Саша Слова - Опасность заводит 2

Она все-таки произнесла это, хотя хотела остановиться. Он не заслужил и капли из всего произошедшего. Случайный попутчик в ее судьбе, которому чертовски не повезло с маршрутом. Она и так была виновата перед ним, и вот добавляла еще слов… узоров для памяти, хотя и так уже не унести.

— Ты выходишь из дома?

Он просто-напросто решил проигнорировать ее выпад.

— Я не отстану, Анна. У тебя никого нет, и тебе нужна помощь.

— Я уже взрослая, — устало произнесла она, — и я скоро приду в себя.

Лучше не спорить. Мягкость и смиренность, усыпить его и распрощаться.

— Этого я и хочу, — настоящий шелк, он умел говорить вкрадчиво и доверительно.

Так что оставалось цепляться взглядом за его одежду. Светлая рубашка с черными матовыми пуговицами, закатанные до локтя рукава, часы на широком кожаном ремне и темные джинсы.

— Я знаю, что виновата перед тобой, — сказала Анна, чувствуя, что спрятаться все же не удастся. — Так сильно, что даже извинения звучат издевкой.

Макс промолчал, и стало ясно, что эти слова были ему нужны.

— Ты многое сделал для меня, ты помог, когда мне было трудно. Наверное, у тебя уже привычка, — усмехнулась она и посмотрела на него.

Он улыбнулся и кивнул.

— И я благодарна, Макс, искренне… но сейчас не надо.

Мягкую улыбку с его лица она стерла с легкостью. И внутри, она знала, он уже злился на ее упрямство. Но он вновь не подал вида, сделал пару глотков чая, пересчитав складки на бежевой шторе, а потом поднялся.

— Звони мне, — попросил он, — хоть иногда.

— Хорошо.

— И еще…

Он полез в задний карман джинс. Достал визитку, которая легла перед ней на стол, красуясь яркой глянцевой поверхностью из красных и синих полос.

— Тут телефон, я договорился, им нужен редактор…

— Макс.

— Техническая литература, скукота, — и он отмахнулся, сделав вид, что пресек ее благодарности, а не протесты. — Нужен срочно, поэтому не тяни.

Странно, глядя на него и его искренние старания, она едва узнавала себя. Она же другая, он сам сказал ей тогда. Неужели со всей своей скрипящей на зубах проницательностью он не видит, что был прав, когда произнес лишнее из-за препаратов? Она оставалась там по своей воле, она понимала, что происходит вокруг и даже не оправдывала ничего. Просто перещелкнула тумблер и забыла, что любое действие отдается злым прибоем вокруг. Досталось и Максу. И вот он здесь. Почему? Он словно видел другого человека перед собой, ради которого стоит стараться и что-то делать, несмотря ни на что. Который достоин, который лишь запутался… Да, у Макса большое сердце, черт, оно огромное, но, когда тебе настойчиво делают хорошее, начинаешь вспоминать, что сам сделал хорошего. Чем заслужил.

Почти год она просыпалась рядом с ним, год воспоминаний из прикосновений и слов. Она помнила безмятежность, может быть, их счастье выцвело под палящим солнцем последних дней, но она не забыла суть, самое главное. Она была искренна и щедра с ним, столько дней… она не позволяла любить себя, она любила в ответ. И он знал это.

— Уйди в работу, — добавил он со строгими родительскими нотками.

После чего развернулся и шагнул в коридор. У двери он замер на мгновение, будто давал ей последний шанс проявить эмоции. Сказать что-то, обнять… Чужое тепло целебное, но она сдержалась.

Проводив его, она осталась одна, и вскоре стало хуже. Пришел вечер и начал переставлять тени, сгущая их в углах и старательно вырисовывая угрожающие силуэты. Анна села на диван, подобрав под себя ноги, и смотрела, как противоположная многоэтажка зажигается огоньками чужого быта. Одним за другим. Слишком далеко, чтобы разглядеть хоть что-то, но сам огонек уже обещание.

Телевизор неразборчиво бубнил устаревшую глупость, не в состоянии отвлечь хоть на секунду. Анна прекрасно понимала, что так нельзя… больше нельзя. И визитка с телефоном — это выход, только еще надо набрать номер, подобрать слова и справиться с голосом. И потом так каждый день, когда простой недолгий разговор с Максом буквально выжал ее. Хотя она справилась, не показала лишнего.

Она сегодня обедала?

С экрана что-то громыхнуло, и Анна нервно дернулась. В спешке найдя пульт, она выключила телевизор и замерла, пытаясь успокоиться. Но мысли все же побежали по неверным тропам. Телеэкран врал со звуком, в жизни взрыв оглушает и придавливает собственной беспомощностью. Особенно второй взрыв, она почему-то запомнила его ярче, глубже… Они уже въезжали в соседний бокс, когда фургон повело от накатившей сминающей волны. Задние колеса занесло, как будто им в бок ударила другая машина, тяжелая и мощная, а не поток, пусть и разогнанного огненной силой, но воздуха. Водитель резко крутанул руль и смог выровнять фургон, заскочив в распахнутые створки бокса. И он не остановился, хотя она стучала и кричала, ведь Марк остался там…

Потом в какой-то момент вновь появились костюмы. Тесный хоровод из цепких взглядов и холодных командирских голосов. Несколько допросов с одними и теми же вопросами и сальными ухмылками. Ее пытались подловить на лжи, но она говорила, как есть, как и попросил Марк. Ее же вопросы никого не волновали, ее грубо обрывали или одаривали непробиваемым молчанием.

Когда ее, наконец, отпустили, всё исчезло. Ту жизнь подтерли ластиком, не оставив и разводов. Машина слежки успокоилась через неделю, перестала провожать ее до продуктового и обратно. И она была рада и, пожалуй, благодарна, что ее оставили в покое. Чувствовать чужой взгляд становилось невыносимой пыткой, хотелось спрятаться ото всех и закопаться под землю.

В момент отчаяния она все-таки набрала знакомые номера, но они молчали. После Анна проехалась по некоторым адресам. Дом Марка, как она и ждала, был опечатан и показался заброшенным с добрый десяток лет. Угрюмым и выхолощенным что ли… Клубы, какие-то работали, какие-то нет, нацепив на двери запрещающие таблички. Те, что по-прежнему прожигали ночную жизнь, не дали ни одного узнавания, одни незнакомые лица, даже смутная догадка не кольнула. Охрана, персонал, ей показалось, что привезли совершенно новых людей, и поменяли форму, хотя она могла и ошибаться. Она всегда смотрела на них мутным взглядом, стараясь не запоминать. Она видела только Марка.

Ресторан же Севера открылся в центре, яркими атласными лентами встречая первых посетителей. Анна решилась заглянуть внутрь на третий раз, первые порывы заканчивались в соседней кафешке, что окнами выходила на площадь с новым заведением.

Ее проводили за столик на двоих в центре огромного зала. На столе раскрыли меню, одно их тех самых, что стопками валялись на полу, когда она впервые приехала сюда с Максимом. Следом она вспомнила бордовую плитку в уборной. И сдержанный кабинет управляющего. "Андрей". Табличку с его именем, скорее всего, уже сняли и выкинули прочь или задвинули в какой-нибудь шкаф подальше пылиться.