Мег Розофф - Джонатан без поводка [litres]

– У людей не бывает никаких отношений с ручками, – говорила она с лучезарной улыбкой девушки-чирлидера. – Заканчивается одна, покупают новую. И делу конец.

Джонатан терпеть не мог выражение «и делу конец». Он ненавидел все ее выражения. Однажды он пригласил ее на обед и попытался объяснить, какая связь существует у писателей и художников с ручками. Что когда пишешь гелевой ручкой – это как скользить по грязи или переносить штрихи из мозга прямиком на бумагу. А владелец шариковой ручки – это человек эконом-класса, с которым и знакомиться-то не стоит. Либо же кто-то очень требовательный, но изо всех сил маскирующийся под свою противоположность. А от одной мысли о том, чтобы рисовать ручкой-маркером, ему вообще становилось плохо. Во вьетнамском фьюжн-ресторане, который он выбрал за его тонкие вкусовые подтексты и текстуру, она заказала хорошо прожаренный стейк, а потом так пристально и долго на него смотрела, что ему пришлось идти в туалет и проверять, не превратилось ли его лицо в миндальное печенье.

– Луиза, – наконец сказал он, изо всех сил стараясь не заорать на нее. – Неужели тебе не скучно? Неужели тебе до смерти не надоела эта никчемная работа в никчемной компании с никчемной рекламой изо дня в день, каждый из которых не менее никчемен?

Она выслушала его, задумалась надолго, а потом посмотрела на него особенным взглядом красивых пустых серых глаз.

– А десерты здесь съедобные?

Когда исходники для сегодняшних рекламных блоков упали к нему на рабочий стол, он открыл файл. «Скидка 30 % на пластиковые папки, только сегодня». «Новое поступление! Струйные картриджи из Китая!» «Спецпредложение на кресла для руководителей! С низкой или высокой спинкой!» «Шкаф для картотеки, 5 новых дизайнерских оттенков!» (Когда в последний раз кто-то покупал шкаф для картотеки?) Список был бесконечным. Он не смог заставить себя дочитать его, поэтому приступил сразу к делу. Первая задача – обновить сайт, с которого магазины распечатывали флаеры. Ему доверяли настолько, что он мог вводить эти короткие рекламные заголовки прямо в макеты без одобрения руководства. И он этим воспользовался: «Предложение дня на кресла для руководителей! Ваши ягодицы заслуживают самого лучшего!» и «Ваш совершенно никому не нужный отчет будет смотреться гораздо лучше в папке с 20 % скидкой!».

Вздохнув с сожалением, он стер написанное и принялся за работу. Ровно в двенадцать Макс вышел со съемки, и они пошли на обед. В «Комрейд» почти никто не ходил обедать. Многие покупали хумус из соевых бобов и ели его с домашней органической питой и салатом коул-слоу со свеклой и рисовым уксусом. Кто-то ел салат из груши и граната или роллы с кожей лосося в симпатичных контейнерах из японского ресторана ОриГами. Джонатан и Макс ходили за гигантскими сэндвичами с ростбифом и горчицей на белом хлебе, которые продавались в последней оставшейся в Трайбеке старомодной столовой. Сидели они отдельно друг от друга за соседними столиками. Макс слал Джонатану по имейлу ссылки на сайты типа befilthy.com и dirtymoms4U с темой письма «потенциальные жены», а Джонатан в ответ слал картинки из не менее пошлых произведений 1950-х годов с заголовками «Голубой клинок» и «Фанни Хилл».

Наконец день подошел к концу, как и все в этом энтропийном мире. Джонатан снова переоделся в велокостюм, водрузил велосипед на плечи, сбежал по ступенькам и поехал домой. Город проносился мимо, а он концентрировался только на траектории и углах. Езда успокаивала его и на целые несколько секунд помогала забыть о том, какая у него тупая работа.

Сисси явно была ему рада, но Данте удостоил его лишь беглым критичным взглядом. Джонатан потрепал их за уши, застегнул ошейники, быстро прошел десять кварталов, вернулся домой, дал им вкусняшек («Ешьте, ешьте, будьте счастливы, несмотря на однообразную жизнь в клетке»), достал из холодильника два стейка из лосося, обернул их фольгой, высыпал в тарелку пачку салатных листьев, набрал в кастрюлю воды, чтобы сварить в ней картошку, и посмотрел на часы. Было семь пятнадцать. Джули сказала, что приедет в половине восьмого, а значит, она будет здесь ровно в семь тридцать, если только за оставшиеся пятнадцать минут гигантский астероид не сотрет с лица земли все человечество.

Больше всего Джонатану нравилось то, что Джули отличалась от всех, кого он знал. В Сент-Луисе она работала менеджером по продажам в «Невеста-360» – глянцевом журнале и сервису по онлайн-планированию свадеб «на 360 градусов» со слоганом «От первого свидания до дружбы навек». Дружба навек ассоциировалась у Джонатана с нескончаемой шахматной партией, а еще с ужасающей ситуацией, когда собаки слипаются при спаривании. Даже Джули находила этот слоган весьма странным. Но когда в нью-йоркском отделении открылась вакансия руководителя отдела продаж, она решила, что пришло время идти вверх по карьерной лестнице.

– Мы поживем вместе и посмотрим, как пойдет, – сказала она, и Джонатан подумал: «Ты глупенький романтик».

Он втайне надеялся, что с помощью своего организаторского таланта она найдет им квартиру попросторнее, и больше не придется зависеть от того, откажут ли какому-нибудь сидельцу в просьбе об условно-досрочном освобождении.

Джонатан частенько размышлял об иронии судьбы: патологически несентиментальная Джули попала на работу в свадебное агентство.

– Я не понимаю, почему женщины зациклены на свадьбах, – сказала она ему однажды. – У нас в офисе только об этом и говорят.

Джонатан еле удержался, чтобы не сказать, что разговоры о свадьбах вполне ожидаемы в компании с названием «Невеста-360». И подумал, что ей гораздо больше подошла бы работа инженера или юриста.

Ровно в семь двадцать шесть в дверь позвонили. Джонатан запустил картошку в кипяток, вытер руки и побежал ее встречать.

Они встретились на лестнице, и не успел он забрать у нее сумку, как черно-белый вихрь пронесся мимо него и бросился на Джули с громким радостным визгом, в котором Джонатан расслышал сарказм. За Данте, так же радостно визжа, последовала Сисси с развевающимися рыжими ушами. Собаки прыгнули на его подружку и нанесли серьезный урон ее сумке, из которой вылетели губная помада и айфон.

Джули не стала на них кричать. Не говоря ни слова, она успела схватить с пола телефон до того, как Данте и Сисси начали играть им в футбол, подобрала помаду, кошелек и сумку с косметикой и направилась вверх по ступенькам так, словно собак и не существовало вовсе. Псы же, воодушевившись новой игрой, лизали ей щиколотки, глодали подол ее платья, терлись о ее голени, отгоняли от нее воображаемых мух. Для всего этого требовалась сложная хореография, и Джонатан смотрел на их грацию с искренним восхищением. То, как они двигались в этой маленькой квартире, можно было сравнить с Нью-Йоркским балетом, выступающим в телефонной будке. Джонатан заговорщически смотрел на своих питомцев и хмурился, Джули игнорировала их, и всем было хорошо. Кроме Джули.