Элли Эверхарт - Знаю тебя

— Фрэнк не здоров. Я уверен, он просто что-то напутал. Синклер — не твой отец. Просто быть такого не может.

— Но вдруг это правда? Он из очень влиятельной семьи, как и тот человек из письма. И всю жизнь в политике. Наверняка он и раньше бывал здесь на выборах. — Я тоже встаю у окна. — Помнишь, как он уставился на меня на приеме? И когда я вернулась за шарфом Харпер, он подошел, чтобы поговорил со мной. Гаррет, зачем он это сделал? Я — никто. Почему кандидат в президенты отвлекается от своих важных дел, чтобы поговорить со мной?

— Не знаю, но, по-моему, мы придаем этому слишком большое значение. Да, его улыбка напоминает твою. Но это ничего не доказывает.

— Гаррет, коробка! Фрэнк сказал, что есть что-то в коробке. Бери куртку. Мы возвращаемся в дом.

Добравшись до дома Фрэнка, я бегу в свою комнату. Открываю коробку и вытряхиваю ее содержимое на письменный стол. Гаррет стоит позади меня. Я беру газетную вырезку. Это статья с политической речью, а рядом с ней фото. Присмотревшись, я замечаю в толпе свою мать. А рядом с ней — Ройса Синклера, только более молодого.

Я роняю вырезку на пол и, чувствуя, что ноги вот-вот откажут, падаю на кровать. Гаррет поднимает статью.

— Это он, — говорю я. — Он стоит рядом с мамой. Фрэнк был прав.

— Вот черт! Невероятно. — Он разглядывает фото. — Синклер старше твоей мамы лет на десять. И тогда он, кажется, был женат. А его жена вроде была...

— Беременна, — говорю я, осознав происходящее. — Он сделал это, когда он был женат и ждал ребенка. Сэди — моя сводная сестра! Твоя бывшая девушка! Ты встречался с моей сводной сестрой!

— Так, успокойся. — Гаррет убирает вырезку обратно в коробку и садится рядом со мной. — Это последнее, о чем ты должна сейчас беспокоиться. Расскажи еще раз, о чем вы разговаривали с Синклером у меня дома. Он говорил что-то необычное?

— Когда ты был на улице и ждал машину, он попросил меня передать родителям, чтобы они голосовали за него на выборах. Как будто у меня есть родители. Это показалось мне странным. А потом он спросил, интересуюсь ли я политикой. Он знал, что моя мама изучала политологию в колледже. Очевидно, подумал, что я пошла по ее стопам.

— Ну, пока мы обо всем не узнали, это не казалось странным. Что-то еще?

— Я говорила тебе, как он смотрел на меня, особенно на лицо. Вероятно, пытался разглядеть наше сходство, надеясь, что его не заметят окружающие. — Я прокручиваю в голове детали того дня. — Еще я помню, что твой отец вел себя очень странно. Когда мы разговаривали с Синклером, он нервничал, и у него даже взмок лоб.

Гаррет задумывается.

— После того вечера отец изменился. Именно тогда он начал принимать твою сторону. Помнишь, как он отреагировал, когда ты сказала, что останешься на День благодарения в кампусе? Теперь все понятно. Он хотел, чтобы ты была под охраной на закрытой территории дома.

— Хочешь сказать, Синклер может быть для меня опасен? И твой отец знает об этом?

Он достает телефон.

— Мы должны поговорить с ним.

— Думаешь, он станет обсуждать это по телефону?

Гаррет вздыхает и кладет телефон.

— Нет. Ты права.

— Я не понимаю. Если твой отец знает, что Синклер хочет мне навредить, то почему ничего не сказал тебе, когда мы собрались в Де-Мойн? Он же понимал, что Синклер будет здесь во время предвыборной кампании.

— Может, он думал, что рядом со мной ты будешь в безопасности. Потому и не разозлился, когда я сказал о своей поездке сюда. Или, как вариант, он попросил Синклера отступить. Оставить тебя в покое.

— Возможно, но я не чувствую себя в безопасности.

— Я тоже.

— Почему твой отец вообще общается с ним? Да еще и вкладывает деньги в его кампанию?

— У Синклера может быть на него компромат. Он может знать какие-то отцовские тайны. Это единственное объяснение тому, что папа его покрывает.

— И твой отец собирается хранить свои тайны всю жизнь? Неужели его устраивает, что президентом станет насильник?

— Ты думаешь, он такой один? Думаешь, такие люди никогда не совершали никаких преступлений? Серьезно?

— Не говори со мной так! Зачем, черт побери, мне это знать? Я живу в реальном мире, где люди за преступления садятся в тюрьму.

— Прости меня. Просто я злюсь. — Он проводит рукой по волосам. — Я говорил тебе, Джейд. Людям, обладающим властью, любое дерьмо сходит с рук. Они платят за молчание. Или заставляют замолчать по-другому. И если кто-то попытается публично их обвинить, то этих людей уничтожат. Объявят сумасшедшими, и им никто и не поверит.

— Как и моей маме. Все говорили, что она сошла с ума. Когда она рассказала полиции, кто ее изнасиловал, они сказали, что в ту ночь его даже не было в Де-Мойне. Но он был там. И на снимке он есть. Но никто даже не проверил фото?

Гаррет не отвечает. Его мысли уже вернулись к недавним событиям.

— Синклер и есть тот, кто звонил тебе, а после украл письмо. Он наблюдал за тобой, Джейд. И, возможно, за мной тоже.

И снова по моей спине бежит холодок.

— Хочешь напугать меня еще больше?

Он обнимает меня.

— Я не оставлю тебя здесь. Останусь, пока ты не вернешься на учебу. И ты постоянно будешь у меня на виду.

— А как же Рождество? Тебе нужно вернуться домой.

— Справятся без меня. — Он отпускает меня и снова берет телефон. — Мне нужно достать пистолет. Какие в этом штате законы?

Я хватаюсь за его телефон.

— Пистолет? Ты рехнулся? Ты даже не умеешь стрелять.

— Я умею стрелять с тринадцати лет. У моей семьи много оружия, Джейд. Нам приходится так жить. Из-за всего этого дерьма.

— Гаррет, ты пугаешь меня. Почему я не знала, что ты любишь оружие?

— Я не люблю его. И вовсе не хочу его применять. Но поверь, тот, кого нанял Синклер, вооружен. И нам нужна защита.

— Хорошо. Просто притормози на минутку. Может быть, мы перегибаем палку. Синклер знал обо мне все эти годы, но ни разу не попытался мне навредить. Так что, возможно, мы волнуемся зря.

— Он не пытался тебе навредить, потому что не видел в этом необходимости. Но теперь ты знаешь его тайну. А он хочет быть гребаным президентом! И не может позволить тому, кто знает о его преступлении, так просто расхаживать по земле. С помощью теста ДНК легко доказать, что ты его дочь. Черт! Это очень плохо.

— Он может сказать, что у него была обычная интрижка на стороне. Никто и не узнает, что это было изнасилование.

— Если появится новость об интрижке, то конкуренты начнут копаться в его прошлом, и есть шанс, что кто-нибудь из них наткнется на правду. Такого он не допустит.

— Но неужели он настолько бесчувственный, что способен причинить вред собственной дочери?

— Я не знаю.

— Расскажи все, что знаешь о нем.

— Практически ничего.

— Но ты встречался с его дочерью! Ты должен хоть что-то знать!