Маша Моран - Развратная

– Я сейчас… секунду… звонят… – Вика не узнала свой голос, низкий, охрипший. С чувственными нотками.

Она как будто пыталась соблазнить Павла даже голосом. Он начал расстегивать свою куртку, надетую сегодня на ней, взамен оставленной у Лены, и принялся за пуговицы своей же рубашки. Вика помимо воли подалась грудью вперед. Ей ужасно хотелось, чтобы он начал ласкать ее. Чтобы сжимал пальцами соски, а затем томительно медленно облизывал их и порочно сосал. Она могла кончить уже от одного этого. Павел царапнул зубами ее ключицы и согрел кожу горячим влажным дыханием.

– Потом ответишь… Перезвонят…

В душе, как маленький водоворот, закручивалось странное предчувствие, что ничего хорошего этот звонок ей не принесет. Может действительно лучше потом?

Павел, словно бы назло, чтобы затруднить ей решение, справился с пуговицами и теперь медленно проводил языком по коже над кромкой бюстгальтера. Вика не смогла сдержать стон. Вцепилась пальцами в его волосы. Действительно, потом перезвонят. Звонок умолк, словно на том конце провода тоже решили отступить. Пальцы Павла скользнули по спине, разыскивая застежку, и Вика ощутила свободу. Павел потянул тонкие чашечки вниз, обнажая ее грудь.

– Обожаю их…

Вика улыбнулась страсти и искренности, звучащим в его голосе. На какой-то миг в голове мелькнуло напоминание, что они в машине, рядом с дорогой. Их может увидеть кто угодно, но ей было абсолютно все равно. Ну не могла она ни о чем думать, когда Павел творил с ней такое. Его губы невозможно медленно и нежно, обхватили сначала один сосок, а потом другой. Он лишь слегка сжимал набухшие вершинки и легонько их посасывал. Вика выгибалась всеми возможными способами, чтобы быть как можно ближе к его рту. Но Павел решил тянуть до последнего. А она только сжимала пальцы вокруг его шеи и путалась ими в волосах.

Наконец он лизнул. Провел по вершинке языком, слегка надавливая, заставив ее громко застонать. К бедрам устремилась горячая влага. И словно издеваясь, снова зазвонил телефон.

Вика вздрогнула. Нужно разбить чертову помеху, как это сделал Павел неделю назад. Но Вика мельком взглянула на экран. Павел неожиданно резко втянул в рот один сосок и сильно сжал пальцами второй. Вика вскрикнула от острого наслаждения, пронзившего позвоночник вспышкой. Мышцы лона сократились, требуя в себя Павла. Он немного отодвинулся:

– Неужели звонок важнее… этого?

Он еще раз лизнул сосок, а затем обвел его языком.

Вика всхлипнула и покачала головой:

– Нет…

Павел поднял голову и улыбнулся:

– Скажи, что я важнее всего для тебя.

Вика откинула голову на мягкую спинку и прикрыла глаза.

– Ты… Ты самый важный…

Улыбка Павла могла соперничать с ухмылкой змея-искусителя. Он был невероятно сексуален в этот момент. Губы блестят и немного припухли, выделяясь алым на фоне черной щетины. Вика не могла удержаться. Она обхватила ладонями затылок Павла и притянула к своей груди.

И снова телефонный звонок. Вика сама уже рыкнула, как разъяренный звереныш. Взглянула на экран. Жанна Петровна – ее соседка по лестничной площадке. Вика легонько толкнула Павла в плечо, пытаясь заставить мозг работать.

– Подожди… хоть секундочку… Я отвечу…

Павел поднял голову от ее груди и сверкнул глазами.

– Я же запретил тебе разговаривать с другими, когда я… – Павел с влажным звуком лизнул ее сосок, – занимаюсь… – сжал пальцами и легонько потянул, – вот этим…

Вика застонала, плавясь от его ласк.

