Ася Лавринович - Влюбить за 90 секунд

Ксеня со злорадством захихикала, а затем продолжила:

– Отлично помню его в самом начале изменений. Он пришел ко мне и похвастался, что его пригласил на какую-то закрытую вечеринку перец из параллельного класса. Ярик всегда стремился тусоваться с ними. Он предложил мне пойти с ним, но я отказалась. Потому что это тупость – дружить с людьми, которые практически все школьные годы над тобой насмехались. А потом случилось самое страшное…

– Дай угадаю? – подала я голос. – Ярослав предложил и тебе измениться?

– Ага!

– О-о-о, – протянула я, зная упертую гордячку Цареву.

– Этим он меня еще больше выбесил. Нет, ну сама подумай, я вдруг начала его не устраивать! Он хотел, чтобы я была под стать ему, новому! Это все влияние его дурацких дружков… Для Ярика всегда было важно, что о нем думают. Особенно в то время, когда нам было по шестнадцать-семнадцать лет. Тогда мы в первый раз крупно поругались. Я сказала, что таким мне Ярослав совсем не нравится. Что он поменялся не только внешне и может проваливать в свою «золотую» компашку, а у меня на примете есть новый парень…

– Петька?

– Угу. Ну, это я так, сгоряча ляпнула. А Елизаров, к моему разочарованию, обиделся и долго бегать за мной не стал. И превращаться в прежнего Ярика тоже не захотел. Уже потом я узнала, что он начал встречаться с другими девчонками. Знаешь ли, вошел во вкус, – горько усмехнулась Царева. – С теми самыми, которые раньше над ним только поржали бы. И пофиг ему, что я полюбила его таким, какой он есть… А я так и не нашла человека, который заинтересовал бы меня так же сильно, как и Елизаров.

– Но ведь можно было пойти на какие-то компромиссы? – осторожно начала я.

– Да, конечно, можно! Но мы были такими обиженными и злыми друг на друга. Я – из-за того, что Ярослав так быстро отказался от наших отношений. Яр дулся на меня, ведь я не поддержала его… В общем, вот так… Даже родители наши реже встречаться стали, потому что прежние добрые посиделки из-за нас превращались в скандалы. Вот так намолчимся, обиду в себе выносим, а, встретившись, нагавкаться друг на друга не можем…

– Ксень, а ты бы хотела наладить с ним хотя бы дружеские отношения? – спросила я.

– Наверное, – вздохнула подруга. – Да, хотела. Но мы оба слишком упрямые…

Она некоторое время молчала, а потом сдавленно произнесла:

– Вот скажи, Горошкина, почему я такая дура? Уже все от меня сбежали…

– Дура, – согласилась я.

– Я, честно, и Грохольскую из тебя сделала, пытаясь повторить успех Ярика. Чтоб получилось наверняка, – проговорила Ксеня. Затем она забубнила, как по учебнику: – Доказано, что мозгу требуется от девяноста секунд для того, чтобы влюбиться. При этом ключевым фактором привлекательности являются сигналы тела…

– Ксень? – поморщилась я.

– А?

– Заглохни, пожалуйста, со своим экспериментом. Хватит уже, наэкспериментировались.

– Конечно-конечно! – смутилась подруга. В этот момент во дворе кто-то начал пускать салют. Разноцветные огоньки едва долетали до нашего этажа. Царева приподнялась на локте и проговорила: – Кто ж фейерверки в воскресенье устраивает?

– А знаешь, какой фильм я вспоминаю всю эту неделю? – спросила я, глядя на разноцветные огоньки. – Ну, я про Грохольскую…

– Какой же?

– «Москва слезам не верит». Потому что, сколько ни притворяйся, лучше, чем есть, не станешь.

Неожиданно для самой себя я всхлипнула.

– Горошкина, ну ты чего? – испугалась Царева. – Прости, пожалуйста! Ну, хочешь, я все книжки по психологии выброшу? Да к черту эксперименты! Сожгу эти книжки вообще! Хочешь?

