Федерико Моччиа - Три метра над небом. Трижды ты

– Это мы!

Человечек сует табличку под мышку и идет нам навстречу.

– Вы же итальянцы, правда? Я немного говорю по-итальянски. Я жил в Риме. Колизей красивый. Собор Святого Петра красивый. Я даже видел римского папу.

Кто его знает, как он там оказался.

– Хорошо. А вот мы еще никогда не были на Фиджи.

Он весело смеется.

– Это забавно. Очень смешно. Я расскажу.

Он берет чемодан Джин и дает нам знак, чтобы мы следовали за ним.

Взглянув на Джин, я тихо ей говорю:

– Вообще-то я совсем не хотел, чтобы было смешно.

– Неужели? Но было смешно. Он меня рассмешил.

– Ну и отлично. Ты стала настоящей женой.

Мы садимся в машину, похожую на английское такси размерами, но никак не цветом, потому что она ярко-красная. Машина, которой управляет этот человек, несется по улицам городка на полной скорости. Вокруг – пышная растительность и множество живности – начиная от коров традиционной расцветки и до попугаев самых фантастических цветов. Много людей на велосипедах. Вдоль дороги ребятишки, собравшись стайками, играют около колонок водопровода, балуются с водой, надувают разноцветные воздушные шарики. На них темно-синие или цвета хаки штанишки – короткие и очень широкие, а майки почти всегда белые. Ребятишки худые, длинноногие, в коротких гольфах, из-за которых их ботинки кажутся еще больше. Ярко-красное такси въезжает на пристань; под его колесами громыхают деревянные доски, напоминая шумную мелодию природы.

– Вот мы и приехали.

Мы выходим. Нас ждет большой белый катер. Туземец без кепки, гораздо более толстый, загружает в него наши чемоданы, а потом помогает нам подняться на борт.

– До свидания, мистер Нудл, – прощаемся мы с таксистом, который во время поездки назвал нам свою фамилию.

Катер отчаливает от пристани, и, выплыв из залива, несется на полной скорости. Я смотрю на Джин, сидящую на диванчике. Она немного осунулась; и правда, мы уже давно в пути.

– Ты как?

– Нормально.

Она улыбается, но я вижу, что она устала.

– Пересаживайся подальше от борта, так ты не замочишься, и на тебя будет меньше дуть.

Чтобы защитить ее, я сажусь рядом и набрасываю ей на плечи свою куртку.

– Вот именно. – Она улыбается. – Теперь я чувствую себя действительно замужем.

Примерно через два часа мы причаливаем к острову Монурики. Наконец-то мы можем отдохнуть после утомительного долгого путешествия: в нашем распоряжении – очаровательное бунгало в нескольких метрах от моря. Одна его часть выдолблена в скале, а другая построена на песке. Вокруг все утопает в зелени; рядом – небольшая живая изгородь из голубых, желтых внутри, цветов и низенький белый решетчатый забор. Песчаный пляж простирается до большой застекленной двери; внутри прохладно и суперсовременно – большой плазменный телевизор, сверхтехнологичные музыкальные колонки и кровать королевских размеров. Здесь нас поджидает бутылка шампанского вместе с крупной красной клубникой, киви и очень светлым виноградом. Элегантный слуга, обслуживающий остров, показывает нам, как здесь все работает, включая в ванной бассейн-джакузи. Он встроен в скалу и дает возможность видеть море прямо перед нами, через круглое окно.

– Или же, – объясняет нам слуга по-английски, – вы, если хотите, можете воспользоваться другим джакузи, побольше, на пляже: тогда вы сможете принимать ванну прямо под звездами. Но только вам придется быть осторожнее, потому что в бассейне много москитов, которых привлекает вода. В таком случае используйте вот это… – И он нам показывает что-то типа больших ароматических спичек, которые, как мне кажется, не только не будут отгонять москитов, но, пожалуй, привлекут их еще больше.

Когда мы остаемся одни, Джин падает на кровать.

– Ну наконец-то! Мне казалось, что мы уже никогда не приедем. Почему твоя мама выбрала именно этот остров?

– Не знаю, – отвечаю я и улыбаюсь. – И даже не смогу этого узнать. Может быть, потому, что здесь снимали фильм «Изгой»: именно на этом острове оказался Том Хэнкс. Но вообще это острова Маманута.

– А, вот оно что. Теперь мне стало понятней.

В следующие дни мы развлекаемся напропалую. Часто гуляем по острову – общей площадью, наверное, всего несколько километров – и часто обедаем в бунгало, где слуга всегда в нашем распоряжении, а обслуживание – безупречное. По вечерам мы ходим в островной ресторан; столики там стоят далеко друг от друга, и всегда очень спокойно. Народу немного, потому что здесь всего десять бунгало. Кроме нас, есть еще несколько пар в свадебном путешествии, но днем такое впечатление, будто у каждой них – собственный пляж. Только однажды вечером в ресторане играла музыка, а потом проходили соревнования по танцам лимбо, в которых мы в конце концов победили единственных опасных для нас соперников – парочку совсем молодых неаполитанцев, которым не было и двадцати. Девушка была вся увешана побрякушками и, склонившись назад под планкой в последний раз, проиграла, может быть, именно из-за их тяжести.

– Но вы все равно молодцы!

– Спасибо!

– Вы такие молодые.

– У нас в Кампании все женятся рано, и нам хотелось сбежать.

Мы не очень поняли, что они на самом деле имели в виду, но они не закрывали рта ни на минуту и все время болтали: она – о своих украшениях, он – об обувной фабрике отца, о новых иностранных рынках, о России, которую они для себя открывали, о жизни в Китае, где можно и работать, и покупать, и еще о многом другом. О нас же они не узнали ничего – кроме того, что мы вы играли.

– А это что такое? Вкусно…

– Это кава. Никогда не пробовали?

– Нет.

Мы с Джин переглядываемся.

– Сразу видно, что вы в первый раз на островах Маманута… Все смеются, и мы вместе с ними пьем этот странный напиток.

Человек в очках (видимо, биолог или представитель фармацевтической компании, которая пытается разместить этот продукт на рынке), похоже, прекрасно его знает.

– Это корень растения Piper methysticum Forster, растертый между двумя камнями. Напиток из него дает ощущение благополучия… Вы его чувствуете?

Неаполитанка, практически уже под кайфом, закрывает глаза и расслабляется, слишком широко улыбаясь и, похоже, почти отключаясь:

– Я – да, мне отлично.

Джин говорит мне на ухо:

– По мне, так у него легкий солодовый вкус, и ничего больше.

Мы с ними прощаемся и, вернувшись в наше бунгало, сразу же открываем бутылку ледяного шампанского, чтобы отметить нашу победу.

– Ну, это совсем не кава со вкусом солодки.

Бассейну с москитами мы предпочитаем море. Снимаем с себя все и бросаемся в него. Вода горячая. Такое впечатление, будто мы в фильме «Голубая лагуна». В воде много планктона, и, когда мы плывем, светящиеся полосы из него повторяют наши движения. Все видится мне идеальным, и мой разум словно дает мне небольшую передышку, хотя в глубине души я понимаю, что просто избегаю тревожных вопросов, и эта передышка, к сожалению, всего лишь бегство. Потом мы обнимаемся, Джин прижимается ко мне, обхватывая ногами мою талию. Светящая над нами луна – красная, но не от того, что мы ее смущаем.