Марк Леви - Каждый хочет любить [litres]

– Если у тебя головокружения, это не значит, что она шага не может ступить без твоего позволения!

– Кто бы говорил. Ты напяливаешь на своего сына свитер всякий раз, когда холодно тебе… А что, я действительно здорово раскричался?

– Нет, ты действительно здорово разорался! Обещай мне одну вещь: прогуляйся как следует, побегай еще разок по парку после обеда, тебе это и правда необходимо!

Антуан дружески хлопнул его по плечу и направился на работу.

В час дня Антуан пригласил Маккензи пообедать в ресторане Ивонны. Для начала, заявил он, они захватят с собой рабочие чертежи, которые доделал Маккензи, и воспользуются случаем, чтобы проверить последние детали на месте.

Когда они сидели за столиком в зале, подошла Ивонна и позвала Антуана к телефону. Тот извинился перед своим сотрудником и подошел к телефону на стойке.

– Скажи мне правду, думаешь, Эмили может меня разлюбить?

Антуан глянул на трубку и повесил ее, ничего не ответив. Он не стал отходить от аппарата и оказался прав, потому что телефон снова заверещал. Он послушно снял трубку.

– Ты меня достал, Матиас… Простите? Нет, днем мы столики не резервируем… Да, благодарю вас.

Под заинтригованным взглядом Ивонны он осторожно положил трубку на место. Антуан направился обратно к столику, но тут же совершил полный поворот кругом, потому что телефон опять зазвонил. Ивонна протянула ему трубку.

– Не говори ничего и выслушай меня! – взмолился Матиас, который метался по своему книжному магазину. – Сегодня вечером ты отменишь наказание, а я вернусь попозже и что-нибудь придумаю.

Едва договорив, Матиас разъединился.

По-прежнему прижимая трубку к уху, Антуан изо всех сил старался сохранить спокойствие. А поскольку Ивонна не спускала с него глаз, ему тоже пришлось что-то придумывать.

– Никогда больше не смей меня дергать во время совещания! – заявил он, в свою очередь бросая трубку.

Сидя на скамейке, Даниэль отложила в сторону кроссворды и принялась вязать детский костюмчик. Она потянула за шерстяную нить и спустила очки на кончик носа. Напротив нее Софи, сидя по-турецки на лужайке, играла в карты с Эмили и Луи. У нее разболелась спина, она извинилась перед детьми и встала, чтобы немного размять ноги.

– Что такое с твоим отцом в последние дни? – тихонько спросил Луи у Эмили.

– Думаю, это из-за той журналистки, которая приходила к нам ужинать.

– А что именно у них приключилось? – поинтересовался мальчик и сделал ход.

– Твой папа у них приключился… и моя мама, – ответила девочка и открыла свои карты.

Матиас торопливым шагом двигался по аллее парка. Он открыл пакет из булочной, достал оттуда слойку с изюмом и впился в нее зубами. Внезапно он замедлил ход, и выражение его лица изменилось. Спрятавшись за деревом, он решил понаблюдать за открывшейся перед ним сценой.

Эмили и Луи хохотали от всей души. Стоя на четвереньках в траве, Софи щекотала то одного, то другого. Она распрямилась, чтобы задать им вопрос:

– Сюрприз из восьми букв?

– Карусель! – воскликнул Луи.

Как по волшебству, в ее ладони оказались два билетика. Она поднялась на ноги и махнула детям, призывая их идти за ней к карусели.

Луи двинулся последним, услышал свист и оглянулся. Из-за ствола дерева высунулась голова Матиаса. Он жестом попросил мальчика тихонько подойти к нему. Луи быстро глянул на дам, шагавших впереди него, и подбежал к скамейке, где его уже ждал Матиас.

– Ты что здесь делаешь? – спросил мальчик.

– А что здесь делает Софи? – вопросом на вопрос ответил Матиас.

– Я не могу тебе сказать, это секрет!

– Подумать только, а когда я заметил, как один маленький мальчик отодрал чешуйку у динозавра в музее, я никому ничего не сказал!

– Ну, это ж совсем другое дело, динозавр-то и так мертвый.

– А почему это секрет, что Софи здесь? – настаивал Матиас.

– В самом начале, когда ты разошелся с Валентиной и тайком приходил повидаться с Эмили в Люксембургский сад, это ж тоже был секрет, верно?

– А, понимаю… – протянул Матиас.

– Да нет, ничего ты не понимаешь! С тех пор как вы поругались с Софи, она по нас скучает, и я тоже по ней скучаю.

Мальчик вскочил.

– Ладно, мне надо идти, они заметят, что меня нет.

Луи отошел на несколько шагов, но Матиас окликнул его:

– Наш разговор тоже секрет, договорились?

Луи кивнул и подтвердил обещание, торжественно приложив руку к сердцу. Матиас улыбнулся и кинул ему пакет с выпечкой:

– Там остались две плюшки с изюмом, поделишься с моей дочкой?

Мальчик глянул на него с сожалением.

– И что я скажу Эмили – что твои плюшки на дереве выросли? Старик, ты действительно совсем не умеешь врать!

Он бросил пакет обратно и удалился, покачивая головой.

Вечером, вернувшись домой, Матиас застал Эмили и Луи перед телевизором. Шли мультфильмы. Антуан готовил на кухне ужин. Матиас направился к нему и скрестил руки на груди.

– Может, я чего-то не понимаю? – вопросил он, указывая на включенный телевизор. – Я что сказал?

Оторопевший Антуан поднял голову.

– Ни-ка-ко-го те-ле-ви-зо-ра! Получается, что я говорю, что не говорю – всем все равно? Ну это уж слишком! – возопил он, воздев руки к небесам.

С дивана Эмили и Луи наблюдали за сценой.

– Мне бы все-таки хотелось, чтобы в этом доме относились с уважением и ко мне, и к тому, что я говорю. И когда я принимаю какое-то решение относительно детей, я рассчитываю на твою поддержку, а то здорово получается: один все время наказывает, а другой добренький и все разрешает!

Антуан, который и до того не сводил с Матиаса глаз, даже перестал помешивать свое рагу.

– Это проблема согласия в семье! – провозгласил Матиас, запустив палец в кастрюлю и подмигнув при этом другу. Антуан стукнул его ложкой по руке.

Инцидент был исчерпан, и все расселись за столом. После ужина Матиас поднялся уложить Эмили.

Он прилег рядом с ней и рассказал самую длинную историю из всех, какие знал. Теодор, кролик, наделенный волшебными свойствами, увидел, как в небе орел летает кругами (у бедной птицы с самого рождения одно крыло было короче другого… на несколько перьев). Эмили засунула большой палец в рот и прижалась к отцу.

– Ты спишь, моя принцесса? – прошептал Матиас.

Он тихонько сполз с кровати. Встав на колени, он погладил волосы дочки и долго смотрел, как она спит.

Одну руку Эмили положила на лоб, другая так и осталась в руке отца. Время от времени ее губы вздрагивали, словно она собиралась что-то сказать.

– Как же ты на нее похожа, – пробормотал Матиас.

Он прикоснулся поцелуем к ее щеке, сказал, что любит ее больше всех на свете, и бесшумно выскользнул из комнаты.