– Это… соседка…

Павел обхватил ладонью ее грудь.

– И с соседками тоже…

Теперь он накрыл ладонями обе груди, прижал друг к дружке и начал поочередное лизать соски то на одной, то на другой. От сумасшедшего ощущения внутри начали взрываться звезды и жечь кожу шипящими искрами. Павел провел языком по ложбинке.

– Здесь должен быть мой член…

Вика поняла, что как одержимая, поднимает и опускает бедра, откликаясь на каждое Пашино движение. Каким-то чудом ей удалось связать воедино несколько слов:

– И будет… Дома…

Звонок снова обрушился ненавистной трелью.

– Нужно ответить. Я… я быстро… – Вика прижала телефон к уху. – Алло?

– Викуличка? Здравствуй, девочка. Я вот что звоню… Тебя же нет дома?

Павел придумал новую пытку для ее груди. Начал обводить языком ареолы, не касаясь сосков. Вика с трудом дышала и изо всех сил сдерживала стоны.

– Да, Жанна Петровна… Я сейчас не дома…

Паша обвел пальцем ее пупок и улыбнулся, когда она вздрогнула. Господи, он убьет ее наслаждением. Прямо в этой машине.

– Ох, девочка моя, я так и поняла. Тут что-то совершенно странное творится. – В голосе соседки слышались любопытство и тревога. – Я совершенно случайно заметила. Выходила за хлебом. Возвращаюсь, а по всей лестнице вещи твои разбросаны. Ну, то есть я подумала, что твои.

Вика заставила себя вслушаться в слова Жанны Петровны. Старушка была ужасной сплетницей. Одной из тех, которые все про всех знают. Они смотрят на тебя, охают и ахают, интересуясь делами и здоровьем, а через секунду отворачиваются и обсуждают со своими «подружками» – точно такими же сплетницами – тебя и твою жизнь. Все девушки у них обычно «гулящие» и «шалавы», а дети – ангелочки. Причем, только на словах. Своих внуков они любят и до отвала потчуют «домашним», а чужих – ненавидят.

Вика выпрямилась, вцепившись в Пашино плечо. Должно быть, ему передалось ее напряжение. Он оставил на ее шее нежный поцелуй и отстранился, внимательно глядя в глаза.

– Мои вещи? То есть… Квартиру грабят?

– Да вроде нет. Тут вот какое дело. Я когда собиралась, сначала в глазок выглянула. Всегда так делаю. Предосторожность, знаешь ли. А то мало ли кто у нас лазить может. Бандюганов всяких полно. Так вот… Слышу, кто-то топает у нас на площадке. Ну я и выглянула. А там Ромочка твой. Дверь открывает, значит.

Внутри Вики все похолодело. Сердце начало покрываться ледяной коркой страха. Дурное предчувствие забило тревожным колоколом в голове.

Павел нахмурился и прижался ухом к ее телефону. Кажется, он будет очень ревнивым мужем. Или заботливым. Вика сжала его ладонь.

Жанна Петровна продолжила, доверительно понизив голос:

– Так вот ограблением это не может быть. Рамочка-то дома. Вышла я, значит, сходила за хлебом. Ну, в наш магазинчик, он-то тут рядышком. Возвращаюсь минут через двадцать. А по всей лестнице – твои вещи. Ну то есть я так подумала, что твои именно. Мои-то у меня. – Жанна Петровна мерзко хихикнула. – Кто тут у нас еще? Ванечка? Но он сам живет, девушек не водит. А там… предметы, так сказать, интимного гардероба. Белье, то есть…

Вика резко перебила:

– Я поняла.

– Ага. Ну так вот я и решила, что твои. Платья, юбки. Чье ж еще может быть. Да и дверь заперта. Не похоже, чтобы воры были. Дай, думаю, тебе позвоню. Мало ли… Ты – девочка хорошая, а тут такое творится. Не хорошо это…