Галина Чередий - Уха из петуха

— Дусь, ты ш говорила, шо бабка Надька Людке шказала по шекрету, что он экономишт. А тут каратель какой-то на нашу голову, — прошамкал чей-то голос из толпы.

Да в гробу он, собственно, видал всю эту местную бакалею. Чай не помрет без хлеба и однопроцентного привычного кефира. Желание шоппинговать отнялось как и не бывало после такого выплеска. Подхватив Лилию Андреевну под локоток, Сергей двинул к машине сквозь притихшую толпу женщин, взирающих на него с почти благоговейным ужасом.

— От зар… гадина какая, — беспомощно простонала Лилия Андреевна, безрезультатно проворачивая ключ в стартере. — Теперь только с толкача.

— Подождите, может, там ерунда какая-нибудь? Можно заглянуть Вам под й… капот, — вовремя отвел глаза от трогательной синей жилки, бьющейся на изящной женской шее, Сергей.

— Да смотрите куда хотите, — обреченно махнула рукой инспектор.

"Ты куда полез, дружище? — всполошился дебил. — Мы ж в этом не волочем совсем. Ща все набранные баллы сольешь"

"Отставить панику, — пожевал губу новоявленный автослесарь. — А вдруг повезет?"

На удивление, им действительно крупно повезло — даже слабо разбирающийся в машинах трейдер заметил болтающуюся клемму аккумулятора. Нырнув обратно в окно со стороны пассажира, Сергей деловито залез под удивленным взглядом Лилии Андреевны в бардачок, пошурудил там и вытащил на свет божий кусочек тонкой медной проволочки.

— Я в жизни не видел ни одной машины, в бардачке которой не было бы такой вот очень нужной штуки, — важно провозгласил он и снова скрылся за поднятым капотом.

— Заводите, — крикнул он через минуту, и — о чудо, — старушка послушно заурчала с первого же поворота ключа.

"Краса-а-ава", — пропел довольный дебил.

"Знай наших", — многозначительно поерзал левой бровкой Сергей.

Оказавшись в собственном дворе, который на данный момент был зоной конфликта личностных интересов, Сергей, воодушевленный недавней победой над норовистым техническим творением, деловито огляделся. Конечно, под конец впечатление оказалось немного смазанным из-за напряженного молчания Лилии Андреевны, и мужчина пару раз открывал рот, чтобы как-то разрядить обстановку и отвлечь от дум и негативных воспоминаний наверняка взбаламученных жестокой фразой заразы Петрищевой. Но как всегда в такие моменты его мозг наглухо забуксовал, и даже неугомонный внутренний дебил не счел нужным высказать одно из своих гениальных изречений. Поэтому, не реализовав себя в качестве утешителя, Сергей кипел нерастраченной энергией, требующей хоть какого-то выхода. А применение для нее найти было несложно. В конце концов, день не бесконечен, и если он ничего не предпримет, то еще одна ночка в сельскохозяйственном аду ему обеспечена. Ну, в самом деле, не может такого быть, чтобы поимка нарушителя его территориальных прав была не по зубам взрослому мужику с его уровнем интеллекта, на который до сих пор не поступало нареканий. Разумеется, его первоначальный план отправиться в ближайший охотничий магазин, продиктованный состоянием голодного аффекта, выглядел обреченным на успех. Но по здравому размышлению только на первый взгляд. "Поймать" этого Мэрилина Мэнсона в перьях из ружья не составит особого труда. Сергей даже злорадно представлял, что после прямого попадания заряда дроби от гаденыша только кучка перьев останется. Но тут существовала малюсенькая загвоздочка. У Сергея не было ружья. И чтобы купить его, нужен как минимум охотничий билет и туева куча справок, насколько он знал. Нет, оставались еще боевые луки и арбалеты, но и тут затык. Мужчине ни разу в жизни не случалось стрелять. Естественно, в подкорке каждого нормального мужика сидит притаившийся и бьющий без промаха эльф Леголас или там вождь краснокожих в обнимку с Билли Кидом, и он, этот самый мужик, в глубине души уверен, что меткость и виртуозное владение любым оружием автоматом прилагается в качестве бонуса к его первичным половым признакам. Но Сергей обладал достаточно здравым взглядом на себя и свои скрытые и не очень способности, так что, пребывая в адекватном состоянии, отдавал себе отчет, насколько низки его шансы поразить подлую птицу. Скорее уж это будут свои и соседские стекла, а то и собственные части тела. На новые травмы он был не согласен, поэтому решил пока пойти дорогой хитрости и ловушек, а не большой убойной силы.

Сзади к срубу притулился довольно большой дощатый сарай, содержимое которого мужчина еще не потрудился изучить, но был почти уверен, что найдет в нем все необходимое для конструирования нехитрой западни. Ключ от строения прилагался, так что после некоторого сопротивления ржавого навесного замка Сергей попал внутрь. Пара ласточек с тревожным щебетанием заметалась под потолком, переживая, видно, за сохранность гнезда, заботливо приклеенного к потолку, и Сергей на всякий случай насторожено замер, наблюдая за их суетой. Вдруг все птицы тут придерживаются кодекса некой солидарности и его обстреляют сверху жидким химоружием? Хотя, будь он на месте ласточек, сто раз подумал бы, стоит ли оказывать поддержку черно-красному бесовскому отродью, учитывая, с каким аппетитом тот с утра поглощал яйца. Убедившись, что покушение на птенцов не входит в планы Сергея, заполошные маленькие птички вылетели через широкую щель под крышей, отправившись по своим делам. Осмотревшись, Сергей нашел искомое. Среди пыли и многолетних гирлянд паутины на грубо сколоченных стеллажах стояли приличных размеров деревянные ящики. Старого образца, сколоченные из дощечек и обитые по краям для крепости жестяными полосками. Такие сейчас уже не используют, заменив повсюду на сетчатые легковесные пластиковые аналоги.

— То что надо, — ухмыльнулся мужчина, небрежно вытряхивая содержимое одного из них на пол. Что-то жалобно звякнуло, и Сергей заметил яркие осколки, просыпавшиеся из пожелтевшего газетного свертка. Присев и покопавшись, он понял, что варварски обошелся с целой коллекцией старых елочных игрушек. Разноцветные, некогда очень яркие шары, шишки, сосульки и бусы, все из настоящего стекла, довольно увесистые по сравнению с принятыми ныне украшениями, местами со сколами и облупившимся блестящим покрытием и почти стершейся росписью на мгновение показались ему самым настоящим кладом. Он буквально залип, застигнутый внезапной ностальгией, перебирая и осторожно укладывая обратно на полку бережно обернутые в бумагу и свалявшуюся пыльную вату сокровища. Среди лета вдруг повеяло хвоей, цитрусами и шоколадом, химическим духом горящих бенгальских огней… в общем, детством. Что-то часто его стали посещать такие мысли, встрепенулся Сергей, напомнив себе, для чего собственно сюда явился.