Я замотала головой, пытаясь согнать застилавшие глаза слезы.

– Просто понимаю, что все подошло к концу! – проговорила я. – И вот тут, слева под ребрами… почему-то стало так тоскливо.

– Хочешь чайку? – снова смутившись, предложила Ксеня. – Крепкого, с сахарком? Я пойду чайник поставлю!

Она вскочила и убежала в комнату. А я осталась лежать на балконе под громкие залпы салюта. На том самом пледе, на котором несколько дней назад мы с Димой впервые поцеловались. Все это было нечестно. Мы просто играли, блефуя. Я шмыгнула носом и вытерла слезы, стекавшие к вискам. Все в этой жизни можно пережить. Правда, перед этим хорошенько наревевшись.

В город мы вернулись вечером в понедельник. Я первым вышел из машины и вдохнул свежий воздух. Тут же раздался растерянный голос мамы:

– Надо же, действительно добрались до дома за три с половиной часа…

– Я же говорил!

– Это потому, что ты был за рулем. Дмитрий Григорьевич, и куда вы все время так гоните?

– Трасса была пустая, – проговорил я, глядя на маму поверх автомобильной крыши, – а скоростной режим я не нарушал.

– Вряд ли ты так спешил готовиться к завтрашнему зачету…

В это время я как раз бросил взгляд в сторону соседнего дома.

– Слушай, я у ба готовился, – поморщился я. Особо делать за городом с родней было нечего. Еще и без телефона – сигнал не проходил. Волей-неволей пришлось засесть за учебники. Да, мама права, спешил в город я совсем не из-за зачета.

На протяжении этих двух дней все мои мысли занимала Алена. Просто какое-то наваждение. Закрывая глаза, я видел ее перед собой. В моих воспоминаниях девушка всегда смеялась, и мне казалось, что я слышу ее звонкий смех. Я вспоминал наше последнее свидание. Как Алена вышагивала по высокому бордюру, приговаривая: «Это так круто, Дима, быть собой! И никого из себя не строить…» Я твердо решил во что бы то ни стало во всем признаться Грохольской. Сегодня. Хватит валять дурака и обманывать девушку, которая мне безумно нравится. Всю дорогу, вцепившись руками в руль, я обдумывал, как лучше признаться во всем Алене. Не знаю, что там было у нее в прошлом, кто ее так обидел, но надеюсь, что моя ложь не заставит ее страдать. Потому что мои слова по поводу влюбленности – чистая правда. Отныне я хочу быть искренен с Аленой. Всегда. Она этого заслуживает, как никто другой… И в конце концов никого из себя не строить – действительно круто. И быть собой мне тоже всегда нравилось.

– Дим? – негромко позвала меня мама. – Ты о чем задумался? Мы идем домой?

– Сейчас, кое-что в машине посмотрю… Кажется, на поворотах что-то стучало.

Мама укоризненно покачала головой.

– Ну вот, а ты гонишь, как сумасшедший. Ужин разогреть?

– Спасибо, за эти дни наелся на всю жизнь вперед, – рассмеялся я. – И мы же заезжали по пути в МакАвто…

Когда родительница уже подходила к подъезду, я крикнул:

– Может, к Ярику еще сегодня заскочу… Не теряй!

– Ты словно кот, который гуляет сам по себе, – проворчала мама. – Ладно, я домой. Не знаю, как тебя, а меня дорога утомила.

Мама скрылась в подъезде, а я, поставив машину на сигнализацию, сразу же отправился к соседнему дому. Обогнув его, задрал голову и стал высчитывать шестнадцатый этаж. На большой лоджии в этот поздний час было темно. И почему-то от этого стало так тоскливо. Я продолжал заглядывать в окна. Внезапно у Алены зажегся свет. Губы растянулись в улыбке. Так соскучился… Алена даже не подозревает, насколько я сейчас близко от нее. Конечно, немного волнительно перед предстоящим разговором. Но Грохольская поймет. Черт возьми, мы же на одной волне! Мы родственные души! Должна понять!