Стиви Киснер - Доброе утро, Вегас

одной живой душе от чего пошло сокращение моего имени — Так, говорю серьезно, я

выслежу вас и убью. И каждого, кому вы скажете. Пустыня за пределами Лас-Вегаса

огромна и в основном не исследована. Имейте это в виду.

— Я как раз шла проверить кассиров на входе. Почему бы нам не пройтись вместе?

Это не было просьбой. Моя мать была опорой «Цезаря» на протяжении тридцати

лет, и пока слова произносились сладеньким голосом, я знал, что лучше повиноваться.

Это было ее делай-это-или-вон-за-дверь отношение, благодаря которому она стала самым

молодым менеджером в истории компании, и я уверен, позволило ей терпеть меня. Если

верить ее словам, я был сущим наказанием.

Что также объясняет, почему она развелась с отцом. Она ожидала, что он будет

приносить деньги в дом, а он хотел тратить все на азартные игры, просаживая ее зарплату.

Она была непреклонна, и он переехал куда-то в Колорадо. Я не слышал о нем уже много

лет.

— Конечно, мам, я буду твоим телохранителем. Но почему ты не воспользуешься

трубой?

Много лет назад в казино были установлены пневматические системы труб для

денежных хранилищ и размена — они работают, чтобы охранять все те уязвимые

наличные деньги от распространения по этажу.

— Я хотела оценить толпу у входа, и таким образом, сотрудники не будут знать, что я проверяю их.

— Хотя это так и есть.

Она ухмыльнулась и продолжила идти.

После того как я оказался около дверей, у меня не было никаких оснований

возвращаться обратно и подвергать свои уши этому адскому шуму внутри. Или снаружи.

Здесь стояли гигантские колонки, и мне кажется, что музыка играла даже громче, чем в

клубе.

Я обнял маму на прощание, и даже на каблуках ей пришлось привстать на

цыпочки, чтобы поцеловать меня в щеку. Я до сих пор удивляюсь, как кто-то такой

высокий, как я, произошел от такой миниатюрной женщины, как она. Вы никогда не

подумаете, что мы как-то связаны, если только не сравните наши глаза. Они, словно из

самого синего льда, но у нее — как будто прокалывают тебя насквозь. Или, может, мне

так кажется лишь потому, что я был жертвой этого взгляда чертовски часто.

Я приехал к Hard Rock, чтобы посмотреть какие группы играли внутри. Я не узнал

ни одного из имен, но никто из них не играл техно, так что это было хорошо.

Так какая сексуально привлекательная женщина заинтересует меня сегодня

вечером? Темноволосая? Блондинка? А, может, огненно-рыжая? Я схватил пиво и начал

рассматривать тела, двигающиеся на танцполе.

По танцу женщины можно понять, какова она в постели. Она стесняется и едва

движется? Пропускаем. Дикая, неуклюжая и восторженная? Я не хочу потерять яичко, так

что пропускаем и ее. Та, которая находится посередине этих крайностей — именно такую

я и ищу.

А вот и она. Волосы до плеч, темнее, чем мои собственные, коротенькая юбочка, прикрывающая попку, с которой я был бы не прочь съесть свой завтрак, покачивающуюся

ровно в такт музыки. Оригинально, но не слишком странно двигает руками, посягая на

пространство других людей, делая его своим собственным. Мне плевать, как выглядит ее

лицо, все женщины красивы по-своему. Худышки или пышечки, высокие или низкие, у

меня нет определенного типа женщин.

Она взяла почти полупустую «Корону» с барной стойки, и, выпив, поставила

обратно, оставив в бокале лишь исчезающую пену и кусочек лайма.

Хотелось бы надеяться, что она здесь не с компанией. Однако мне никогда не

узнать этого, если я не поговорю с ней.

Я покончил со своим пивом и махнул бармену.

Это так ужасно, когда обладательница такой попки страдает от жажды.

Меньше чем через минуту я держал бокалы с «Короной» и играл в мальчика-

водоноса.

Я подошел к ней сзади и наклонился, обхватывая рукой ее талию и ставя пиво на

стойку рядом с пустым бокалом. Она подпрыгнула, когда моя грудь коснулась ее спины, и

повернула голову так быстро, что если бы я был ниже, то прямо сейчас сидел бы со

сломанным носом.

Ее раздраженный хмурый взгляд смягчился, когда она увидела мое лицо. (Я часто

вижу такое). Рукой я удерживал ее пиво, и она откинулась назад на мою вытянутую руку.

— Ты новый официант?

— Зависит от того… — ухмыльнулся я, — ты даешь хорошие чаевые?

— Насколько мне известно, я даю… хорошие чаевые, — сказала она, выгибая

бровь и глядя на меня полными похоти глазами. Я хорошо знал этот взгляд.

— В таком случае, я буду твоим официантом. Всю ночь.

Ее звали… хотя, на самом деле, это не имеет значения. Я честно не могу

вспомнить. Я уверен, она говорила мне свое имя, но даже трата одной клетки головного

мозга для его запоминания не стоила того. Ее кандидатура, безусловно, рассматривалась

только для траха, без всякой возможности орального секса. Если это делает меня кобелем

— ну и пусть. Она, казалось, не возражала, когда я называл ее сладкой, малышкой или

красавицей. Она знала мое имя, хотя я ей его не говорил. Теперь каждый, кто покупает

продукты в этом городе, вероятно, узнает меня, так как в настоящее время я смотрю на

них с обложек журналов на стойке у касс.

Конечно, это означало, что мы поедем к ней. Нет, я не боялся, что люди узнают, где

я живу. Просто немного волновался о том, что женщины, с которыми я был голым и чьи

имена я не помню, будут знать, где мой дом. И так как это дом, за который я плачу

ипотеку, я не могу просто так взять и уйти, если какое-то очередное приятное развлечение

станет одержимой или решит, что ей суждено стать миссис Так Морган.

Честно говоря, мысль о том, что у кого-то может быть такой статус, кажется мне

отвратительной.

Но вернемся к моему члену и его спелеологической экспедицииiii.

Мы в основном пили и танцевали, она крутилась на молнии моих брюк. И когда

трение ее попки о мой стояк показалось нам достаточным, я купил ей пива, и она

предложила, чтобы я следовал за ней в ее квартиру «выпить на ночь по стаканчику».

Отлично.

Когда мы добрались до ее жилого комплекса, она припарковалась на стоянке для

жильцов, я — на месте для посетителей. Между делом я проверил свой бумажник на

наличие презервативов и вышел из машины. Она ждала под фонарем и что-то крутила на

своем указательном пальце. Подойдя ближе, я увидел, что это были ее трусики.

Мы с трудом добрались до ее квартиры.

Я делал все возможное, чтобы сдержаться. Мы зашли в лифт, и, перед тем как

двери закрылись, я толкнул ее к задней стенке лифта.

Одной рукой провёл вверх по ее бедру, другой рукой притянул ее к своему стояку, одновременно языком исследуя ее миндалины.

Слава Богу, поездка была недолгой, потому что к тому времени, как лифт