Екатерина Юдина - Среди них скрывается монстр... Книга 2

Подцепив пальцами правой руки край одеяла, я приподняла его и посмотрела на свой, пока еще плоский, живот, скрытый под белоснежной тканью хлопчатой, больничной рубашки. Тяжело поверить в то, что я беременна. Это не укладывалось у меня в голове и здравый смысл не хотел мириться с этой мыслью. Это так, словно ты засыпаешь девственницей, а утром просыпаешься уже беременной. Чертовски неоднозначное чувство.

Ко мне в палату постоянно заходили медсестры. Они интересовались моим самочувствием и приносили еду, тем самым мешая мне думать. Той ночью я так и не заснула и, в полумраке, смотря на потолок, думала о том, что мне делать дальше.

С какой стороны не посмотри, я оказалась в чертовски невыгодном положении. Все еще лежала в больнице, безработная и беременная. Я не сторонник коротких интрижек. Более того, я их ненавижу. Но так же у меня в планах не было заводить вообще какие-либо отношения. Тогда, как получилось, что я забеременела? Найду ли я отца ребенка? И будет ли он рад новости о моей беременности?

Наверное, правильнее было бы сделать аборт. Наверное… Но я этого не хотела. Нечто внутри меня, со страшной силой упиралось мысли избавиться от пока что еще не родившегося ребенка. Более того, поглаживая пальцами живот, я еле заметно улыбалась. Сразу эта новость меня ошарашила, но, теперь, я была даже немного рада.

Уже под утро, я пришла к окончательному выводу, что хочу оставить этого ребенка. Да, мне лишь восемнадцать лет, я осталась без работы, во мне иногда не хватает взрослого мышления и я не знаю от кого и как забеременела. Но этот ребенок, стал для меня неким стимулом. Несмотря на собственное состояние, мне захотелось двигаться вперед. Свергать горы и пробиваться вперед, чтобы достичь той жизни, в которой я смогу дать своему ребенку все самое лучшее.

***

Настало то время, когда я стала радоваться разным мелочам, на которые люди, обычно, не обращают никакого внимания, считая их скучной обыденностью. Немного пройтись по палате? Невероятное счастье и всплеск позитивных эмоций. Да, тяжело, больно и моя ходьба больше напоминала вялые прыжки на одной ноге, но смена положения тела и физическая нагрузка помогли мне воспрянуть духом. Самостоятельно искупаться? Даже не думала, что когда-нибудь буду настолько сильно стремиться к возвращению своего былого состояния, чтобы быть в состоянии самостоятельно ухаживать за собой. Первое время, купаться мне помогала молодая медсестра и, если честно, чувствовала я себя немного пристыженной. Поэтому, когда мне сняли гипс с ноги и правой руки, я, первым делом, пошла самостоятельно купаться, чуть ли не вприпрыжку направляясь на второй этаж, где находились душевые кабинки. Еще я начала искать плюсы в своих обстриженных волосах. Я привыкла к тому, что они длинные, но, временами, хотела походить с короткой стрижкой. Теперь у меня появилась такая возможность и я решила ею воспользоваться. Все равно, у меня быстро отрастали волосы и, через пару лет, они вернутся к прежней длине.

Конечно, были разные минусы. Например, расходы в этой частной поликлинике, моя страховка не покрывала. Поэтому, мое лечение оплатила Мадлен. Сестра не желала слушать о возвращении ей денег, но, для себя я решила, что, каким-нибудь образом, позже я ее обязательно отблагодарю. Например, куплю наручные часы. Она их очень любит и уже имеет внушительную коллекцию, поэтому, думаю, будет рада, если эта коллекция пополнятся теми же «Rado». Правда, для этого, мне нужно было наладить свои финансы, а на это потребуется время.

Еще меня немного напугал визит к гинекологу. Врач, конечно, пыталась относиться ко мне мягко, но я, все равно, постоянно сжималась и нервно дергалась, из-за неприятных ощущений при осмотре. Зато я узнала, что, несмотря на мое состояние, беременность протекала очень хорошо и, в тот же день, я сказала родителям и Мадлен, что хочу оставить ребенка. Они эту новость приняли спокойно. Можно сказать, что родители даже обрадовались и они с Мадлен сразу сказали, что всячески будут мне помогать.

Естественно, родители и Мадлен не могли постоянно находиться в Руане, поэтому, временами, я жутко скучала, с нетерпением ожидая их визитов. К счастью, сестра приезжала чаще и даже, иногда, заселялась в местный отель, чтобы навестить меня еще и рано утром, перед возвращением в Париж. Но, поскольку, Мадлен не смогла дозвониться к Женевьеве, и подруга не приехала ко мне, я, чтобы хоть как-то скоротать время, начала доставать персонал больницы с разговорами и активно общаться с другими пациентами.

Через две недели, когда я, активно шла на поправку и с Мадлен, даже пару раз ездила к ней в гостиницу, чтобы поваляться в ванной, а не просто принять быстрый душ, в палату расположенную напротив моей, положили пациента. Первые дни я его не видела, но постоянно слышала ругань. Судя из того, что я уловила, этот пациент не хотел пить лекарства и отказывался от лечения, из-за чего, постоянно буйствовал. Хотя, так же я узнала из обрывков разговоров медсестер, что это уже вторая больница в которую его положили и, поскольку, несмотря на его отказы от лечения, этот пациент шел на поправку, его положили в это отделение. Где он изначально должен был лежать и что с ним вообще случилось, я не спрашивала, ощущая нервозность медсестер, всякий раз, как была затронута тема этого грубого пациента.

Однажды, сидя вечером на своей кровати, я вновь изнывала от скуки, из-за чего решила пойти бродить по больнице. Несмотря на запрет выходить из палаты в позднее время, я хотела пробраться в холл и немного посмотреть телевизор, но далеко от своей палаты не ушла. Мое внимание привлекла дверь палаты того пациента. Всего лишь час назад, там была очередная ругань с медсестрами, теперь же в палате было необычайно тихо. Сделав пару шагов к двери, я подняла руку, чтобы постучать, но потом решила этого не делать.

Открыв дверь, я вошла в палату, как две капли воды, напоминающую мою. Разве что, свою я уже успела обжить и там находилось много моих личных вещей, которые мне привезла Мадлен. Тут же было пусто и тускло. Меня пробрало от неприятной атмосферы стерильной чистоты и отчуждения, будто это место находилось за гранью жизни и не имело ничего общего с реальностью.

В тусклом свете ночника, я увидела парня лежащего на кровати. Половину лица скрывали пожелтевшие бинты, но я смогла рассмотреть черные, словно смола, волосы, густую бровь, выразительные скулы и побледневшие губы. Одеяло закрывало лишь ноги и на нем не было футболки, но на подтянутом торсе и на правой руке тоже виднелись бинты, оставляя видными лишь левую руку, ключицы и шею. Некоторое время, я, застыв на месте, неотрывно смотрела на этого парня, но потом, встрепенувшись, побежала к себе в палату за карандашами и альбомом, после чего вернулась обратно.