Яна Егорова - Вор

— Мы можем стать друг другу полезными, крошка. И к тому же получить от этого удовольствие. Итак, я остаюсь тут у тебя на какое-то время. Не могу сейчас сказать, будет это неделя или месяц. Но. Думаю не больше. Ты скрашиваешь мое одиночество собой, я взамен научу тебя всем премудростям, которыми должна владеть женщина в постели. Поверь, твой парень потом от тебя не отлипнет. А через месяц уеду. И мы забудем друг о друге. Идет?

— А если… если я не соглашусь? — мои глаза прилипли к линии его жестких губ. Показалось, я даже вижу тот воздух, который из них вылетает.

— Тогда все остается по-старому, — отрезал преступник. — Квартира моя и тебе придется отсюда съехать. Единственное послабление могу дать — поживешь здесь какое-то время, если найдешь мне другую девочку. И быстро.

Глупо подумала о том, что когда этот разговор, наконец, закончится, на стене останутся следы от моих мокрых рук.

— Вы же… вы же не любите девственниц? — сболтнула ерунду, сама не поняв ни нужды, ни причины для этого.

— Минута, — опять склонившись к моему уху, сказал Демид.

— Что, минута?

— Минута и больше не будешь девственницей, — невозмутимо пояснил страшный человек. — Меня этим мне напугать. Еще пять минут, и ты сама будешь скакать на мне, улетая от удовольствия. Сама будешь умолять меня, чтобы я отшлепал тебя по непослушной попке. Ну, так… Как?

— Я попробую найти вам кого-то.

— Серьезно? — левая густая бровь Демида выгнулась ощетинившейся кошкой. — Ты серьезно хочешь перепоручить меня какой-то своей знакомой?

Не возьмусь утверждать со стопроцентной уверенностью, но его голос звучал оскорбленно. И даже немного ошеломленно.

— Я не буду предлагать ей деньги, но… Эта девушка раньше встречалась с такими как… вы.

— Таким как я? — крокодилий оскал небритого уголовника не предвещал ничего хорошего. Для меня. — И какой же я?

— Ну, вы только что вышли из тюрьмы, — чуть слышно пояснила я, хотя громкость на размер моего возможного наказания уж точно не повлияет никоим образом.

— А тебе западло с такими общаться? Да? — он все еще не касался меня руками.

Руками.

— Может быть, прежде чем отказываться, попробуешь хотя бы поцеловать?

Мне совсем не улыбалось дотронуться губами до его губ. До этого немытого, небритого и очень напористого человека. Не смотря на то, что от его «прикосновения не руками» внизу моего живота горел настоящий пожар, который в свою очередь уже прилично подпалил мои щеки.

— За что вы сидели?

— Если скажу, не пойдешь за подругой? — ответил Дроздов вопросом на вопрос.

— За что вы сидели?

Ох, его оскал вернулся. И все-таки рука чужака легла на мой бок. Сжала его, а лицо оказалось еще ближе.

— Если только это тебя возбудит, крошка. Я — вор. Как и твой отец. Только я не обворовываю ларьки, как ты могла догадаться.

— И у кого же вы воруете?

— У всех. По-крупному. Квартиры, грузы. Я отчаянный малый. Тебе такие нравятся? — карие глаза прищурились, испытывающе меня разглядывая. Еще бы очки надел!

— И убиваете?

— О таких вещах, детка, — мое тело дрогнуло оттого, что и вторая мужская рука уже со второй стороны зажала меня в тески, — вслух не говорят. Так что, решила? Подруга или сама?

— Подруга, — твердо заявила я, и чуть было не грохнулась в обморок от избытка страха в своем организме.

Демид разочарованно посмотрел на меня, потом отстранился, и жестко бросив:

— У тебя час, — отправился в комнату.

