Стелла Грей - Стон и шепот

Точно пришибу!

Но только стоило мне сейчас выйти из машины, вдохнуть воздух поздней осени, задрать голову и встретиться с ней взглядом, как весь мой запал, даже если он и был, испарился.

Она меня ждала! Все это время. И даже залезла в пасть зверю, чтобы добыть сведения для моего освобождения.

Меня мурыжили следователи, прокуратура, даже из ФСБ заглянули, когда Клаус слил в сеть данные о тайном загородном клубе.

Но тут надо отдать должное спецслужбам. Из общего доступа все изъято было настолько быстро и виртуозно, что никто даже не понял, что произошло. Просто в один прекрасный момент все члены клуба потеряли высокие должности.

В высших кругах никто не собирался поднимать слишком много шума, и, возможно, это было правильно. Такого общественного резонанса и так нестабильное общество могло попросту не выдержать.

– Почему вы остановились? – позади раздался голос с немецким акцентом. Клаус тоже выбирался из машины, и я ему мешал выйти. – Не рады оказаться дома?

– Рад, – с трудом выдавил я и сделал шаг вперед, спеша побыстрее оказаться внутри и встретиться с Евой, наконец услышать ее голос, о котором так долго мечтал.

Я вернулся домой.

И в этом доме меня ждала женщина… моя женщина. Уже совершенно четко и понятно – моя. Вот так легко и просто, после кошмарных передряг и переживаний, ты начинаешь осознавать, что человек – это не домашнее животное в стиле хомячка.

Сейчас я понимал, что по-прежнему не хочу отпускать от себя Еву, но ведут уже совсем другие чувства и эмоции. Мне хотелось свернуть ради нее горы и дать все, чего она не получала за свою жизнь.

А для переворота в голове всего лишь надо было понять, что тут ждут именно меня, а не бизнесмена Коршунова с его капиталами.

Я ворвался в холл, и одновременно с противоположной стороны в помещение влетела запыхавшаяся, растрепанная от бега Ева.

Ее образ вошел под дых, как остро заточенный нож. Лихорадочно блестящие глаза, румянец на щеках и счастливая улыбка, словно отражение моей. Ведь я тоже стоял, жадно ее разглядывал и лыбился, как последний дебил, а после поступил еще более классически-идиотским образом. Шагнул вперед, распахнул руки и тихо сказал:

– Иди ко мне.

Она прерывисто выдохнула и сорвалась с места, за несколько секунд пересекая всегда такую гулкую и холодную комнату, которая сейчас сузилась до размеров личной вселенной и засверкала новыми красками. Маленькое тело врезалось в мою грудь, тонкие руки легли на плечи и запутались в волосах, а после Ева встала на цыпочки, сама коснулась моих губ поцелуем и выдохнула:

– Я так за тебя переживала.

Наверное, в жизни каждого мужчины случается момент, когда его, как пыльным мешком из-за угла, лупит осознанием бытия. Что вот он, момент, ради которого и стоило жить, истина, ради которой стоило провести дни в камере на грани между свободой и неволей.

Приходит понимание ценностей.

И еще желание…

Я голодный, дико изголодался по своей сирене, и хочу, чтобы она это знала. Я обхватил личико Евы двумя руками, практически с наслаждением ощущая под пальцами шелк ее кожи, и уже сам впился в ее губы поцелуем.

Да-а-а… Наконец-то. Только сейчас понял, насколько соскучился. Моя девочка на несколько секунд замерла, распахнув глазки, а после медленно опустила ресницы и подалась вперед с тихим стоном. Этот звук прошелся беличьей кистью по моим оголенным нервам. Мурашки по коже, возбуждение по венам, взрывом сумасшествия в мозгах. Член напрягся в штанах, намекая, что раз такое дело, то надо, прямо очень надо застолбить девушку всеми доступными способами, а секс – мало того что самый древний, так еще и самый приятный.

Так как голова не имела ничего против планов тела, я подхватил Еву на руки и, увидев в соседнем коридоре Николая, махнул ему ладонью за спиной девушки, намекая, что самое лучшее и хорошее, что он сейчас может сделать – это убраться куда подальше.

Разбор полетов и награждение верных будет чуть позже. Часа через два. А лучше четыре. А в идеале вообще завтра после обеда.

Начальник службы безопасности понимающе усмехнулся и скрылся в ближайшем ответвлении, оставляя нас с сиреной наедине. Ева сидела на моих руках и смотрела сияющими от счастья глазами. И от взгляда этих глубоких, влажных омутов меня вело хлеще, чем от ее голоса.

Путь до спальни занял немного времени, но каждая секунда растягивалась на часы, настолько мне хотелось положить девочку на кровать и сделать с ней все то, о чем мечталось за эти дни.

Это странно, когда мир сужается до одной женщины. Когда фокус лишь на нее… Я даже без психов выставил из комнаты метнувшуюся наперерез кошку, хотя для этого пришлось выпустить Еву из рук.

Наконец-то дверь щелкнула, закрываясь на замок, и я, плавно развернувшись, стянул пиджак, кинул его на ближайшее кресло и, хищно усмехнувшись, практически кинулся на мою маленькую, но такую соблазнительную лань, которая так удачно стояла возле кровати.

Ева невольно сделала шаг назад, ее колени подломились, и девушка с тихим “ой!” села на постель. Я остановился возле нее, глядя сверху вниз на взволнованные глаза, алый рот, который она регулярно облизывала, и четко очерченные губы…

– Ты споешь сегодня для меня, Ева? – спросил я, зная, что теперь никогда не смогу просто прийти и взять. Мне будет важно слышать разрешение на дальнейшее.

Она озадачилась всего на мгновение, пока не поняла весь смысл моей аллюзии.

– Да, – прошептала она, и я вздрогнул от этого медленного придыхания.

Тут же подался вперед, жадно целуя и наслаждаясь каждым прерывистым выдохом девушки. Нажал на плечи, заставляя откинуться на кровать, и навис сверху, опираясь на локти и поедая взглядом открывшуюся картину. Блуза чуть сползла сверху, открывая кружева белоснежного бюстгальтера, а внизу, наоборот, задралась, демонстрируя нежный животик, к которому нестерпимо хотелось прижаться губами.

Зачем отказывать себе в такой малости?

Я спустился ниже, не отрывая взгляда от перепуганных глаз, на дне которых тлело желание, прикусил сосок и усмехнулся, ощутив, как вздрогнуло ее тонкое тело.

– Я скучал, – выдохнул, обдавая горячим воздухом нежную кожу в зоне декольте, почти с наслаждением отмечая то, как она покрывается мурашками. – Очень скучал, Ева-а-а…

Ее имя по-прежнему обладало каким-то волшебным, невероятным действием. Перекатывая его на языке, как редкую сладость, я ощущал, как мои “вкусовые” рецепторы буквально взрываются от запредельного удовольствия, с которым мог сравниться разве что вкус этой женщины. И я безумно хотел вновь почувствовать его на кончике языка.

После длительного воздержания мне хотелось бури страсти.

Но глядя на то, как Ева доверчиво льнет ко мне, запуская пальчики в волосы и постепенно расслабляясь под ласками, я понимал, что сейчас все еще не время для моих желаний.