Т Смит - Красный

Жанр: Темный любовный роман

Рейтинг: 18+

Серия: Черный #2 (1 и 2 про одних героев, 3 про других)

Номер в серии: 2

Главы: Пролог+40 глав

Переводчик: Анастасия П.

Редакторы: Катя И., Таня П.

Вычитка и оформление: Натали И.

Обложка: Таня П.

ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения, а также указания группы и переводчиков запрещено!

Специально для группы: K.N ★ Переводы книг

( https://vk.com/kn_books)

ВНИМАНИЕ!

Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Пять лет назад

Мы — сосуды, созданные для того, чтобы быть наполненными любовью. Но любовь — это слово настолько странное для меня, того, кто никогда не испытывал истинных чувств и не мог оценить его истинного значения. Люди так высоко оценивают это слово, убивают за него, но стоит ли оно всего этого? В мире любовь — это идеал. Она может изменить все, исправить все, если, конечно, она у вас есть.

Я не верил, даже не понимал значения любви. Для меня она была просто... словом. Ничем больше.

Никто не любил меня, даже не осмелился бы полюбить. Я был поврежденным и сломленным, лишь частично человеком — больше разрушителем. И моя работа заключалась в том, чтобы забирать людей от тех, кого они любили. Иногда меня нанимали и те, кто утверждал, что любят людей, которых я был призван уничтожить, пусть и желали им смерти.

Я не понимал тогда и до сих пор не понимаю.

Но она заставила меня поверить.

Поверить, что я нечто большее, чем просто тьма.

Она отвела меня к месту, наполненному цветом. Мир был холодным, глаза постоянно закрывались, но я изо всех сил старался держать их открытыми — для нее. Все было для нее. Но тьма забрала меня, засосав в бесконечный круговорот. Когда глаза мои были закрыты, она сияла так ярко, что, казалось, была прямо передо мной. Выражение ее лица… все было написано на нем, каждый раз, когда мы были вместе. Когда нам было шестнадцать, и она впервые поняла, что я — тот самый. Ее мягкие розовые губы, которые она открывала мне навстречу. И глаза — ее глаза, в которые я смотрел. Я мог видеть так много в их грустном отражении. Как будто они созданы, чтобы видеть только меня, любить только меня.

А после она исчезла, и все стало Черным.

Трейс

Поврежденный...

Люди используют это слово по ряду причин. Некоторые даже не вполне понимают смысл. Для кого-то это слово на самом деле связано с болью, для другого же — просто звук.

Поврежденный...

Вот опять оно, это слово . Оно преследует меня, принося тихую боль. В этом есть какая-то своя мудрость.

Поврежденный...

Это слово, которое люди используют, чтобы описать меня.

Поврежденный...

Это слово полностью отражает то, что у меня внутри, потому что это я и есть — поврежденный товар.

Некоторые люди думают о повреждении, когда смотрят на вещь, которая, предположим, реально сломана. Вот как для них слово обретает это значение. Для других же, смысл будет совершенно иным — для людей с тревожным состоянием, в депрессии. Так вот, в конце всего этого списка буду я. Разбитый настолько сильно, что ничего нельзя исправить. Поврежденный... сломанный. Это именно то слово, которым можно описать меня. И никакое другое не подойдет.

Я живу с этим чувством последние пять лет. Ощущаю себя каким-то сломанным, не подлежащим починке. Как будто чего-то не хватает, только чего? Вот в чем вопрос.

Люди вокруг пытаются помочь мне избавиться от этого чувства, рассказывая, насколько я важен, как они скучали и беспокоятся обо мне. Все это кажется нереальным и ощущается неправильно. Мне действительно говорят правду? Я знаю этих людей хорошо. Они лгут, обманывают, воруют и убивают. Насколько можно верить их словам?

Лично я думаю, что не стоит.

Хотя, они — все, что есть у меня в этом мире. Однако, если подумать, никто мне не нужен. Я вполне счастлив в одиночестве. Наедине с собой мне спокойно и почти все демоны спят. Когда же я с людьми, то ощущаю себя насквозь фальшивым и нереальным, совершенно чуждым даже самому себе.

Меня пытаются заставить поверить. В любом случае, это видно по их глазам. Они хотят, чтобы я доверял всему сказанному. Это трудно, особенно когда глубоко внутри я чувствую — мне лгут.

Я с ними здесь пять лет и все пять лет задаю вопросы. На них всегда отвечают, но с оглядкой. Это заметно. Беглый взгляд друг на друга, когда я спрашиваю, пусть это и происходит нечасто. То, как они шепчутся. Как ведут себя, будто все время находятся настороже, хотя я должен быть их братом.

Я все больше погружаюсь в сомнения, пока, наконец, не решаю выяснить абсолютно все. Почему внутри меня липкое, как клей, сомнение. Почему я ощущаю это, или почему чувствую, что мне, возможно, чего-то не хватает.

Роуз

Сломленная...

Вот кто я, и разбитые частички меня никогда не удастся починить. Они разбились на миллион фрагментов.

Сломленная...

Как можно починить то, что не собирается, как бы вы ни старались?

Я повторяю, что я в порядке, что могу пройти через это.

Но на самом деле я просто справляюсь , а не живу.

День за днем, вот как я это выдерживаю. И хотя прошло уже пять лет, слишком многое во мне все еще разбито на кусочки.

Иногда кажется, что я смогла собрать все воедино, но потом все снова возвращается к началу.

Но, может быть, так и должно быть? Может быть, это мое наказание?

Видимо, мне суждено остаться сломленной и всю оставшуюся жизнь ощущать боль.

Трейс

Бум. Бум. Бум. Стук моего сердце эхом отдается в груди.

Бум. Бум. Бум. Стук чужого сердца кажется еще громче. Я прижимаю ботинок к его горлу, его глаза огромные, словно блюдца. Он в ужасе, но так и должно быть.

Он пытается что-то сказать, но не может издать ни звука, потому что в его глотку льется бензин. Он давится, отплевывается, но ничего не помогает. Начинает метаться, руками пытаясь ухватить меня за ноги. Но он прибит к деревянному полу, по три гвоздя в каждой руке. Пол залит кровью. Его плоть истерзана и практически разорвана попытками вырваться на свободу и спастись от потока топлива.

Останавливаюсь и отхожу назад, и он с облегчением скулит, выплевывая все, что еще осталось во рту.