— Оденьтесь, пожалуйста, — сболтнул мой глупый язык, который я мгновенно за это прокляла. Только что удалявшиеся с кухни шаги замерли. На секунду. И тут же вернулись обратно. Лысый гость вынырнул из-за угла, убедился, что я на него смотрю, наклонился, стянул со своего жутко большого тела трусы и, взяв мою руку, повернул ее ладонью вверх, после чего вложил в нее свою вещь. И только теперь, молча и уже вот просто абсолютно голый, вышел в комнату.

— У тебя час, детка. Или подружка тебя уже не спасет, — донеслось из-за стены.

— Саня, не колышет, как ты это сделаешь, — наорал на трубу, вытираясь после душа. И душ здесь хреновый. Не душ, а старая ванна еще с таких-то времен. Выходил, поскользнулся на полу, ноги разъехались в разные стороны. Да, но его заменить будет чуть сложнее. Однако мне не улыбается в этом гадюшнике провести следующий месяц, а то и больше. После нар хочется нормальной жизни и еще недели добровольно терпеть пружины, упирающиеся в зад или терпеть этот допотопный сортир, я точно не намерен.

— Дрозд! Не, я не понял, а что тебе бригада из Тамбова не подойдет? Почему обязательно из другого города?

— Потому, херовый мой заместитель, — ответил, бросив старенькое полотенце на край ванны, в которой чуть не убился с минуту назад. — Если ты хочешь, чтобы Харитон не просек, где я обитаю, то мне лучше не светиться. Поэтому будь лапочкой, — следующее проорал дебилу в трубку, — найди мне, бл…ь работников! И чтобы завтра были здесь!

— Да, ладно, ладно, Демид, не ори. Понял я. Найду, пришлю лучших, ты же знаешь, — мгновенно пошел на попятный Санек.

— И вот еще что. Я сейчас пришлю тебе пару ссылок — мебель мне организуешь. И чтобы завтра! Ночь еще в этом сарае перекантуюсь как-нибудь, но завтра у меня уже должно быть все самое лучшее. Ну, или, по крайней мере, лучше, чем эта рухлядь. Да, Сань.

— Еще что-то?

— У меня в подвале возьми ящик текилы.

— Это той, что мы с тобой почти контрабандой из Халиско привезли?

— Той, той. Его мне пришли тоже. И шмоток побросай, а то хожу как бомж.

— Зачем тебе шмотки, Дрозд? Ты что, по городу вздумал гулять?

— Твою же… — хлопнул себя ладонью по лысому черепу, — ладно, с этим разберусь. Текилы пришли.

— Будет сделано босс! Все организую в лучшем виде!

Он отключился, а я рванул в комнату за толстовкой и штанами. В дверь позвонили. Еще и звонок этот дребезжащий надо выдрать к хер…м! Потом, сначала суши и пицца. Жрать хочу, девчонка смылась, так и оставив меня голодать. Накинув капюшон от толстовки на башку, и натянув штаны, открыл дверь доставщику. Молодой парнишка протягивал мне несколько коробок. Быстро сунул ему бабки и, забрав жратву, захлопнул дверь у него перед носом. Не хрен, еще разглядывать он меня будет! Разложился в первой комнатушке, возле старенького телека на хрени, которую диваном не назовешь. Нет, мебель надо менять. Мне здесь еще девчонку раскладывать. Хотя… девчонку я разложу сейчас хоть на потолке, лишь бы была. А спать точно неудобно будет. Опустив зад на эту рухлядь, на которой явно до меня дрых ее папаша алкаш, открыл коробку с пиццей и вонзил зубы в тамбовское месиво. И кто это лепил? Кусок непропечённого, резинового теста с таким же резиновым сыром и колбасой из картона. Бл… но как же хорошо. Хоть что-то. Если еще девчонка без подруги вернется — совсем праздник будет. Не хочу подругу. Черт, так завелся от ее запаха и испуганных глаз. Хорошенькая. Набрехал ей про невинность с три короба, надеялся, что подействует. Хрен там. Перепугалась до смерти и побежала шлюху мне искать. Жаль будет. Реально. Трахаться хочется до жути, но вот теперь, хочется именно ее. Золушка, мать ее.