Джетти Вудрафф - Полуночный дождь

Блейк всю ночь крепко прижимал меня к своей груди. Я не знала, что теперь будет с нами, мы могли бы, наверное, остаться на некоторое время в доме на Стейтен-Айленд. Я скучала по своей маме. Боже, как мне хотелось поговорить с ней. Удерживая себя от создания нового шедевра на своей руке, я лежала совершенно неподвижно и прислушивалась к дыханию Блейка. Может ничего страшного, может это просто уплотнение. Я передвинула руку и снова пощупала его пальцами; оно по-прежнему было там.

В течение нескольких часов я лежала без сна и размышляла, что же это могло означать. Все, о чем говорил Блейк, никогда не осуществится; мне не суждено жить долго и счастливо с ним и Пи. Нам не суждено стать жизнерадостной семейкой, которую описал Блейк. Мы не откроем наш маленький театр, и не будем учить детей играть на чем-нибудь. Нам не суждено ничего из этого сделать. Я последую по стопам своей матери. Я умру.

К тому времени, когда я услышала голоса, раздававшиеся за дверью, дневной свет пробрался в комнату. Блейка не было, а Пи крепко спала рядом со мной, по-видимому, усталость взяла верх в предрассветные часы, что я даже не заметила, как Пи забралась к нам в кровать. Может оно исчезло. Моя рука скользнула вверх по футболке к моей левой груди, я обхватила ее, ощупывая на предмет чего-нибудь ненормального, и села. Оно пропало, я вообще ничего не почувствовала. А потом, почувствовала; там же, где оно было прошлой ночью. Близко к подмышке, так что я предположила, что оно уже распространилось на мои лимфатические узлы, как и у моей мамы.

Предполагая, что такова моя судьба, моя участь, что Бог послал меня на землю для этого, я тяжело вздохнула и встала с кровати. Оно было там, и никуда не исчезнет.

Я поцеловала головку Пи и набросила одеяло на ее попку в белых с какими-то фиолетовыми рисунками трусиках, думаю, это должны были быть монстры из Корпорации Монстров, но они больше походили на пушистые шарики с ножками. Пройдя по коридору, я услышала голоса, которые, по всей видимости, спорили. Я вошла в ванную комнату и тихо прикрыла за собой дверь; подойдя к открытому окну справа, я прислушалась.

— Нет, я увезу их сегодня отсюда. Я уже позвонил своей матери. Я не позволю им иметь с этим дело, — сказал Блейк, настаивая на своем. Иметь дело с чем? Что он имел в виду?

— Блейк, ты скрывал нашу внучку от нас в течение пяти лет. Микки — дочь Барри. Ты не можешь лишить нас права знать их.

— Не притворяйся, будто бы ты не знала, Сара. Ты знала. Вы все знали о Макайле. Где вы были, когда она нуждалась в вас? Где был ты, Холден? Ты хоть представляешь, через что она прошла?

— Не учи меня, мальчишка.

— Перестаньте! — сказала я громким шепотом, идя по коридору в сторону голосов. Я остановилась и повернулась к окну. Это был тот же самый шум, который я слышала из окна ванной. Все замолчали и посмотрели на меня с жалостью, Сара погладила меня по спине, а Барри улыбнулся мне. Они уже знали, что я умираю? — О, Боже! Кто все эти люди?

— Пресса, но не волнуйся, мы сваливаем отсюда к черту. Ларри уже на пути сюда, чтобы забрать меня. Я собираюсь съездить в пентхаус, чтобы забрать кое-какую одежду, и мы уедем. Мы поедем к моей матери на некоторое время, — объяснил Блейк. Даже не глядя, я знала, что его рука заменила руку Сары. Я узнала это прикосновение. Оно обжигало мою кожу и не теплом.

— Нэшвилл? — спросила я.

Блейк перевел свое внимание с чуть приоткрытых занавесок на Холденов. Мне стало жалко Сару, Блейк снова забирал у нее Пи. Рука Барри, казалось, поддерживала ее.

Большим пальцем Блейк погладил мою поясницу. Он улыбнулся, когда я взглянула на него. Это причинит боль. Ну почему он такой правильный?

— На данный момент. Мы обсудим это позже?

Тьфу! Теперь что? Я не хотела, чтобы Блейк оставался в городе. Я хотела, чтобы у Пи был дом, как у меня на Бегония Драйв с соседями и тротуаром, на котором она сможет кататься на велосипеде. С другой стороны, я хотела, чтобы Сара узнала Пи, и я хотела, чтобы Пи узнала Сару. Дженни бы этого хотела. Я не могла поверить в то, что творилось на улице перед домом. Обычно такое вы видите по телевизору, но не в обычной жизни. Я наблюдала, как один парень оттолкнул оператора со своего пути и повернулся обратно к Холденам. Глубокие морщины пролегли между бровями Барри, но я не думала, что в этом виноват возраст. Он беспокоился о своей жене, о том, что Блейк забирает у нее Пи. Почему все должно быть против меня? Почему нельзя сделать жизнь проще для всех?

Одно было наверняка, Пи обладала завораживающим магнетизмом, которое влияло на каждого, с кем она общалась, и кто-нибудь должен был пострадать.

— Кофе есть? — спросила я, испытывая необходимость отойти. Это было слишком. Мне нужно было уйти и собраться с силами. Как я могла позаботиться обо всем и сделать всех вокруг счастливыми? Как же мне удержать всех вместе?

— Да, пойдем со мной, — Сара по-матерински улыбнулась мне. Знаю, все это звучит безумно. Сара была мне никем, в моих венах не текла ее кровь, но все же, я чувствовала сильное притяжение к ней тоже.

Она заботилась обо мне, она улыбалась мне, как моя мама когда-то. Это согревало мое сердце.

— Не ругайся, — тихо сказала я Блейку. Мой взгляд метнулся к Саре и Барри, когда он фыркнул и поцеловал уголок моего рта. Ох! Мое лицо сразу же стало красным, как амбарные ворота. Блейк сжал мою руку, и я одарила его строгим взглядом. Он не мог делать это на людях. Боже мой.

— Микки, — громким шепотом позвала Пи из коридора. Я почувствовала, как румянец вернулся на мои щеки, когда увидела ее голову.

— Ты пьешь со сливками? — спросила Сара.

— Да, я приду через минуту.

Пи приоткрыла дверь и позволила мне протиснуться в комнату.

— У меня больше нет штанишек.

— Я знаю. Твой папа собирается съездить домой и привезти нам одежду. Тебе придется походить в тех же шортах. Бабушка Сара их постирала.

— Иди, принеси их. Мне надо пописать.

— Тебе пройти прямо через коридор. Ты не можешь пописать без шорт?

— Нет. Кто-нибудь увидит моих монстров, — захихикала она, разворачиваясь попкой и тряся предо мной маленькими зверюшками.

— Ах, ладно. Не волнуйся. Я тебя прикрою. Подожди, — сказала я, абсолютно ее понимая. Мое лицо только что превратилось из бледного в ярко-красное от одного невинного поцелуя. Я понимала ее.

Достав шорты, которые полетят в мусорное ведро, как только у нас появится одежда, я зашла в ванную, нанесла зубную пасту на ее щетку, пока она писала, и писала, и писала. Бог ты мой.

— Мы собираемся жить тут?

— Нет, мы собираемся навестить бабушку Грейс ненадолго.

— Как мы сделали на Рождество?

— Да, вот. Вымой руки.