеку; что это за человек вообще? Определённо, сам Макаров не смог бы провернуть нечто подобное, будь он хоть трижды здоров, ведь в тот вечер, когда мне приспичило дождаться человека, делающего сюрпризы, ради эксперимента я поставила кастрюли в проходе, ведущем на кухню. На утро все они лежали в шкафах, а на столе новая охапка роз. Артём мимо ловушку точно бы не прошмыгнул. И смешно, и страшно.