Евгений Шишкин - Южный крест

— Чего, теть Валь, папка нашелся?

Валентина на вопрос племянницы покивала головой. Марина не поднимала от пола глаз.

Деревья в Никольском парке вдоль набережной Улузы роняли листья. Осень в нынешнем году обошлась без бабьего лета, почти весь сентябрь простоял бессолнечный, с серыми низкими облаками, с дождем, с холодным ветром. Иной раз прихватывало, и поутру на земле появлялась крупитчатая белизна изморози. И все же листва кленов, тополей и дубов, устилавшая парк, хранила пока насыщенную желтизну осеннего убранства. Ленка с подружкой Анькой собирали здесь фигуристый золотой лист для гербария.

— От вас папка навсегда ушел? — неожиданно, как бы ни с того ни с ' сего спросила Анька.

Ленка недовольно взглянула на подружку: ведь никому не рассказывала про то, что отец ушел, а тут вон — выведала где-то.

— Зачем про моего цапку? Тебе какое дело? — зло откликнулась Ленка, подчеркнуто отвернулась: ты хоть и подружка, да в нашу семью не суйся!

— Не сердись. От нас тоже папка уходил в прошлом году, потом вернулся.

В прошлом году Ленка еще не дружила с Анькой, поэтому ни о каких передрягах в их доме не знала. Выходит, Анька понимает, что такое остаться только с матерью, когда отца сманивает какая-то тетка.

Некоторое время они бродили по парку в молчании, изредка подбирали узорчатые яркие листья, но уже не вскрикивали с радостью: «Гляди, какой я нашла!» Видимо, обе думали об одном — о родительских разладицах.

— Лен, знаешь, чего надо, чтоб родители помирились? — заговорщицки подступила к ней Анька. — Надо, чтобы они на ночь спать вместе легли… Я много раз замечала: папа с мамой поругаются — и если спать в разных комнатах лягут, то и на другой день ругаются. Если вместе лягут, то утром оба добрые ходят.

— Я знаю, что взрослые по ночам мирятся, — согласилась Ленка. — Ты только никому в школе не говори, что от нас папка ушел. Он вернется.

Больше про родительские ссоры они не обмолвились с Анькой ни словом. Их прогулка скоро кончилась. Погода стала портиться, солнечный свет, который отмечался блеклым молочным пятном на небосклоне, совсем исчез, все затянуло беспросветными тучами — так бывает перед долгим дождем.

Придя домой, Ленка скоренько скинула куртку и резиновые сапожки, забралась в кладовку, заставленную коробками, пустыми стеклянными банками, мешками с каким-то барахлом. Она разыскивала старенький, исшарпанный чемодан, в котором хранились отцовские инструменты. Из инструментов ей приглянулась отвертка с длинным жалом и плоскогубцы с красной изоляцией на ручках. У себя в комнате она общупала прицельным взглядом все бросавшиеся в глаза предметы. Розетка! Ленка, как шпагу, вытянула вперед отвертку, направилась к белому кругляшу на стене. Стоп! В ноздрях у розетки — электричество. Опасно. Может убить. Лучше ее не трогать. Ленка подошла к своей кровати, подергала туда-сюда деревянную панель спинки — кое-какое хлябанье имелось. Невзирая на подкроватную пыль, полезла под матрац обследовать крепеж спинки. Подобравшись к болтам, которые крепили панель к металлическим стойкам, она попробовала плоскогубцами гайки. Пыхтела и тужилась зря. Гайки не поддавались — прикипели. Требовался ключ. Пришлось опять рыться в чемодане с отцовскими инструментами. Но из кладовой она вернулась не с гаечными ключами, а с молотком.

Над письменным столом висела книжная полка. Ленка достала оттуда книги, приподняла полку, сняла крепежный язычок с шурупа. Теперь требовалось вырвать шуруп. Если его выкрутить отверткой, то станет заметно, что это сделано с умыслом. Она хрястнула по шурупу молотком. Шуруп слегка погнулся, но не выпал. Еще хуже получилось. Стало больше заметно, что так сделано нарочно. Ленка попробовала повертеть искривленный шуруп плоскогубцами. Впустую. Тогда она опять взяла молоток и принялась дубасить по шурупу и дюбелю.

Расчет Ленки был следующим: заманить отца и как можно дольше держать в доме, нагрузив его не мамиными делами, а когда станет поздно, сказать ему, чтоб оставался: куда он пойдет в ночь? Здесь у него тоже дом, главный дом! Он останется, они с матерью лягут спать вместе — и в результате помирятся. Анька на своих родителях в этом лекарстве убедилась: лишь бы спать легли вместе.

Ленка ни минутки не стояла на месте: из кухни от матери — в комнату к отцу, от отца — в кухню к матери, раздавала приказания и просьбы:

— На ужин, мам, рыбу пожарь! Папе нравится… Пап, лампочка в прихожей перегорела. Ты заменишь?

Между тем она отметила, что отец и мать только поздоровались, но ни о чем не поговорили. Ну и пускай. Еще разохотятся. Бывает, они с подружкой Анькой повздорят, так по неделе молча проходят мимо друг друга, как незнакомые.

Вид отвалившейся. полки отца очень удивил.

— Надо же как! С мясом вырвана. Ты одна за полку-то зацепилась? Может, всем классом?

Ленка тут помалкивала, строила невинную мину.

С полкой отец возился долго, сверлил дрелью, забивал в стену пробки, вкручивал шурупы, чего-то подгонял. Это Ленку вполне устраивало: время капало… Вот с лампочкой в прихожей он совсем не возился.

— Пап, еще мои ботиночки посмотри. Подошва отклеивается.

— Так они ж у тебя летние, в таких сейчас ноги застудишь.

— Все равно. Я иногда надеваю. В кружок ходить.

Со старенькими летними ботиночками, которые Ленке уже давили ноги и к будущему сезону были обречены, отец тоже порядочно повозился. На улице тем часом смеркалось.

За столом в кухне ни отец, ни мать не проронили ни слова. Ленка связующе руководила ужинным застольем, скрадывая неловкость и необычность отцовского положения: он в доме будто гость. Старалась расшевелить и мать, она тоже была сейчас сама не своя, глаза прятала. Чай пили хоть и не спеша, но опять без объединительных разговоров. Ленка, однако, с радостью для себя примечала: за окном стало совсем темно и дождь не кончается — будет легче уломать отца, чтоб остался.

Неожиданно Ленка засобиралась спать. Действуя согласно своему плану, она потянула отца в свою комнату, обязала его прочесть ей на ночь сказку:

— Помнишь, пап, ты мне всегда раньше читал про Элли. Про волшебника Изумрудного города. — Она втиснула в руки отца книгу. — Ну хотя бы одну главу! Самой читать сказку неинтересно.

Отец улыбнулся как-то грустно и почитать сказку согласился. Ему и самому эта сказка, наверное, нравилась.

— Теперь, пап, я спать буду, а ты иди с мамой поговори. Ей ведь тоже одной скучно, — сказала Ленка, когда девочка Элли нашла в сказке всесильного волшебника.

Отец уходить из детской не торопился.

— В школе-то как у тебя? — спросил он. Не дожидаясь ответа, наставил: — Учись сразу по-человечески, прилежно. Надо все с самого начала делать толком, чтоб никто не смел ругать. И чтоб совестно перед людьми не было. Оставайся, дочка, с Богом. — Он нагнулся к ней, поцеловал в щеку.