Кэтрин Райдер - Поцелуй меня в Нью-Йорке [litres]

Я указываю на заснеженный парк, который развернулся перед нами, словно белая ковровая дорожка, ведущая к Колумбийскому университету – нашему университету, нашему следующему году жизни.

– Все это будет по-прежнему здесь. Будет ждать, когда ты вернешься. – Я смотрю Шарлотте в глаза, переплетая ее пальцы со своими. – Оно никуда не денется. Как и я. Если ты нас захочешь, мы твои.

10. Сделайте что-то, что поможет вам узреть ваши дальнейшие перспективы

02:07

После всех наших поцелуев и признаний перед глазами у меня все плывет. Я чувствую себя такой легкой, такой счастливой, что, кажется, я не спускаюсь, а лечу с вершины Эмпайр-стейт-билдинг обратно на Тридцать четвертую улицу. Как только мы выходим на мороз, Энтони поднимает вверх руку, чтобы поймать такси. Я тянусь к нему, чтобы остановить.

– Все нормально, – говорит парень. – Тебе нужно вернуться домой, к своей семье, к своим сестрам… к « Доктору Кто ». Хотя в следующем году мы с тобой это еще обсудим. Все нормально. Идем, давай поторопимся.

Я смеюсь над его поведением:

– Я не собираюсь отказываться от полета домой. Я просто…

Энтони наклоняется, чтобы посмотреть мне прямо в глаза:

– О чем это ты?

– Я просто хотела сама поймать такси. Можно?

Я смотрю в сторону, внезапно смутившись от своих слов. Я еще ни разу не ловила такси в Нью-Йорке, и мне хочется попробовать, словно это какой-то обряд посвящения.

Энтони просто улыбается и делает шаг назад.

– Весь этот город принадлежит вам!

И в этот момент мне кажется, что это действительно так… Пока два такси не проезжают мимо, проигнорировав меня. Я смущенно смотрю на Эн-тони и начинаю отходить от дороги, чтобы дать ему возможность остановить такси.

– Нет-нет-нет, – говорит парень, легонько подталкивая меня обратно к обочине. – Каждый ньюйоркец имеет право на такси. Ты должна поднять руку так, словно ты абсолютно уверена в том, что оно обязано остановиться перед тобой… Как будто тебе даже в голову не придет, что кто-то может проехать мимо.

Я вздыхаю и возвращаюсь к своим попыткам. Одинокая пара фар освещает Тридцать четвертую улицу.

« Это такси принадлежит тебе. Ты его остановишь », – говорю я себе.

Я встаю одной ногой на бордюр, поднимаю руку, чтобы таксист меня заметил. Я смотрю прямо на автомобиль, фары освещают меня, словно я на сцене, и…

И такси действительно останавливается прямо передо мной! Я стараюсь не слишком счастливо улыбаться, когда мы залезаем в него.

Энтони легонько толкает меня в бок:

– Теперь ты одна из нас.

Он прав. И это прекрасное чувство.

Пять минут спустя мы едем на такси в аэропорт Джона Кеннеди, и я ощущаю одновременно и волнение, и усталость ( волталость !). Мы с Энтони держимся за руки, то переплетая, то расплетая наши пальцы в медленном ритме. Но, так или иначе, мы никогда не промахиваемся, никогда не запутываемся.

Наверное, это вовсе не обязательно после всего, что мы сегодня сделали и сказали, но я все равно чувствую необходимость протянуть руку и повернуть Энтони за подбородок к себе лицом:

– Я за тобой вернусь.

Энтони делает вид, что я пугаю его:

– Ты говоришь так, словно собираешься охотиться на меня.

Мы так часто подшучивали и смеялись друг над другом сегодня, и это было замечательно. Но теперь я не в настроении веселиться. Пора нам стать серьезными.

– Ты знаешь, о чем я.

Энтони внимательно смотрит на меня, он совершенно серьезен, даже не моргает.

– Знаю. Я же сказал, что буду ждать тебя… И город тоже.

– Ты уверен, что готов к этому? – спрашиваю я, отодвигаясь, чтобы лучше видеть лицо Эн-тони. – Уверен, что сможешь подождать?

– А ты?

Мой ответ приходит мне в голову практически мгновенно:

– Я не знаю, куда это все идет… Но я хочу узнать.

Энтони улыбается и наклоняется, чтобы снова меня поцеловать. Я чувствую привкус слез в нашем поцелуе и не знаю, мои они или его. Но мне все равно.

Энтони отрывается от моих губ, откидывается на спинку сиденья и смотрит на меня. Он снова совершенно серьезен.

– Если мы и впрямь готовы пойти на это, – говорит он, – тогда есть кое-что очень важное, что мы должны сделать сначала. Есть кое-что, что я должен знать…

Я чувствую, как внутри у меня все напрягается, но мне интересно, что же парень хочет узнать.

– Как твоя фамилия?

Я что, и правда ни разу за все это время не упомянула ее?

Я смеюсь и называю свою фамилию:

– Чешир.

Энтони улыбается и кивает, как будто это многое объясняет:

– И еще один вопрос. Хотя, кажется, с ним я немного… гм… забегаю вперед.

Я стараюсь не казаться напуганной, пока мне в голову лезут всякие странные варианты того, о чем Энтони может меня спросить.

– Дашь мне свой номер телефона?

Следующее, что я осознаю, – в одной руке у меня новый посадочный талон, а в другой – ладонь Энтони. Мистейк на поводке шагает между нами, но очень медленно: бедняжка совсем измоталась.

Мы идем в сторону таможенного контроля, и я одновременно взволнована возможностью отправиться домой и переживаю из-за расставания с Энтони. Дело не в том, что я боюсь, что Энтони найдет себе другую девушку или будет изменять мне, как сделали наши бывшие. Проблема в том – а теперь, когда мой полет совсем близко, это ощущается еще острее, – что я просто не хочу быть вдалеке от него.

И вот мы добрались до начала коридора, ведущего к таможенному контролю. Перед нами другие измученные европейцы, собравшиеся лететь домой дополнительными рейсами.

– Итак… – Когда я смотрю на Энтони, я понимаю, что мне больше нечего сказать.

Я копаюсь в своей сумке и достаю «Забудьте своего бывшего всего за десять простых шагов!» – книгу, благодаря которой мы сегодня попадали в такие забавные, до абсурда нелепые, не всегда законные и в конечном счете замечательные неприятности.

– Я так понимаю, она нам больше не нужна, правильно? – улыбаюсь я.

Энтони смеется, забирает книгу у меня и вертит ее в руках, качая головой:

– Поверить не могу, что это и впрямь сработало.

– Может, нам оставить ее для кого-нибудь другого? Кто знает, возможно, кто-нибудь из тех людей, что сойдет со следующих рейсов, будет нуждаться в точно такой же помощи, как и мы.

Энтони снова смеется, озираясь по сторонам. Его глаза загораются, когда он видит четыре кресла недалеко от пункта таможенного контроля. Эн-тони подходит к ним и, склонившись, кладет книгу на одно из сидений. Он поворачивается ко мне, на его лице торжественное выражение, а на губах – легкая улыбка. Парень прикладывает руки к груди, а затем смотрит на меня, подняв брови:

– Чего же ты ждешь?

Я принимаю такую же позу, как и он.

Энтони вновь поворачивается к книге: