Саша Слова - Опасность заводит 2

— Анна.

Знакомый голос наплыл откуда-то сверху. Она подняла голову и заметила у столика Олега. Он положил ладони на белую ткань, облокотившись и нависнув над ней неумолимым воспоминанием.

— Это дорогое место, — добавил он, и в его тоне легко считывалась вторая фраза: "По карману ли теперь?"

Анна лишь кивнула. Она вдруг поняла его. Конечно, он презирает ее, как он еще может относиться к ней?

— Я на минуту, — и он отодвинул стул напротив и присел.

— Я думала, мы закончили с допросами.

— Это не тебе решать.

Да, это она уже выучила.

— Нашли нового хозяина? — она обвела зал рукой.

— Сговорчивых людей больше, — кивнул он и отточенным движением, выдающим многолетнюю привычку, достал смятую пачку из внутреннего кармана пиджака, а следом выудил сигарету.

Курить было нельзя, и он начал постукивать фильтром по столу.

— Рёф или Марк? — вдруг спросил он.

Она уловила перемену в его голосе, он заговорил тише, но серьезнее. Лед, который вот-вот треснет от собственной скованности.

— Я уже говорила…

— Скажи мне. Правду, — надавил он. — Здесь только я.

Он отбросил сигарету, которая закатилась под салфетки, и едва поймал собственное раздражение, которое с радостью перевернуло бы и стол.

— Мне нужно знать.

— Кто-то погиб? — догадалась она. — Из твоих в ту смену…

— Рёф или Марк? Ты была там.

— Рёф. Марк ничего не знал.

— Не врешь?

Это не уходит. И не отпускает. Рёф уже мертв, Марк… они растоптали его. Но он по-прежнему зол и ищет виновного. И был бы рад, если бы она назвала третье имя, того, кого еще можно заставить заплатить. Смерть Рёфа не принесла успокоение и Марку, как и ей.

— Нет, — она поймала его воспаленные глаза, — я не врала на допросе, не вру и сейчас.

— Хорошо, — кивнул он и отвел испытывающий взгляд, — хорошо…

Олег подобрал сигарету и поднялся, шагнул прочь, но Анна выставила руку и поймала его крепкую ладонь.

— Что с ним? — спросила она и внезапно остро ощутила, насколько боится ответа.

— Мы нашли его тело, — он рывком вырвал свою руку, — были взрывы, много кто погиб.

Четвертый этаж соседней многоэтажки прочертил линию из освещенных окон, которая представлялась стрелкой, указывающей куда-то вперед. Анна встала с дивана и подошла к окну. По-прежнему ничего, шторы надежно прятали даже силуэты. И от этого стало так невыносимо, так душно, как в июльский день в переполненном автобусе. А ехать до конечной. В груди скреблось и рвалось наружу. Она резко отворила окно, подставив лицо под вечернюю прохладу. Хотя нет, нет никакой прохлады.

— Ты обещал, — крикнула она со злостью. — Ты обещал, черт возьми!

Сон смял остатки сегодня, закрутив привычный хоровод из отголосков дневного, но неожиданно расщедрился на дорогой подарок. Яркая картинка из минувшего, такая свежая и четкая… Марк тихо улыбался и перебирал рукой ее запутавшиеся волосы.

— Сколько уже? — спросила она, стараясь нащупать часы.

— Только шесть.

— Шесть? — Анна тут же оставила попытки и вернулась обратно на подушку. — Почему не спишь?

— Мне скоро вставать.

— Тем более, — буркнула она, подбираясь ближе и окутывая его тело своими руками, — и у меня есть расческа кстати.

— У тебя есть я, малыш.

Хорошее настроение. Значит дела идут спокойно, насколько это возможно, конечно. Он перестал посвящать ее даже в мелкие детали, в рассказы с обочины, в которых достаточно поменять пару моментов и подать как обычную историю. Нет, ничего, словно она не видела, как умирал Хотов, словно пришла с улицы и могла обмануться и успокоиться мыслью, что по утрам он уходит в офис.

— Ты такой довольный, — шепнула она и подняла лицо, чтобы поцеловать его губы, — прям излучаешь…

Он не дал договорить, смял в сильных руках и притянул к себе. Нежный поцелуй стер несвоевременные мысли и оставил только щедрую ласку и тепло. Когда он отстранился, Анна не смогла отвести глаза от его красивого лица. Тихий мягкий взгляд, даже грозные черточки будто разгладились, как случалось каждый раз, когда он позволял себе отдаться штилю.

— О чем думаешь? — спросил Марк, уловив, что она замерла.

— Что не ошиблась, — призналась Анна.

— Хотя были сомнения?

— Первые дни, самые первые, — она почему-то вдруг вспомнила, как разрезала ножницами его дорогую рубашку, чтобы осмотреть. — О чем подумал ты?

— Когда?

— Когда впервые увидел меня.

— Неделя и два дня.

— В смысле?

— Неделю добиваться, пару дней развлекаться.

Она вырвала руку из-под одеяла, чтобы хорошенько потрепать его по щеке. Но Марк оказался готов.

— Ты всегда высчитываешь издержки? — выдохнула Анна с улыбкой на губах, которую все-таки не удержала.

Он прижал ее руки к груди, не давая вырваться прочь. Впрочем, она и не старалась достаточно хорошо.

— Тут я просчитался, признаюсь.

— Да? — с наигранным удивлением бросила она.

— Это определенно не на пару дней, — и он перекатился, увлекая ее под себя, — это надолго…

— Я еще подумаю.

— После, малыш.

Он поцеловал жарче с обещанием зайти очень далеко. Анна хотела с насмешкой напомнить, что кому-то уже пора, но его руки… его бесцеремонные жадные руки…

Анна проснулась от будильника, который неведомым образом оказался заведенным на восемь утра. Пришлось вставать, потому что, глядя в потолок, можно свихнуться еще быстрее. В гостиной на столике лежала оставленная визитка… а рядом стопка неразобранных счетов, которые она вытащила из ящика еще позавчера. Она выбрала второе. После ванной вооружилась ноутом и ворохом бумаг и устроилась за столом.

Привычка всегда выручает. Обыденные заботы и рутина, Максим был прав. Он прекрасно знал ее, ее натуру и повадки. Да, она закроется и затаится, вспомнит, что чертовски упряма и горда от природы, и натянет маску безразличия, как бы плохо ей не было. Но помощь бывает разной, иногда достаточно толчка, осторожного, деликатного.

Она вновь посмотрела на визитку, потом на часы. Еще рано. Но Макс уже выиграл. Она с легкостью представила его радостное лицо, когда он успокоится, получив ответный звонок от знакомых. Объявился ваш пациент, не паникуйте.

Анна развернула очередной листок. Свет, месяц, графа "итого"… Да, ей нужна работа. Взгляд вдруг натолкнулся на черные чернила. Три начертанных слова под жирной чертой выделялись на машинописном фоне. Анна резко вскочила с места и рывком очутилась у окна. Там было немногим светлее, но она боялась ошибиться. Она судорожно изогнула лист и поднесла его ближе к лицу.

"Я в порядке". Его почерк, ровные буквы уверенной рукой.

Квиток аэроэкспресса измялся в руках, Анна, заметив это, разгладила штрих-код и обвела новенький вагон внимательным взглядом. Раннее утро старательно проредило пассажирский поток, и на глаза попался только пожилой мужчина в крупных очках. Было слишком тихо… Так тихо, что скверно. Она пожалела, что не взяла наушники, впрочем, вещи она собирала без всякого старания.