Альбина Уральская - Ты просто космос, Стас!!! [СИ]

— У неё красивый оргазм.

Станислав инстинктивно развернулся и вмазал кулаком в глаз Олегарху. Тот не удержался и упал. Потасовки не получилось, Супподрядчик схватил Станислава и они ретировались.

Олегарх носился по дому с подбитым глазом, пугая прислугу, в панике собирая шмотки в чемодан. Флинт залез на стол и орал пиратские песни махая флагом, в конце концов он красочно упал, и шатаясь, как истинный пират, удалился в сторону бассейна, раздирая глотку про пиратскую любовь. Кажется в оконцовке он рухнул в бассейн и продолжал орать песни уже посередине бассейна.

Вася села в кресло и с любопытством наблюдала за паникой в доме.

Ждать пришлось не долго, маман красиво вплыла в гостиную.

Маман оказалась очень молодой и очень красивой. Олегарх забился в кресло и затих. Где-то вдалеке орал Флинт про борта и крюки.

— Олегарх, сладенький, где твоя новая зверушка? — очень мило произнесла маман, без намеков на угрозу, демонстрируя красивый маникюр и дорогущие кольца на пальцах и игнорируя присутствие Васи.

— Мама, она моя девушка, — попробовал возразить Олегарх, но получилось у него это слабо и напоминало последние трепыхание лосося на берегу.

— Небо! — настоятельно ему напоминает маман свое имя. — Я просила звать меня НЕ-БО! — и уже обращая внимание на Васю говорит: — А у неё справка от ветеринара есть, а то вдруг она блохастая.

У Васи приподнимается бровь, в маман она видит своё спасение.

— Гав! — отозвалась Вася и невинно хлопнула ресницами, махая рукой с дорогущим кольцом, намекая на скорую помолвку и брак.

Маман опешила, сощурили подозрительно глаза и, не оставшись в долгу, ядовито поинтересовалась:

— Олегарх, лапочка, а твоя собачка разговаривать умеет?

— Гав, гав! — улыбнулась Вася, так, как это умеют только собаки, Олегарх схватился за голову с глубоким отчаянием.

В это момент к ним ввалился Флинт мокрый сам, с мокрым флагом, с пустой бутылкой, он шатаясь продефилировал к маман, в чавкающих башмаках, аккуратно чмокнул её в щёчку и поинтересовался:

— А папан где? Всё ещё в будке сидит?

— Сыночек, Флинтушка, котечка, ты где шарахался неделю? — интересуется маман, отстраняясь от Флинта и морщась от амбре источающего Флинтом.

— В Таборах, мы ездили на рыбалку, там вот такие рыбы! — Флинт показывает размер необъятной рыбы. — Она меня чуть не утопила! — жалуется Флинт и рыгает.

Маман бледнеет и снова переключается на Васю:

— Олегархушка, а ты собачку свою показывал психиатрам?

— Гав! — возмущается Вася, Флинт удивленно уставляется на Васю и начинает ржать, Олегарх тихо обречённо стонет.

— Пожалуй я поживу тут, пока у девочки не появится голос, — притворно опечалено вздыхает маман. Флинт тут же подхватывает пьяным голосом:

— Круто, а я тоже тогда останусь, где тут бар? — и удаляется в сторону кухни.

— Мама! — начинает Олегарх, но тут же поправляется. — Небо, Вася хорошая девушка, может Вы все оставите нас одних.

— Гав, гав, ГАВ!!! Рррррррр! — возмущается Вася, ну уж нет! От маман она категорически не согласна избавляться!

Остаток дня был насыщенным, маман отчитывала Олегарха за синяк под глазом, за то, что не сообщил о появлении очередной охотницы за богатством, за не гостеприимство, потом она исследовала спальню Олегарха, допрашивала обслуживающий персонал, Васю допросить не удалось, она гавкала и иногда рычала.

Станислав искал способ раскодироваться, специалистов не было. Подружки Васи ему посоветовали отсиживаться и ждать, когда Вася сама выпутается из ситуации. Подмигивания Васи было намеком на то, что у неё всё под контролем и полное подчинение — это часть игры. Но Станислава бесило не это. Олегарх видел её оргазм, она спит с Олегархом! Его рвало на части, она изменяет ему! Ревность выжигала на сердце кровавые узоры, наполняя его ненавистью, словно ядом.

Беременная баба достала своим нытьем про селёдку с вареньем.

Медитация над бутылкой водки не спасла Станислава.

И тут раздался звонок от старого знакомого, он предложил съездить на раскодировку к шаману Овражному, вроде он как берёт силы из местного оврага в Брусянах и на раз снимает даже самые мощные кодировки. Можно жрать даже антифриз, не боясь за свою печень.

К Овражному Станислав летел, вжимая педаль в пол, сзади позвякивали бутылки с коньяком.

Овражный был бухой в стельку, но сто тысяч за раскодировку взял сразу. Потом они спустились в овраг, прихватив с собой коньяк, там мучались с похмелья мужиков десять в телогрейках, почему-то все побитые. Овражный поправил на себе робу автомеханика синего цвета, резиновые галоши и воздел руки вверх, стоя перед огромной кучей конского навоза. Воняло знатно! Станислава начало тошнить, мужики оживились и поползли к Овражному с мольбами за благословением и порцией коньяка, на фоне их — зомби во время апокалипсиса были менее харизматичными и менее убедительными.

— Даааа блааааагоооослоооовеееен ааантиииифрииииз, — молится на распев Овражный, — даааа блааааагооооослооооовеееееннааааа бооооояркааааа, дааааа блааааагоооослоооовееееен спииииирт, ииии оооосвяяяящёёён кооооонёёёёёём пяяяяятнааааадцаааалеееетнииииий кооооооньяяяяяяк…

— Конём, конём, конём… — вторят ему мужики, протягивая ручки с пустыми стаканами к Овражному. Овражный разливает всем коньяк по стаканам, мужики радостно выдыхают и выжирают дружно по стакану.

— Жри навоз, — говорит Овражный Станиславу. Станислав офигивает окончательно, мужики, стоя на коленях и подняв руки вверх с пустым стаканом монотонно раскачиваются из стороны в сторону с жутко-раздирающим завыванием:

— Уууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу…..

— Зачем? — задает неуместный вопрос Станислав Овражному.

— Жри, сказал! Иначе бухать не сможешь! — хмурится Овражный, сжимая кулаки. — Зубы выбью и челюсть сломаю.

— А может не надо? — стонет Станислав и ему становится плохо, он начинает понимать почему мужики основательно побиты.

— Надо, Станислав, надо! Скорая уже едет, — отвечает ему Овражный и замахивается, Станислав быстро встает на колени с мужиками, они ему протягивают священный навоз. Станислав всхлипывает, с появлением Васи в его жизни, его жизнь превратилась в дурдом на выезде, он берёт навоз в кулак и плача жрёт, ему протягивают стакан коньяка, он, недолго думая, запивает всю эту дурь коньяком, его выворачивает на священную кучу, вызывая у Овражного припадок, он с яростью лупит своих адептов, где-то вдали ржёт конь.

Отёк Квинке не заставляет себя ждать, Станислав падает лицом в тёплый навоз. Его утягивает в темноту, с последним хрипом он слышит сирену подъезжающей скорой.