Анника Мартин - Враги вроде тебя (ЛП)

— Температура идеальная, солнышко.

Он печально улыбается и качает головой.

— Прости. Продолжай.

Пожимаю плечами, будто мне все равно. Пытаясь выиграть время, тянусь за другой бутылочкой и выливаю ее на грудь. На этот раз аромат ягодный.

Он зачарованно наблюдает, как ярко-красная жидкость капает мне на грудь.

Оказывается, эти вычурные бутылочки хоть для чего-то пригодны.

Его взгляд интенсивный. Клянусь, я чувствую его кожей. Тяжело сглатываю, во рту пересохло.

Ясно помню, каково было стоять возле его ног на коленях с членом во рту. От воспоминания мой и без того болезненно набрякший член раздувается еще больше. Черт, я реально рассчитывал изменить ход его намерений? Я уже даже мыслить здраво не могу, настолько завелся.

— Как тебя зовут? — интересуюсь я, пытаюсь вернуть себе хоть какое-то подобие контроля. — Вряд ли Кейт.

— Кит, — отвечает он. Он произносит слово четко. Буква «К» звучит твердо, а буква «Т» еще тверже. Но его взгляд сфокусирован на моем члене.

— Кит? Что это за имя?

Уголок его губ приподнимается. Видимо, я реально забавляю этого парня. Можно было бы оскорбиться, если б он не пожирал меня взглядом так, будто лучше меня десерта на свете нет.

— Мое.

Ворчу. Не знаю, как долго смогу продержаться, если он будет вот так на меня смотреть. В отличие от Кита я еще сегодня не кончал.

— Кит, — хрипло повторяю я. Мне больше нравится, как он сам его произносит, живо и эффектно.

Скольжу рукой вверх по телу, по шрамам на животе, по груди к соску, где останавливаюсь и провожу по нему большим пальцем. Пусть видит, как я содрогаюсь. Обычно я не позволяю парням наблюдать подобные вещи.

— Мне нравится имя Кит. Тебе идет. — И я не вру.

Мыло уже смыто, я беру еще одну бутылочку, но потом подношу ее к свету.

— С этой что-то не так. В мыле грязь или еще какое-то дерьмо.

Он откашливается и заговаривает:

— Это эксфолиант.

— Чего экс?

— Эксфолиант. Отшелушивает старые клетки кожи. Вряд ли тебе это нужно. — Он кивает на мой член, слова как ограненные алмазы. — Там.

— Точно. Моему члену нравятся клетки кожи там, где они есть. — Беру другую бутылку, зеленую, — арбуз? — продолжаю намыливаться и провожу рукой по своему длинному набухшему члену. — Кому надо отшелушивать собственную кожу? — спрашиваю я.

Кит отслеживает движения моих блуждающих по телу рук. Облизывает губы и лишь потом отвечает:

— Она становится мягче. Как шелк.

Боже, помоги, но мне нравится, как он на меня смотрит. Чувствую себя его добычей. Словно я у него на мушке, и он подбирается ко мне все ближе. Как салюки к кролику.

Насколько это хреново? Мне стоило бы раздумывать, как сделать его своей добычей, но под его пристальным взглядом трудно здраво мыслить. Да и член беспрерывно пульсирует, совпадает с биением сердца.

— Держу пари, ты пользуешься такими штуками постоянно, — говорю я.

Припоминаю его бледные бедра — крепкие, с напряженной мускулатурой — ноги привыкшего усердно заниматься мужчины, без вопросов. Но какие же гладкие.

Стоит подумать о его ногах, подсознание наполняется воспоминаниями, как я зубами стаскивал с него кружевное белье и щекой касался этой шелковистой кожи. От одной только мысли по мне прокатывается волна похоти, и приходится закусить губу.

Не то чтоб он мне не нравился в мужской одежде. В надетом на нем прикиде он смотрится столь же прекрасно. По правде говоря, мне по душе оба варианта. Разум продолжает метаться между его нынешним внешним видом и тем, как он выглядел ранее. Не могу решить, как мне нравится больше.

Кит не утруждается ответом. Вместо этого он низким голосом произносит:

— Дотронься до своего члена еще раз.

Ох, черт, он меня прикончит. Если сначала я не лишусь рассудка.

Послушно обхватываю свой член. Мыло испарилось, но мне плевать. Я почти наслаждаюсь ощущением от огрубевшей ладони, которой себя обнимаю, и начинаю медленно двигать кулаком. Чувствую себя... не знаю... камертоном или типа того. Словно каким-то странным образом мы с ним совпадаем. Будто мы настроились на одну волну, и Кит контролирует курсирующее во мне удовольствие, устанавливает темп и интенсивность.

И я не могу — в прямом смысле не могу — оторвать от него взгляд.

— Ты действительно хочешь кончить, да? — нежно интересуется он. Это скорее наблюдение, чем вопрос.

Да, я хочу кончить. Очень сильно. Член отчаянно пульсирует, можно было бы разрыдаться из-за болезненного неудовлетворенного желания, которое начало во мне зарождаться еще несколько часов назад, в той комнате, на коленях, с его членом во рту. А теперь еще и это...

Издаю тихий унизительный стон, но не могу оторвать руку от члена и глаз от его лица.

Его губы медленно растягиваются в удовлетворенной улыбке. Он тоже чувствует изменение между нами.

— Пока нет, дорогой, — мурлычет он. А потом мечтательно добавляет: — Я мог бы наблюдать за тобой всю ночь. Интересно, как долго ты продержишься.

Меня смущает вылетающий из моего горла звук. Всхлип. Раздается смешок, и по мне проносится волна стыда, смешанная с волнением.

— Пожалуйста, — выдыхаю я. Слово меня пугает, хотя и слетело с моих собственных губ.

Несколько слов, вздернутая бровь и этот хренов веселый голос, и он уже держит меня в своей ладони. Владеет мной.

И моему члену нравится эта мысль.

Где-то в глубине души меня от себя тошнит. Стою тут и унижаюсь, а ведь начал это шоу, чтоб его завлечь. Но, честно говоря, мне так здорово, что останавливаться вовсе не хочется.

— Не кончай, пока я не скажу, — шепчет он. Устремленные на меня глаза восторженно сияют.

Умудряюсь кивнуть, двигаю рукой в равномерном ритме. Мое согласие не имеет ничего общего с пистолетом, который он держит, но полностью связано с золотистым взором и исходящей от него энергетикой.

— Думаю, мне больше придется по душе, если ты будешь это делать на коленях, — размышляет он вслух.

«Боже».

Даже не задумываюсь. Начинаю опускаться на каменный пол, но он останавливает меня взглядом.

— Не здесь, — качая головой, говорит он. — В спальне.

Он делает шаг в сторону и указывает пистолетом на дверь.

Киваю и выхожу из-под водяного потока.

Глава 8

Кит

Никогда не встречал никого похожего на этого мужчину.

Каждый его шаг целеустремленный и отважный. Есть в этом нечто исключительное. Нечто сияющее. Наблюдаю за ним, и кровь в венах поет.

Он не притворяется. Он не смог бы подделать сверкающие глаза, расширенные зрачки, пылающую кожу.