Элли Эверхарт - Люблю тебя

Гаррет медленно отстраняется.

— Что это было?

Обычно я веду себя очень тихо, когда мы целуемся, и я надеялась, что он ничего не услышал, но он, конечно, услышал.

— Ничего. Извини.

— Не надо извиняться. — Он слегка улыбается, пока его прекрасные голубые глаза рассматривают меня. — Мне понравилось. Я хочу знать, как заставить тебя это повторить.

Когда он говорит полушепотом, его голос звучит до безумия сексуально, и он делает так всякий раз, приближаясь ко мне.

— Скажи, что тебе нравится, Джейд.

Я чувствую, как мое лицо заливается краской.

— Просто мне очень понравился поцелуй. Ты на вкус как шоколад.

— То есть, это благодаря шоколаду? — Его улыбка становится шире.

Я киваю.

— Дать тебе еще? Потому что я хочу все повторить.

— Нет. Просто поцелуй меня.

Пока он исследует мой рот, его язык, у которого по-прежнему вкуса шоколада, вызывает у меня все новые и новые стоны. Звуки, которые я издаю, сводят Гаррета с ума.

Через несколько минут он поднимается и, не прерывая поцелуя, подхватывает меня под бедра. Я обнимаю его за шею, и он несет меня в спальню.

А там кладет на кровать и, взявшись за воротник стягивает футболку. При виде его рук, груди, пресса мне снова не верится, что у меня такой сексуальный парень. Я скидываю с себя оставшуюся одежду и, пока он снимает свою, быстро спрыгиваю с кровати и сбрасываю на пол покрывало, потому что недавно узнала из новостей, что на них может быть куча микробов.

Когда я снова ложусь, Гаррет бросает на меня озадаченный взгляд — видимо, не понимая, зачем я это сделала, — но ни о чем не спрашивает и ложится ко мне, а потом, вместо того, чтобы поцеловать или как обычно накрыть своим телом, начинает медленно водить по моей коже рукой. Когда она проникает между моих бедер, я снова не могу сдержать стон.

— Тебе нравится? — шепчет он, касаясь губами моей шеи.

Я киваю и закрываю глаза.

— Посмотрим, что еще тебе нравится.

И он начинает исследовать мое тело в поисках тех тайных мест, которые заставляют меня стонать от удовольствия. На мгновение я напрягаюсь, потому что его ласки сближают нас еще больше. Но быстро отгоняю испуг. Мне слишком приятно. Я люблю его, и если кому-то и суждено узнать обо мне все, то я хочу, чтобы это был Гаррет.

Везде, где он притрагивается ко мне, остается трепетный жар, который все нарастает, все сильнее раздразнивает меня. Когда он, наконец, переходит к фактической части секса, мы оба настолько возбуждены, что все заканчивается очень быстро, но наслаждение неописуемо велико. Наш секс с каждым разом становится все лучше и лучше. Наверное, поэтому мы все время им занимаемся.

Вспотевшие, мы идем в душ, а затем Гаррет предлагает опробовать джакузи.

— Знаю, на улице холодно, но как ты на это смотришь?

— Только за. Скоро вернусь.

Я иду в ванную и надеваю бикини. Когда я выхожу, Гаррет уже ждет меня в плавках.

— Все, я готова.

Его взгляд скользит по моему телу и задерживается на груди, которая благодаря пуш-апу в лифе бикини выглядит более высокой и полной.

— Черт возьми, Джейд. Он такой сексуальный. Где ты взяла его?

— Сестра Харпер прислала. — Я кружусь, чтобы показать ему спину.

— Напомни, чтобы я поблагодарил ее.

Когда я оборачиваюсь, он стоит рядом.

— Да, для лета будет самое то.

— Не думаю, что разрешу тебе надевать его. Иначе парни от тебя не отлипнут. И в первую очередь я. — Он оставляет на моем плече поцелуй и начинает развязывать тесемки лифа.

— Гаррет. Джакузи, забыл?

Он отстраняется и снова разглядывает меня.

— Не забыл. Но вряд ли мы там задержимся.

Так оно и выходит. Бикини приводит нас прямо в постель.

***

На следующее утро мы отсыпаемся, поздно завтракаем, а затем нам делают парный массаж. Я не люблю, когда чужие люди ко мне прикасаются, и поначалу немного нервничаю, но как только массажистка начинает разминать мои плечи, напряжение спадает, и я полностью расслабляюсь. К тому времени, как она добирается до моей спины, я почти засыпаю.

После массажа мы обедаем, затем гуляем по пляжу. Для февраля сейчас очень тепло — плюс восемнадцать, — хотя из-за ветра с океана температура кажется ниже.

На берегу Гаррет меня фотографирует, чтобы отправить снимки Фрэнку и Райану. Затем я собираю ракушки и разноцветные камушки, которые в общежитии будут напоминать мне об океане.

— О! Смотри, какая красивая. — Я наклоняюсь и поднимаю серебристо-синюю раковину.

— Лили ведет себя точно так же, когда мы приходим на пляж, — говорит Гаррет.

Я смеюсь.

— Хочешь сказать, что я похожа на маленького ребенка?

— Нет. — Он останавливается, чтобы поцеловать меня. — Просто мне нравится видеть тебя счастливой. Ты ведь счастлива, Джейд?

Я целую его в ответ.

— Очень счастлива.

Он рассматривает мои ракушки.

— Красивые. — Я насобирала так много, что пришлось сложить их в подол рубашки. — Если хочешь еще пособирать, я могу их подержать.

— Нет, мне уже хватит. Давай пойдем в номер, я их помою.

В номере я ухожу в ванную смывать с ракушек грязь и песок, а Гаррет тем временем включает телевизор в гостиной.

— Похоже, мой отец проведет День святого Валентина не дома, — доносится до меня его голос.

— Откуда ты знаешь? — Я иду в гостиную и сажусь к нему на диван. — Он звонил?

— Его показывают по телевизору. Он на сборе средств для Кента Глисона во Флориде. — Гаррет показывает на экран. — Вон. Видишь его? Стоит в стороне.

— Твой отец не сказал, что поедет туда?

— Он постоянно в разъездах. Я никогда не знаю, где он. — Гаррет откидывается назад и кладет ноги на кожаный пуфик перед диваном. — Интересно, встретится ли он с той своей женщиной. Может, поэтому он и решил уехать на выходные.

— А где она живет?

— В Вашингтоне, но она путешествует не меньше его, так что меня не удивит, если... — Он замирает и всматривается в толпу, которую снимает камера. — Да. Вон она. Думаю, теперь ясно, что он будет делать на День святого Валентина.

Я ложусь на подушки в конце дивана и прижимаю ступни к ногам Гаррета.

— Тебя беспокоит, что он изменяет Кэтрин? Ты ее ненавидишь, я знаю, но все же.

— На самом деле, мне все равно. — Его взгляд прикован к телевизору, где показывают, как Кент Глисон пожимает руки людям в толпе. — Меня это не касается. К тому же, Кэтрин, скорее всего, тоже изменяет ему.

Его слова звучат так, словно в измене нет ничего особенного. Вряд ли он правда так думает, но кто знает.

— Гаррет, а ты начнешь изменять жене? Ну, если устанешь от нее или если она тебе разонравится.

Он поднимает мои ноги и кладет их себе на колени.

— Никогда. Если мой брак окажется несчастливым, я разведусь, а не стану заводить романы на стороне. Почему ты спрашиваешь?